В начале бульвара – памятник Александру Сергеевичу Пушкину, сооружённый в 1888-м в народную складчину. Говорят, что хлеботорговцы дали куда меньше, чем от них ожидали, и поэтому памятник повернули к бирже спиной. Это, конечно, легенда: памятник в начале длинной улицы всегда повёрнут лицом к ней – иначе композиция нарушается.
С давних пор рассказывали, что памятник используют для проверки наблюдательности абитуриентов одесской школы милиции (сейчас – одесский государственный университет внутренних дел): им предлагают найти на фасаде памятника даты пребывания Пушкина в Одессе – 1820–1824 (он был здесь дважды: в 1820–21-м и 1823–24-м годах). Заметить их среди завитков декора действительно трудно даже на фотографии крупным планом.
Бульвар был первым в Одессе асфальтированным участком. В 1987-м очередной главный архитектор города Василий Иванович Мироненко распорядился заменить асфальт плиткой. С тех пор мощение бульвара меняют едва ли не чаще, чем латали асфальт.
Мироненко имел несомненные по тому времени основания для карьеры: в момент его попадания в главные архитекторы его брат Виктор возглавлял Центральный комитет Ленинского Коммунистического Союза молодёжи Украины (а в 1988-м занял аналогичный пост уже на всесоюзном уровне). Его профессиональные качества – судя не только по его (к счастью, немногочисленным) сооружениям в Одессе, но и по тому, что сейчас он возглавляет Одесскую областную организацию Союза архитекторов Украины – также ниже плинтуса. Проект реконструкции бульвара он заказал киевским знакомым, вовсе не знавшим города. Те решили просто привести бульвар к первоначальному состоянию – в момент застройки. Отсюда не только замена асфальта плиткой, но и решение вырубить вековые каштаны, дабы раскрыть вид зданий с моря. Одесситы окружили каждое дерево живым кольцом, не подпуская пильщиков. Поскольку уже наступила эпоха гласности, дело попало на всесоюзный телеэкран, и вырубку отменили. Правда, сразу убрать Мироненко с поста не удалось. Мы с удивлением узнали: главный архитектор Одессы утверждается не одесскими властями, а в Киеве. В этом плане, кстати, ничего не изменилось: должность всё ещё в киевской номенклатуре. Раньше хоть в Москву можно было пожаловаться…
В начале бульвара – сразу после жилого дома – здания поликлиники Черноморского пароходства и санитарно-эпидемиологической службы Черноморского бассейна. После разорения пароходства поликлиника пришла в изрядный упадок, зато работы санитарным врачам прибавилось.
Гостиница на бульваре в советское время звалась «Одесса» и была тёмно-зелёной. Теперь она вновь «Лондонская» и недавно стала красной – разной яркости и насыщенности.
Дворец культуры моряков в советское время носил имя Максима Горького. Во дворце ещё с прошлого тысячелетия работает выставка ядовитых змей. Злые языки говорят: главный экспонат выставки – тёща её владельца.
С бульвара вниз – к порту – идёт не только легендарная Потёмкинская лестница. Рядом с ней ещё в XIX веке был смонтирован фуникулёр. Латинское funicula означает качели. Кстати, известная итальянская песня Funiculi – Funicula написана для праздника открытия в Неаполе фуникулёра к кратеру Везувия. В этой конструкции два вагончика подвешены к концам одного троса и взаимно уравновешивают друг друга. В одесском фуникулёре вагончики двигались по одним и тем же рельсам. Только посередине – на уровне входа в парк на ровной террасе по центру склона – был небольшой разъезд. Над ним проходил мостик, соединяющий лестницу с пешеходным уступом склона. В 1960-е годы фуникулёр снесли и на его месте построили эскалатор из четырёх секций: склон более пологий, чем стандартный эскалатор, и между секциями были большие горизонтальные площадки. В первые годы независимости денег на ремонт эскалатора не было, и он в конце концов пришёл в негодность. Сейчас на его месте конструкция, по старой памяти названная фуникулёром. На самом деле это два независимых друг от друга лифта на самостоятельных наклонных рельсах, и каждая кабина уравновешена собственным противовесом. Вдобавок вагончики старого фуникулёра были открытыми, а нынешние лифтовые кабины из прочного стекла очень слабо вентилируются. Зимой это удобно, но летом – когда лифтами пользуются особо активно – за несколько минут ожидания старта и самого движения можно насквозь промокнуть от пота. Впрочем, обзор – что из фуникулёра, что с эскалатора, что из лифта – неизменно хорош, и прокатиться стоит, просто чтобы полюбоваться зелёным склоном и портом.
Сама Потёмкинская лестница получила это название только в 1955-м – к 50-летию восстания на броненосце «Князь Потёмкин Таврический». До того это грандиозное (на постройку ушли баснословные в 1825-м 800 тысяч рублей) сооружение, подаренное генерал-губернатором Новороссийского края графом (а впоследствии – светлейшим князем) Михаилом Семёновичем Воронцовым жене Елизавете Ксаверьевне (урождённой графине Браницкой), называлось просто Приморской или Бульварной лестницей. Архитектор Франческо Карлович Боффо разбил 200-ступенную лестницу на 10 уступов, чтобы на горизонтальных площадках пешеход при подъёме мог перевести дух. Глядишь сверху вниз – видишь только площадки, снизу вверх – только ступени. Правда, ступени пролёта, на котором стоишь, видны в любом случае – но это уже не зависит от искусства архитектора. Как не зависит от него и укорочение нижнего пролёта на 8 ступеней: ещё до революции при реконструкции уровень Приморской улицы (в советское время – улицы Суворова) подняли на метр с лишним. Ширина лестницы наверху 12,5 м, внизу – 21,7 м. Благодаря этому при взгляде сверху лестница кажется почти не сужающейся, зато при взгляде снизу стремительно сужается к композиционному центру – воздвигнутому при том же Воронцове на Приморском бульваре памятнику генерал-губернатору Новороссийского края Арману Эмманюэлю Софи Сеттимани Луи-Антуановичу де Виньеро дю Плесси, графу де Шинон, герцогу де Фронсак, герцогу де Ришельё – правнучатому племяннику легендарного кардинала. Герцог – немецкий титул, во французском языке ему соответствует дюк (от латинского duc – ведущий). Поэтому Одесса с незапамятных времён зовёт памятник просто Дюк.
Дюк положил начало экономическому процветанию города и порта. Конечно, ему помогла и сама эпоха. Наполеоновские войны изрядно разорили Средиземноморье, и для русского хлеба открылся громадный рынок сбыта. Но ведь надо было ещё благоустраивать порт, сооружать в нём зернохранилища, улучшать ведущие к порту дороги, обустраивать быт самих горожан (не только связанных с торговлей, но исполняющих и множество иных функций, жизненно необходимых в сложнейшем городском организме)… Потомок знатнейшего рода не гнушался лично вникать в деловые и хозяйственные тонкости, оказался блестящим организатором. По окончании наполеоновских войн он ушёл на понижение – в премьер-министры Франции. Именно на понижение: Бурбоны – да и многие иные дворяне, оставшиеся в окружении королевской семьи – за время изгнания, как известно, «ничего не забыли и ничему не научились», так что пытались всерьёз восстановить старые порядки, уже породившие революцию. Ришельё взялся за премьерство только по личной просьбе императора Александра I Павловича Романова, желавшего иметь своего человека на ключевом посту у потенциального противника. Он возглавил правительство в 1815-м, но уже в 1818-м ушёл в отставку, не желая толкать страну в прошлое. В 1820-м вернулся, ибо его преемник действовал слишком уж опасно. Но в 1821-м ушёл вновь – уже по состоянию здоровья. И умер в 1822-м, не увидев, как следующие премьеры под давлением королей довели страну до новой революции – 1830-го года, вовсе покончившей с династией Бурбон.
Есть у памятника забавная особенность: если посмотреть на него с определённой точки, зажатый в левой руке свиток и складки одежды напоминают весьма пикантные части тела. На этой точке с незапамятных времён – люк городского водопровода, так что одесситы советуют: посмотри на Дюка с люка!
При обстреле Одессы во время Крымской войны медная доска с перечислением основных заслуг генерал-губернатора пробита в нескольких местах. Этот же обстрел отколол угол гранитного постамента. После войны угол заделали чугунной накладкой, куда вварили одно из найденных после обстрела пушечных ядер. На накладке – дата обстрела: Страстная Суббота 1854-го.
На трёх сторонах постамента – бронзовые символы источников процветания города: богиня плодородия Церера, богиня правосудия Фемида, бог торговли (и покровитель мошенничества) Меркурий. Причём Фемида без традиционной повязки на глазах: одесситы не верят в беспристрастность суда. И Меркурий без положенных крылатых сандалий – чтобы не сбежал из города.
За спиной Дюка – симметричные дома, прозванные циркульными за углублённые по окружности фасады.
