на ледяных полях наполнил мое сердце теплотою веры, какой я до тех пор не ощущал. Тогда я познал Бога, как его описывает Священное Писание. Искуплению Европы от погибели обязан я собственным искуплением».
Реконструкция города растянулась на эпоху царствования двух императоров – Александра и сменившего его Николая. Москвичи уже не сопротивляются «европеизации сверху», как полвека назад при Екатерине. Вероятно, появилась широкая прослойка образованных горожан, имеющих смелость рассуждать об очищающей роли огня вслед за Грибоедовым: «Пожар способствовал ей много к украшенью».
После изгнания французов была создана Комиссия о строении города Москвы. Весь город разделили на четыре участка во главе с четырьмя архитекторами. Горожанам вменялось строить новые дома строго по определенным линиям, а парадные фасады всех возводимых зданий утверждались специалистами. А. К. Толстой писал:
В мои ж года хорошим было тоном
Казарменному вкусу подражать,
И четырем или осьми колоннам
Вменялось в долг шеренгою торчать
Под неизбежным греческим фронтоном.
Во Франции такую благодать
Завел, в свой век воинственных плебеев,
Наполеон, – в России ж Аракчеев.
Камень получил возможность утвердиться в качестве главного строительного материала и одержать окончательную победу над деревом. Однако москвичи всячески экономили и в пушкинскую эпоху возводили деревянные ампирные особнячки «под камень»: грубые дощечки имитировали руст и природную шероховатость твердого материала. Просто не было возможности все в камень перевести, условно скажем, за две пятилетки. Но тем самым москвичи, кстати, повторяли Античность: ордерные формы Древней Греции сначала тоже возникли в дереве, и лишь потом были переведены в камень.
Сейчас в Москве осталось порядка 150–200 деревянных домов. К ним относятся и небрежные избушки, чудом оставшиеся в далеких районах, и деревенские дома, и городские особняки. Приведем десяток самых интересных:
1. Погодинская изба на Девичьем поле. Можно понять, как начинался русский стиль в архитектуре. Изба была выстроена для известного историка Михаила Погодина в 1856 году.
2. Дом в Малом Власьевском переулке, № 5. Характерен для столицы, сразу после Наполеона стремительно отстраивавшейся.
3. Деревянный дом с чудесным кружевом, резными лопатками расположился недалеко от древней улицы Стромынки (Гастелло, 5). Пожалуй, он самый интересный по богатству оформления в Москве.
4. Дом Пороховщикова в Староконюшенном переулке. Владелец ресторана «Славянский базар» был чуток к новомодным веяниям и заказал себе дом в русском стиле. Здание построено в 1870-е годы по проекту архитектора Андрея Леонтьевича Гуна.
5. Дом Василия Львовича Пушкина на Старой Басманной. Здание с девятью окнами по фасаду недалеко от площади Разгуляй покажет, как жили москвичи в первой четверти XIX столетия.
6. Дом, принадлежавший Андрею Петровичу Сытину, находится в одноименном Сытинском переулке. Интересен тем, что недавно отреставрирован и является уникальным зданием, пережившим пожар 1812 года.
7. Дом, в котором жил Лев Николаевич Толстой в 1882–1901 годах, расположенный в Хамовниках, расскажет не только о творчестве писателя, но и о предпочтениях москвичей, построивших эту усадьбу в начале XIX века.
8. На улице Щипок, № 3 расположен интересный дом, который уже ближе к «мещанской» Москве второй половины XIX века (дом построен в 1861 году). Именно в таких домах проживала основная часть москвичей – у кого не было денег на домик в центре, страстно мечтали о своем участке, пусть и в пределах Камер-Коллежского вала.
Еще сто лет назад окрестности какого-нибудь «Сокола» или «Автозаводской» считались глухой окраиной, а сейчас мы воспринимаем эти районы как периферию «большого центра». Одновременно с этим умножалось число людей, заполнявших новые и новые панельные гнезда. Как следствие – внутри Садового кольца, чрезвычайно населенной местности, сейчас живет лишь несколько процентов москвичей. При таком раскладе, безусловно, растет ценность исторического жилья в живописном, древнем, зеленом переулке. Там, куда «спешит московская осень в порыжевшем дождевике».
Когда четверть века назад в Москве появился свободный рынок жилья, покупатели нацелились в основном на квартиры в «сталинках». Большая площадь, неплохие качество коммуникаций, выгодное расположение – дома этого периода считались добротными и отнюдь не лишенными архитектурного облика. Охота за «сталинками» привела к тому, что в городе стали появляться авторские повторения стиля пятидесятилетней давности, например, «Триумф-Палас».
Почему именно сталинки? Дело в том, что доходные дома начала XX века были в основном заняты коммуналками. Первоначальная планировка огромных площадей в СССР чаще всего нарушалась. Покупатели предпочитали не расхлебывать плоды недавнего прошлого: не мучиться с объединением двух, трех, четырех, а то и десяти комнат в нечто целое. Лишь когда все лакомые сталинские квартиры оказались в новых руках, инвесторы обратили внимание на доходные дома – пожалуй, лучшее и самое комфортное жилье за всю историю Москвы.
В конце XIX века город столкнулся с тем, что никакие прежние типы жилья не подходили для пространства, подвергшегося стремительной модернизации. Дворянские усадьбы и трехэтажные дома не выдерживали конкуренции с миром трамваев и железных дорог. Цены на землю в центре «кусались».
Москва, как и другие европейские столицы, нашла выход из положения – город стал расти не только горизонтально, он начал устремляться ввысь. Доходные дома, во-первых, занимали компактную площадь, во-вторых, давали возможность приобрести квартиры в 200–300 квадратных метров, что обеспечивало потребности семьи среднего класса, в-третьих, были снабжены ванными комнатами, «ватерклозетами», паровым отоплением. Самым распространенным считался тип жилья с пятью комнатами, хотя в отдельных случаях речь идет, например, о 14-16-комнатных квартирах!
Строились такие здания заслуженными и известными архитекторами. На дворе был Серебряный век, поэтому многие доходные дома украсились коваными лестницами, причудливыми орнаментами, мозаиками. До революции оставалось не так уж много времени, но вся Москва в 1890-1910-е годы в общем забытьи спасалась украшениями и женскими масками. Строительный бум привел к тому, что на улицах города появилось около полутора тысяч доходных домов. История любого из подобных зданий показательна и загадочна судьбой архитектора и заказчика, их взаимоотношениями, судьбой жильцов. Доходные здания строились зубными врачами, молочными фабрикантами, министерствами и даже монастырями. Распутывать такие детективы чрезвычайно любопытно.
Пусть квартиры в доходных домах часто считались непомерно дорогими, таким путем обеспечивался стабильный социальный климат. Адвокаты, врачи, коммерсанты, артисты часто общались друг с другом, охотно ходили в гости к соседям. В общем, не ограничивали свой мир пределами лестничной клетки. Нам не хватает сейчас подобной открытости и осознания ценности простых человеческих отношений.
После революции большинство владельцев расстались со своим жильем отнюдь не по собственной воле. Дома всячески уплотнялись, свой изначальный характер они потеряли. Тускнела и обваливалась лепнина, исчезали изящные элементы в интерьерах подъездов, ветшали коммуникации. Лишь в 2000-е годы, после ряда удачных экспериментов по превращению фабричных помещений в лофты, инвесторы
