Е. Иванова - Музей Вальрафа-Рихарца Кельн

В своих ранних работах Буден любил изображать сцены фешенебельной курортной жизни, в зрелый период, к которому относится представленный пейзаж, мастера больше увлекают тихие гавани, передача изменчивого состояния природы. Широкими импульсивными мазками написано полуденное небо со сгущающимися облаками, воздух пронизан влагой и мерцающим светом. Понятно, почему Клод Моне говорил, что Эжену Будену он обязан тем, что стал художником.

Имя Армана Гийомена, преданного последователя импрессионистического движения, не так известно широкой публике, как имена Моне, Писсарро или Ренуара. Гийомен родился в Париже в 1841, с 16 лет посещал художественные классы в муниципальной школе, затем устроился работать на железнодорожную станцию «Париж-Орлеан», но не забыл занятия живописью. С 1860 он посещал Академию Сюиса в Париже, где складывался его «импрессионистический» круг общения. Там Гийомен познакомился с Писсарро и Сезанном. В 1863 художник выставлялся в знаменитом «Салоне отверженных», хотя его имя и не было указано. С 1874 живописец принимал участие практически во всех выставках импрессионистов.

Так как по роду службы Гийомен был связан с Парижем, он изображал окрестности города. Лювесьен — местечко, расположенное на западе, в регионе Иль-де-Франс. Этот пейзаж вполне выдерживает сравнение с живописью Писсарро и Моне. Художник мастерски передает остроту мгновения, тающий желтоватый снег написан плотными широкими мазками, зритель ощущает давящую атмосферу серого дня.

Гийомену было суждено стать «последним импрессионистом», ровесник Ренуара, он на год пережил Клода Моне. Не оставляя службу, живописец активно работал в первой четверти XX века, оказал большое влияние на сложение фовизма, так как его учеником был Отон Фриез.

Успех пришел к Клоду Моне, одному из основателей импрессионизма, поздно. Вместе с Писсарро он бежал от Франко-прусской войны в Лондон, где они изучали живопись Тернера и Констебля, оказавшую большое влияние на сложение художественного языка обоих. В основе искусства Моне лежат удивительная способность передавать мимолетные изменения природы и решительность писать только то, что видишь, а не то, что должен увидеть. Хотя многие импрессионисты и позиционировали себя творцами, работающими исключительно на пленэре, факты говорят о том, что ряд их картин был закончен уже в мастерской просто потому, что погода и освещение менялись слишком быстро. Во многом такая изменчивость и сформировала метод письма Моне. Быстрые динамичные мазки как нельзя лучше передавали подвижность состояния природы.

Работа создана за год до первой выставки импрессионистов в ателье Надара, но в ней зритель уже видит сложившийся художественный язык живописца, вызвавший такую бурную реакцию у критиков.

Изображенное поселение Аньер, уже давно ставшее частью Парижа, с середины XIX века было популярно среди тех, кто увлекался рыбалкой или лодочным спортом, оно служило излюбленным местом для прогулок парижской молодежи. Моне приезжал сюда в начале 1870-х, известно, по меньшей мере, четыре варианта этого вида Аньера с парижского берега Сены в разное время дня. За массивными очертаниями барж виднеются беспорядочная застройка наемных домов и островерхие крыши частных особняков. Художник показывает две разные действительности — виллы заречной стороны и торговые суда ближнего берега, но он не считает нужным сосредоточиться на социальном аспекте, живописца больше интересует поэзия солнечного света, игра трепетных отражений домов в реке. В будущем проблема отражений будет особенно привлекать Моне, но именно в Аньере он пристально изучил постоянную изменчивость и мимолетность водной глади.

Этрета — небольшое поселение на берегу Ла-Манша в Нормандии, где Моне периодически бывал. Художнику удалось передать суровость северной природы, это является результатом виртуозного сочетания пленэрной живописи и формальных поисков. «Рыбацкие лодки…» написаны через одиннадцать лет после «Сены в Аньере». Картина овеяна некой печалью, в ней заметны признаки близкого распада импрессионистического течения. Море было одним из излюбленных мотивов Моне, его даже называли Рафаэлем воды. Художник писал: «Я знаю, чтобы по-настоящему живописать море, нужно смотреть на него каждый день помногу часов с одной точки, чтобы понять его жизнь именно в этой точке. Вот почему я помногу раз повторяю один и тот же вид». Известно, что мастер любил писать несколько вариантов пейзажа при разном освещении, чтобы уловить изменения атмосферы и освещения. Однако со временем у Моне появилась некоторая «лабораторность». Бесчисленные повторы, свидетельствующие о стремлении к совершенству, все же несут отпечаток затянувшегося подведения итогов.

Хотя Берта Моризо и признана художницей «первого ряда», все же ее фигура зачастую оказывается в тени титанов импрессионизма. Безусловно, ее имя имеет абсолютное значение в развитии данного течения. Моризо родом из семьи с богатым культурным прошлым: приходилась внучатой племянницей знаменитому художнику эпохи рококо Жану Оноре Фрагонару, была замужем за Эженом Мане, братом великого мастера, чье творчество оказало на нее несомненное влияние, которое в дальнейшем станет взаимным.

К 1874, когда состоялась первая выставка импрессионистов, Моризо уже хорошо знали и критики, и публика. Ее работы ежегодно экспонировались на Парижском салоне. В 1872 художница поехала в Испанию, где познакомилась с произведениями Диего Веласкеса и Франсиско де Гойи. На выставке на бульваре Капуцинок в 1874 она представила девять полотен. Картины Моризо продавались на аукционах дороже, чем работы Мане, Ренуара или Писсарро.

1880-е — расцвет творчества художницы после небольшого перерыва из-за рождения ребенка. С 1881 каждое лето она проводила в Буживале, где семья снимала дом. Там Моризо начала серию портретов дочки и мужа в саду, к которой относится и картина «Ребенок у куста мальвы». Точная выверенность цветовых акцентов, лишенных резких контрастов и излишней мягкости, а также фактура легких и быстрых мазков создают ощущение текучести света.

Макс Либерман сыграл ключевую роль в художественной жизни Германии рубежа XIX–XX веков. Он был выдающимся представителем импрессионизма за пределами Франции. Учась в Берлинском университете Гумбольта на химическом факультете, юноша одновременно брал уроки живописи. Вскоре его отчислили «за отсутствие прилежания в учебе», и после размолвки с родителями Либерман начал посещать занятия в художественной школе в Веймаре.

Ключевое влияние на него оказало знакомство с творчеством Г. Курбе, Ф. Милле и мастерами барбизонской школы во время пребывания в Париже в 1874–1878. Именно они наиболее сильно воздействовали на Либермана в ранний период его творчества, к живописи импрессионистов он обратится в будущем. Художник, следуя традициям малых голландцев и французской реалистической школы, отдает предпочтение жанровым сценам, изображающим жизнь простых крестьян, однако стилистически в его искусстве можно уже усмотреть импрессионистические черты. Палитра мастера, построенная на академическом принципе валеров — градаций одного цвета по светлоте, отличается сдержанностью. Либерман еще не начал использовать соотношение теплых и холодных тонов, как это делали его французские коллеги, хотя его увлечение проблемами передачи изменчивого освещения становится все заметнее.

«Беление холста» было написано в Ларене, городе на западе Нидерландов. Художник мастерски передает спокойствие и умиротворенность провинциальной жизни, наполненной каждодневным трудом. Сочетание белого полотна и буйной летней зелени дает ощущение свежести и обновления жизни.

С 1890-х стилистически искусство Либермана окончательно становится импрессионистическим. Изменения прослеживаются и в выборе сюжетов: вместо изображения жизни простых крестьян в картинах художника все больше проявляется светское начало. На его полотнах оказываются игроки в поло, посетители летних кафе. Еще одним «героем» становится свет, в его изменчивости и богатстве переливов.

Мягкими, но энергичными мазками мастер пишет движение волн, отражение ног лошадей в воде, бегущие от ветра облака. Ему удалось передать свежесть и влажность морского воздуха, негу курортной жизни. Перед зрителем словно фрагмент фотографии, на которой запечатлен момент, когда всадник приближается к своей спутнице, характерным жестом останавливает лошадь за уздцы, но дама еще не успела заметить его. В отличие от французских импрессионистов, у которых контуры фигур зачастую таяли в воздушной среде, немецкий художник сохраняет их узнаваемые очертания.