Библиотека стоит на улице Пастёра. Чтобы вернуться к точке «бифуркации», нужно повернуть налево на втором перекрёстке, и затем направо. До угла Преображенской – один длинный квартал по Елизаветинской (Щепкина).
На подходе к углу видим большой серый дом. У ленинградцев словосочетание «Большой дом» вызвало бы вполне определённые ассоциации. Но в Одессе всё более мирно: здание (самое большое по кубатуре из всего, построенного в Одессе в 1930-е годы) сразу предназначалось для консервного института (модная тема для южного и портового города). Барельеф рядом с окнами актового зала изображает пятерых дюжих молодцов, тянущих невод с будущим содержимым рыбных консервов. Название и перечень факультетов, как водится, менялись за почти восемьдесят лет. Но нас интересует период обороны Одессы в августе – октябре 1941-го года. В это время, как следует из таблички на углу здания, здесь размещался отряд разведчиков морской пехоты. Среди перечисленных в табличке наиболее отличившихся морпехов одесситы хорошо знают будущего поэта и сценариста Григория Михайловича Поженяна. Именно по его сценарию снят один из самых известных фильмов Одесской киностудии – «Жажда». По сюжету фильма отряд моряков – разведчиков на несколько часов отбил у фашистов водонасосную станцию и ценой своей жизни дал на это время воду осаждённой Одессе.
Как положено в эпоху «разоблачения сеанса Чёрной магии», в 2006-м году появился труд Александра Анатольевича Черкасова «Оборона Одессы. Страницы правды». Заметим, что подзаголовок – «Страницы правды» – вольно либо невольно бросает тень на предыдущую литературу по этой теме. В частности, автор выдвигает тезис: Одесса, отрезанная от водоснабжения, обеспечивалась водой из артезианских колодцев (о системе водоснабжения – см. в разделе о посещении дома № 9 по улице Гоголя). Короче говоря, по мнению Черкасова всё, описанное Поженяном – классическая фантазия поэта-моряка. Не исключено, что правда жизни действительно прозаичнее героического эпоса Поженяна. Но кто может точно сказать, был ли троянский конь первой осадной башней, придуманной замечательным инженером Одиссеем, или это позднегреческая выдумка? Троянский конь – реальный факт истории, так же, как для одесситов – бой за водонасосную станцию жарким августом 1941-го года. И ещё один занимательный факт – в фильме «Жажда» Вячеслав Васильевич Тихонов впервые сыграл нашего разведчика, работающего в тылу врага. Может быть, этот факт определил выбор режиссёра Татьяны Моисеевны Лиозновой для легендарных «Семнадцати мгновений весны».
Для окончательного закрепления темы разведчиков-черноморцев ещё два момента.
Как гласит легенда, высокое военное начальство посетило отряд в здании, около которого мы сейчас стоим, и, восхищённое их подвигами, согласилось выслушать пожелания, осуществимые в условиях войны и осады города. Моряки попросили только заменить положенный солдатам чай на привычный для моряков компот. Думаю, что в сентябре в Одессе – даже если это сентябрь 1941-го года – приготовить компот было легче, чем привезти чай.
И второе. Спустя годы после войны Григорий Михайлович написал стихотворение об отряде. Так в литературе навеки закрепился наш родной Холодильный институт. Родной, ведь с 1969-го по 1974-й год в этом здании на факультете теплофизики Одесского технологического института холодильной промышленности учился Анатолий Вассерман, и с 1977-го по 1982-й – я. Итак, это стихотворение:
Нас в разведке тринадцать было.
Нас в Одессе война крестила
не штыками и не огнём —
тяжкой ношею за плечами,
настороженными ночами.
… Жили мы на углу Пастера,
В доме мрачном и тёмно-сером.
Дом – служебный. В дверях – наряд.
А внутри патрули в три смены.
пять глухих этажей, да стены,
да тринадцать матрацев в ряд.
Каждой ночью они пустели.
Молча скатывались постели,
и в машине – в который раз! —
холод кожаного сиденья,
город – чёрной скользящей тенью,
напряжённость случайных фраз.
А за вспышками огневыми,
за дозорами сторожевыми,
за постами чужих застав —
пушки, выведенные из строя,
пленный немец с крестом героя,
повалившийся вниз состав…
Вместе мы собирались редко…
Кто с разведки, а кто в разведку.
(«Вперёдсмотрящий»).
Строго напротив мемориальной доски морякам-разведчикам табличка Ивану Митрофановичу Луценко – организатору первых воинских формирований Украинской Народной Республики. Даже американцы удовлетворились бы такой политкорректностью. Хотя не исключаю, они бы потребовали бы ещё одну мемориальную доску – на здании Городской детской больницы № 1, к которой мы сейчас и движемся. Какая, по мнению «гиперполиткорректных» американцев, должна быть табличка – мы поймём, когда узнаем, что было в этом здании до Великой Отечественной войны…
Продолжаем движение по улице, ныне называемой Дворянской. Это первоначальное название улицы. После успешно заключённого в американском Портсмуте мирного договора с Японией названа в честь главного российского «переговорщика» и первого председателя совета министров Российской империи Сергея Юльевича Витте. «Привязка» достаточно логичная: Сергей Юльевич окончил физико-математический факультет Новороссийского университета, чьё здание находится в начале улицы. После отправки Витте в отставку 22-го апреля 1906-го года (подарок царя Ленину ко дню рождения) одесская Городская дума озаботилась переименованием улицы. Искали безупречную персону, которая в опалу не попадёт и необходимости очередного переименования не вызовет. И нашли…
Долгие годы, включая все годы советской власти, улица носила имя первого российского императора Петра Великого – ещё одно имя полководца и флотоводца в топонимике города. Забавно было видеть конверты, адресованные в наш институт либо в университет: ул. П. Великого, д. 1/3 или ул. П. Великого, 2, соответственно. Кто был этот П. Великий? Возможно, предок Н. Первого?
Как бы то ни было, название не устояло в ходе тотального «возвращения к истокам»: на заре очередной независимости Украины практически всем улицам центра Одессы вернули первобытные названия, даже если по продолжительности это название улица носила раз в десять меньше времени. И мы нашим детям стали напоминать наших бабушек и дедушек, поскольку – как они в советское время – называем улицы «по-старому».
Итак, мы, господа, идём по старо-новой Дворянской один квартал и доходим до улицы Садовой. Как и положено, никаких садов на улице нет, да и деревьев – в силу её сравнительной узости – меньше, чем на других улицах. На углу Дворянской и Садовой привлекает внимание неоштукатуренное двухэтажное здание. Хрупкий и нестойкий к влаге одесский известняк «ракушечник» имеет тем не менее благородный подвид. Если добыт более плотный камень, здание, из него выстроенное, можно не штукатурить. Оно смотрится очень нарядно и даже – с некоторой дистанции – напоминает туф – благородный армянский камень тоже известкового происхождения. Именно так нарядно смотрится здание по адресу Дворянская, 10, где сейчас размещена городская детская больница № 1 имени академика Бориса Яковлевича Резника. Интересно, что в семидесятые годы будущий академик жил в коммунальной квартире вместе с моим одноклассником, и мы могли встречаться с ним в районе «мест общего пользования». Как говорится, «скромность украшает». Маленькое напоминание любителям поностальгировать по СССР.
К теме «Одесса военная» здание относится в связи с тем, что до Великой Отечественной войны в нём размещалось германское консульство, и огромный красный флаг со свастикой грозно висел над перекрёстком. Не исключено, что, если бы одесским евреям были доступны все документы, поступавшие в германское консульство, они бы больше доверились «большевистской пропаганде про зверства нацистов», а не вспоминали бы культурных немцев периода оккупации Одессы в 1918-м году. И число эвакуировавшихся евреев Одессы было бы больше, а число трагически погибших, соответственно, меньше. Не согласимся с гипотетическими американцами, и табличку в честь «германско-нацистского консульства» вешать не будем.
Чуть-чуть проходим по Дворянской от больницы и ныряем в первый подъезд. Во двор нам зайти не дадут – объект хоть и не военный, но стратегический. Он – из классического ленинского списка: мосты, телеграф, почтамт. Перед нами – здание одесского почтамта, причём – в профиль. Можно полюбоваться необычайно красивой стеклянной крышей. С появлением множества курьерских служб почтамт утратил своё монопольное значение, но, как мы знаем, расстояние между Одессой и другими городами продолжают отмерять от его центрального входа с улицы Садовой.
Пересекаем по Дворянской улицу Коблевскую и поворачиваем направо. Коблевская, 30 – непримечательный трёхэтажный дом – типичный для центра города. Возможно, его непримечательность и определила выбор – на мемориальной табличке надпись: в 1941– 1942-м годах в этом доме во время фашистской оккупации находилась конспиративная квартира партизанского отряда Героя Советского Союза Молодцова-Бадаева.
