Строительство обители поручили выдающемуся зодчему середины XVIII века Франческо Бартоломео Растрелли. Еще молодым юношей он приехал в Петербург с отцом, известным итальянским скульптором Карло Растрелли, приглашенным Петром I на службу. Создатель великолепных дворцов: Воронцовского, Строгановского, Царскосельского, Большого Петергофского и знаменитого Зимнего, где в наши дни расположена коллекция Эрмитажа, Франческо Бартоломео Растрелли, граф и кавалер ордена святой Анны, отдавший городу свой необычайный талант, в конце жизни оказался не у дел. Забытый всеми, зодчий последние годы жил в бедности в родной Италии, вдали от города, который принес ему мировую славу и где до сих пор возвышаются его великолепные дворцы и храмы [56] .
Получив высочайший заказ в 1744 году, Растрелли работал над созданием проекта будущего монастыря до 1748 года, когда произошла закладка собора. Много времени и усилий потребовалось зодчему, чтобы найти идеальное архитектурное решение ансамбля, соответствующее желанию Елизаветы Петровны, которая в конечном итоге утвердила проект. Императрица повелела строить пятиглавый храм по образцу Успенского собора в Кремле, а также возвести звонницу, подобную башне Ивана Великого в Москве и превосходившую по высоте колокольню Петропавловского собора. Замечательный замысел Растрелли реализовать так и не удалось. Гигантская 140-метровая колокольня так и не была построена. В музее Академии Художеств до сих пор хранится деревянная модель композиции Воскресенского монастыря, по которой можно судить о грандиозности замысла великого зодчего.
Строительство монастыря шло с небывалым размахом, Елизавета Петровна не жалела ни казенных денег, ни сил своих подданных. Тысячи солдат, присланных по приказу царицы из гарнизонов, по 14 часов в день рыли котлованы и забивали сваи под фундамент. Сотни мастеров и подмастерьев из разных губерний России возводили Воскресенский собор, монастырские кельи, трапезную, покои настоятельницы и четыре однокупольных храма, расположенные вокруг собора. Листовое железо на Невские берега везли с Урала, знаменитый камень из Пудости, чугунную черепицу из Олонецких заводов. Но началась Семилетняя война, денег на строительство уже не хватало, а потом императрица умерла, и строительство обители прекратилось [57] .
Неоштукатуренный, без куполов и с недостроенной колокольней, почти пять лет стоял монастырь на берегу Невы. А в Петербурге стали шептаться о том, что в алтарной части Смольного монастыря кто-то из строителей наложил на себя руки, и теперь сто лет нельзя совершать в нем службу, ведь место осквернено [58] .
Екатерина Великая поручила достраивать монастырь, в котором проживало к этому времени не больше 20 монашек, не автору ансамбля, а его помощнику, Юрию Фельтену, стиль которого больше соответствовал представлениям императрицы об архитектуре. Растрелли был уволен в связи со слабостью здоровья и вынужден был покинуть Петербург. Вскоре после вступления на престол просвещенная императрица учредила в Петербурге Воспитательное общество для девочек из дворянских и мещанских семей. Для проживания «благородных девиц» стали строить Воспитательные дома, а также передали часть зданий Смольного монастыря. Воспитанниц, проживавших в обители, так и стали называть – «смолянки». В течение 10 лет, с 1765 по 1775 год, под руководством архитектора Фельтена достроили корпуса, начали создание интерьеров. Но из-за недостатка денег строительство не было закончено.
В конце XVIII века, при императоре Павле, монастырь упразднили, последние монахини были переведены в другие обители, а бывшие кельи позднее занял Вдовий дом. Вскоре петербуржцы совсем забыли, что на Екатерининской площади была женская обитель, и лишь «смолянки», пугая друг друга, рассказывали шепотом по ночам о замурованной в стене монахине [59] .
А для воспитанниц в начале XIX века рядом с бывшей обителью построили специальное учебное заведение – Смольный институт. Автор этого сооружения, итальянец Джакомо Кваренги, по преданию, каждый раз, проходя мимо великолепного Смольного собора, с уважением снимал шляпу и восклицал: «Вот это храм!» [60] . В наши дни в здании Смольного института заседает правительство города.
Император Николай I повелел достроить ансамбль Смольного монастыря. Был проведен конкурс, в котором победил проект Василия Стасова. В течение трех лет продолжались работы по реставрации, отделке интерьеров и обустройству монастырского двора. В 1835 году храм освятили как Собор всех учебных заведений, он предназначался для воспитанников и учащихся столицы. Была выбита бронзовая медаль с изображением собора и Иисуса Христа, благословляющего детей, а архитектор Стасов получил денежное вознаграждение – 2000 рублей серебром в год, выплачиваемое в течение 12 лет [61] . Стасову удалось сохранить изящество и причудливость фасадов собора и создать великолепное внутреннее убранство храма.
Огромный церковный зал, вмещавший до 6 тысяч человек, был украшен мрамором, алтарь отделяла хрустальная балюстрада. Запрестольный образ Богородицы в окружении «смолянок», ныне находящийся в Русском музее, написал выдающийся художник Алексей Венецианов. Среди особенно почитаемых петербуржцами икон был образ Черниговской Божьей Матери [62] . В соборе проходили богослужения, крестные ходы на Неву с водосвятием.
Но, к сожалению, все внутреннее убранство собора не сохранилось: оно было растащено, уничтожено, частично передано в музеи города после революции, когда храм закрыли. Долгие годы в прекрасном когда-то соборе находился склад, а в 70-е годы после реставрации здесь разместились экспозиции Музея истории Ленинграда. В наши дни в Смольном соборе не проводятся богослужения, он используется как концертно-выставочный комплекс. Здесь проходят выставки, звучат классические и духовные произведения.
Собор Воскресения Христова (Смольный собор) открыт ежедневно с 10 до 19 ч., кроме среды. С 15 августа до ноября 2006 года закрылся на реставрацию.
Адрес: пл. Растрелли, д. З.
Транспорт: ст. метро: «Чернышевская»
Автобус: 74 Троллейбус: 3, 7 Трамвай: 10,12,16, 65.
Церковь Воскресения Христова у Варшавского вокзала
В начале XX века на бывшей южной окраине Петербурга, вдали от аристократического Невского и от купеческой Сенной, за военными слободами Измайловского и Загородного проспектов вознеслась необычная церковь Воскресения Христова. Эту церковь у Варшавского вокзала горожане прозвали «Варшавка».
Церковь Воскресения Христова у Варшавского вокзалаЕще недавно жизнь одного из старейших вокзалов города напоминала бурную горную реку. Здесь всегда было многолюдно и шумно: спешили пассажиры, раздавались паровозные гудки, комфортабельные поезда устремлялись в Варшаву, Берлин, Вену – в Европу, незнакомую и манящую. А здесь, на Обводном канале, рядом с которым находился вокзал, а позднее появилась Воскресенская церковь, шла иная жизнь.
В XIX веке на окраине Петербурга был прорыт канал, своей водной полосой обводивший город с юга; его так и назвали – Обводный. Он соединил Неву и Екатерингофку и стал самым длинным каналом города. Он предназначался для отвода воды в случае наводнения, а также для перевозки грузов к многочисленным промышленным предприятиям, выросшим по его берегам. Непрерывным потоком шли суда и барки, сплавлялся лес. Со временем канал был загрязнен, замусорен промышленными отходами и постепенно превращался в дурно пахнущую сточную канаву. Рабочие предприятий, которые селились здесь, вдоль канала, называли его «Городской ров», «Канава». Нелегким и изнурительным был труд питерских рабочих, тяжелой и беспросветной была их жизнь, не случайно они грустно шутили: «Батюшка Питер бока наши вытер, братцы-заводы унесли годы, а матушка-канава совсем доконала» [63] . Часто единственно доступным развлечением рабочих были пьянство и драки. Как когда-то в своих деревнях, устраивали они кулачные бои «стенка на стенку», выходили драться до синяков и крови – улицей против улицы, барак против барака, а потом – заливали обиды и грусть вином в пивных заведениях. Нередко такое «веселье» заканчивалось поножовщиной.
Обеспокоенные происходящим, члены Всероссийского Александро-Невского общества трезвости обратились к властям с просьбой построить в районе Обводного канала церковь для рабочих, чтобы отвлечь их от пьянства.
Существуют две петербургские легенды о том, на какие деньги строилась Воскресенская церковь. По одной – возводилась она на пожертвования «трезвенников», а по другой – власти, вняв просьбам членов общества трезвости, обложили специальным налогом все питейные заведения: одна копейка с каждой тысячи дохода. Этих денег с лихвой хватило на постройку большой каменной церкви, и в народе ее стали называть «Копеечной» [64] .
Построили церковь быстро, за 4 года, и уже в 1908 году были освящены главный придел и придел Николая Чудотворца. Здание выполнено в неорусском стиле, который сочетает в себе элементы модерна и допетровского зодчества. Храм с огромным центральным куполом и четырьмя небольшими декорированными главками темно-зеленого, почти черного цвета, с облицованными глазурованным кирпичом стенами и большими арочными окнами. Проектировали его три талантливых мастера этого стиля – академик и педагог Герман Давидович Гримм, архитектор-декоратор Андрей Леонтьевич Гун и автор многих уникальных жилых домов Густав Густавович Голи [65] . Рассказывают также, что одной из колоколен по просьбе прихожан придали форму бутылочки. Так церковь получила еще одно народное название – «Церковь с бутылочкой» [66] .
