многократно…
Послушав это с несколько минут, я рискнул все же внести ясность и спросил — а собственно, от меня-то что он хочет — этот… разработчик?
— Дак это… встретиться бы. Как коллеге с коллегой. Мирового, мирового значения… э-э-э… открытие!
Заинтригованный таким поворотом дела, когда строительно-монтажное управление поддерживает открытия мирового значения, да еще в фармакологии, я назначил встречу.
"Разработчик" появился минута в минуту. Сначала в дверях кабинета показалась внушительная пачка листов бумаги в вытянутой руке, а следом появился и ее обладатель — невысокий давно не стриженный человечек с красными, видимо, от бессонницы, глазами. В них светились гордость и преданность.
— Вот! — и пачка листов оказалась у меня на столе. Мельком взглянув, я с ужасом обнаружил, что все листы мелко исписаны столбиками цифр и строчками длинных дифференциальных уравнений. Шестой степени. Я, правда, не математик, но мне пришло все же в голову, что это уж как-то. слишком. Однако, взяв себя в руки, я сказал ему вежливо — слушаю, мол, Вас.
Открытие, которое "коллега" излагал мне с полчаса, сводилось к следующему. Если взять телевизор, а перед ним поставить бронированную плиту сантиметровой толщины (именно бронированную и именно сантиметровой), то в момент включения, а особенно выключения телевизора за плитой образуется совершено особое излучение. Никто пока не знает ни о его существовании, ни о природе, ни о свойствах. Но он, разработчик, открыл эти свойства, правда, пока что два, но на этом останавливаться не собирается. Во-первых, под воздействием этого излучения многократно усиливается действие лекарств. Он сам, разработчик, когда простудился и заболел, поставил за плиту флакон с нафтизином, включил-выключил телевизор, и нафтизин, обыкновенный нафтизин, приобрел невиданные и нехарактерные для него свойства. А именно — вылечил его от простуды не за три дня, как обычно, а всего за два. Мои робкие доводы, что нафтизином не лечатся от простуды, и что, наверное, он на этот раз просто простудился не так сильно, как обычно — это все меркло перед величием открытия.
— А во-вторых, — все более распаляясь, продолжал разработчик лекарств, — нет, Вы не поверите! Во-вторых, под воздействием этого чудо-излучения в обычной воде происходит самозарождение вирусных частиц!
— Ну, тут уж позвольте Вам не поверить, — борясь с желанием дать разработчику пинка, сказал я. — Это-то с чего Вы взяли?!
— Но это же очевидно! — пораженный моим невежеством, вскричал он. — Это же все здесь описано!
"Здесь", очевидно, означало, что все эти исписанные уравнениями листы на моем столе и описывают как раз процесс самозарождения.
— А от меня-то что Вы хотите? — спросил я наконец.
— Подтвердить… вот это все… э-э-э… экспериментально.
С каждым словом коллеги моя решимость спорить угасала. Я чувствовал себя выжатым и обессиленным. Примерно то же, наверное, испытывал в свое время Галилей, доказывая церкви очевидные вещи. Коллега же, наоборот, выглядел все бодрее и вдохновеннее.
В отличие от Галилея, я нашел наконец в себе силы сказать свое слово. Сославшись на недостаток времени, средств, да и вообще, всего, проявив чудеса тактичности, я выпроводил его из кабинета и посидел еще немного, успокаиваясь. Поймал себя на мысли, что жаль, что нет при мне сейчас телевизора, бронированной плиты и флакона валерьянки. Выпил бы весь.
На следующий день я рассказал эту историю знакомым математикам.
— Ну, дает! — смеялись они. — Какие же тут уравнения шестой степени?! И третьей достаточно. Зарождение вирусов — это ведь так просто!
Я прямо опешил. Ведь не в уравнениях совсем было дело! Я красноречиво объяснил им, что не бывает такого самозарождения. И усиление действия лекарств излучением — тоже бред. Наконец, они согласились, и с тяжелым сердцем мы расстались. Разработчик звонил мне еще несколько раз, то на работу, то домой, но я был стоек и на провокации не поддавался.
— Ну да, — сказала знакомая, когда я, собравшись с духом и помня историю с математиками, рассказал все ей, — совсем мужик свихнулся. Какие там телевизоры да плиты! На живом огне надо погреть — и любую болезнь как рукой снимает!
Я глубоко вздохнул, сосчитал до десяти — и не стал спорить.
Сосед-физик долго чесал в затылке, уточнял толщину плиты, просил переспросить, какая именно должна быть сталь и какой фирмы — телевизор. Сколько метров должно быть от плиты до телевизора и от плиты до лекарства. И если действует на раствор, то подействует ли на таблетки. Я топал ногами, кричал, доказывал что-то, призывая на помощь все свое красноречие, гнал его — он уходил, но появлялся снова и кротко спрашивал, сколько именно жидкости было в том флаконе, и сразу ли надо начинать лечение, как почувствуешь болезнь, или можно подождать.
Я уехал на неделю в командировку и немного отошел духом. Вернувшись, я подумал — а не описать ли всю эту историю? Я взял отгул, отключил телефон и звонок, чтобы не столкнуться снова с соседом и написал все, как помнил.
Редактор журнала, куда я принес рукопись, долго смеялся, вытирая лысину платком.
— Вот ведь люди, а?! — говорил он сквозь выступившие от смеха слезы, — бывают же такие!
Когда я уходил, оставив рукопись в кабинете, он окликнул меня на самом пороге. Заговорщицки глядя мне прямо в глаза, он тихонько спросил:
— Послушайте. как Вас. Я вот тут подумал. Как по-Вашему. А если водку?! Водку ведь оно тоже… того…усилит?
Я понял, что в этом журнале мой рассказ вряд ли напечатают.
От редакции
Рассказ все-таки напечатали. Для желающих проверить эффект экспериментально сообщаем нижеследующее.
Марка телевизора не важна. Важно чтобы телевизор был с электронно-лучевой трубкой и размер трубки был как можно больше. Для ускорения электронов в таких трубках прикладывается очень большое напряжение, скорость электронов, а, следовательно, и их кинетическая энергия, в таких трубках больше. Особенно в момент включения-выключения телевизора, когда по законам коммутации происходит скачок напряжения. Кроме того, любая лампа, в том числе и электронно-лучевая трубка, при включении пропускает повышенный ток, пока не прогреется катод и его сопротивление не станет больше.
В результате удара высокоэнергетичных электронов о люминофор, электроны поглощаются люминофором, отдавая свою энергию. Полученная энергия излучается квантами видимого света и гамма-излучением. Больше энергия электронов — больше гамма-квантов. Как раз гамма-излучение и взаимодействует с примесными элементами стальной плиты, вызывая ряд излучательных эффектов, от излучательной рекомбинации до ядерного гамма-резонанса [19].
При выборе марки стали следует руководствоваться следующими соображениями. В стали не должно быть примесей гамма-поглощающих металлов, таких как свинец, бор. Сталь должна быть, по возможности, обогащена изотопом 57Fe. Этот изотоп играет основную роль в
