многие христиане отправлялись в церковь тайком и с оглядкой. Вот что вспоминает Дмитрий Костомаров: «Бабушка и мама без лишнего шума крестили нас в известной церкви Покрова в Филях, которая находилась в пяти минутах ходьбы от нашего дома… Родители после свадьбы жили там же, в Филях, снимая комнату в деревенском доме… Сейчас ни дома, ни деревни давно уже нет. Нет и речушки Фильки, на которой стояла деревня: Фильку убрали в трубу, и по этому месту прошла трасса метро».
Свои «штрихи» в изменение портрета местности внесла и советская власть. Нынешние Большая Филевская и Новозаводская улицы в 1950-е годы именовались Банным проездом и улицей Первомайского поселка. Вокруг менялась застройка, возводились новые дома, а церковь так и осталась стражем древности и форпостом русской Европы.
Проведите целый день в Замоскворечье
Именно в этих переулках и прячется настоящая Москва, если воспринимать Замоскворечье не только как район, где находится Третьяковская галерея. Места за Болотной площадью не сразу стали осваиваться москвичами – южное направление всегда было сильнее открыто врагу, поэтому заселение Замоскворечья шло относительно поздно. Зато породило целый мир, описанный в произведениях местного Колумба – Николая Островского, в прозе Ивана Шмелева, Аполлона Григорьева и десятков других москвичей. Декорации того мира еще живы.
Сначала в Замоскворечье жили стрельцы, охраняя самый беспокойный рубеж Москвы, потом сюда заселились купцы, пользуясь дешевизной земли. Почти все улицы здесь имеют младших сестер. Ордынка Большая и Малая, такие же Якиманка, Татарская, Полянка. Сонные особнячки XVIII–XIX веков, огромное количество храмов, пусть и сильно поредевшее за XX век, запах квашеной капусты, солоно висевший над районом в прошлом веке.
Замоскворечье нужно исходить в самых разных направлениях. Начните с Пятницкой улицы – изучите ее модерн, высокие доходные дома. Удивительна Климентовская церковь в одноименном переулке – памятник позднего барокко, легкий, потрясающий. Суровый дом писателей в Лаврушинском переулке напротив Третьяковской галереи, знаменитая «Лавруха». Памятник Анне Ахматовой на Ордынке, сделанный спустя десятилетия по эскизу Модильяни. Здесь, у семейства Ардовых, великая поэтесса, живущая вне времени, соединившая два уклада, дореволюционный и советский, жила в безопасности и принимала москвичей. Церковь Воскресения в Кадашах и узкие переулочки вокруг – самое яркое выражение слободского устройства Москвы. Марфо-Мариинская обитель с работами Щусева, Нестерова, Корина и подземным храмом-криптой. Храмы Полянки – Григория Новокесарийского с чудо-колокольней и часами, которые играют каждые четверть часа, Успение в Казачьей слободе.
Тихая Новокузнецкая улица с трамвайным движением и сохранившимися деревянными особняками. Татарская улица с первой московской мечетью. Маленькие музеи – при храме в Кадашевской слободе, музей художника Тропинина, музей главного местного бытописателя – Островского. Черниговский переулок, полностью сохранивший свою застройку, может щеголять церквями трехсотлетней давности и необыкновенного качества доходными домами. По Замоскворечью крайне трудно проложить маршрут, эту часть города нужно изучать десятилетиями. Но в первый солнечный (или даже дождливый!) день, когда вы свернете в переулки, уже, правда, без лопухов и зелени, оцените колорит дворов, маленьких флигельков, ресторанчиков. Если где и проявляется знаменитая московская леность, желание сидеть с бутылочкой чего-нибудь веселящего в руке, так это в Замоскворечье.
Сделайте город театром, где играют любимые герои
Гораздо быстрее понять поэтическую, изнаночную сторону города поможет совмещение пространства и текста. Выберем любимый роман или фильм, действие которого разворачивается в Москве. «Мастера и Маргариту», «Двенадцать стульев», «Альтиста Данилова». Внимательно отметим любые локации в романе – и их уже можно помещать на городскую карту. Ура! Ипполит Матвеевич и Киса Воробьянинов отправляются на аукцион в конкретное помещение на Петровке, а домик Мастера ждет своих гостей в переулках Остоженки.
Особняк в неоготическом стиле возведен в 1900 году для обрусевшего немца А.Л. Кнопа. Маленький «замок» идеально подходит для старой Англии времен королевы Виктории.
Еще интереснее наблюдать за романом писателя и города. Мандельштам, Лермонтов, одесская школа романтиков двадцатых годов, Пушкин, даже Льюис Кэрролл и Александр Дюма – у каждого из них наберется немало московских адресов. Открываем «Окаянные дни» Бунина – целый список локаций в окрестностях Поварской! Арбат Окуджавы – в основном давно исчезнувший, но сохранивший фантомность и некоторые места нетронутыми! Высоцкий – по всей Москве, но особенно в Большом Каретном!
Даже панельные кварталы уже успели обрести ореол исторического жилья и обзавестись собственными героями. Дмитрий Пригов, певец Беляева, пишет о мифологических сражениях на юго-западе Москвы: «Столкновения начались по границам улиц Островитянова и Профсоюзной. Сначала были задействованы мелкие группки наиболее экстремистски настроенных коньковцев. Наши дали достойный отпор. Стычки вспыхнули по всему периметру юго-западных окрестностей Беляево. Коньковцы кликнули на подмогу теплостановцев и битцевских. Возмущенные ясеневцы и тропаревцы, почувствовав угрозу и для себя, встали на нашу сторону. Вскоре, пытаясь разрешить свои давнишние необоснованные претензии, на сторону коньковцев встали калужцы и вавиловцы. Нас, в свою очередь, поддержали ленинско-проспектцы и университетцы. Чуть позже подоспели ополчения от Кунцево и сводный отряд с Садово- и Триумфально-Кольцевой. На их стороне стояли варшавско- и каширо-шоссейцы. На подступах дружинами свибловцов были разгромлены дикие и свирепые коломенцы. Основные же сражения откатывались в беляевскую зону отдыха, к гигантскому озеру».
Поэт заставляет пространство вокруг себя плясать, архитектуру – становиться верной помощницей его замыслов. Это касается и панельных кварталов, и усадеб, и дальних полей.
Меланхолия на территории старинных усадеб
История распорядилась так, что свобода давалась русским сословиям сверху. Аристократы получили долгожданное завоевание на 99 лет раньше, чем крестьяне. Речь идет о знаменитом манифесте «О вольности дворянской». Петр I начал с помощью дворянства, слоя, на который опирался, строить европейскую страну, а Петр III дал возможность своим слугам отдохнуть и насладиться сделанным.
За полвека – от Петра до Петра – в России появились промышленность, флот, свои путешественники, свои фельдмаршалы, свои художества, свои наука, литература и – своя архитектура. Получивший вольность русский дворянин рассеялся по стране и стремительно стал заполнять обширные просторы содержанием. Кто-то имел образование, кто-то слепо копировал соседей, но Россия получила новую единицу культурного ландшафта – дворянскую усадьбу. Только в Московской губернии их было свыше восьми сотен. Многими восхищались иностранные путешественники, а соотечественники падали от такого размаха в обморок.
Тут рождались философские сочинения, вынашивались идеалистические планы, строились заводики и сочинялись баллады. В начале XX века стремительно ускорившаяся Россия начала скучать по екатерининскому времени так, что даже издавала ностальгический журнал «Столица и усадьба» – о времени, когда еще не было железных дорог и телеграфа, соседний
