Ознакомительная версия.
Мне почему-то захотелось заорать на них, ударить, сделать что-то плохое. Пнуть со всей силы, швырнуть стул о стену. Я от злости засопела, пятясь назад. Куколка ухватила меня за плечо, чтобы я, в самом деле, не бросилась на хозяина дома с кулаками. Борис умиротворенно подставил лицо навстречу моей ярости, с удовольствием ловя кожей исходящие от меня молнии ненависти, обиды и бессилия.
— Поэт всегда выбирает девушек с ярким характером, — улыбнулся, словно насытившийся вампир. — Мой дом — ваш дом, сударыни.
Я хотела сказать гадость, причем мерзкую и отвратительную. Куколка, вцепившись мертвой хваткой в воротник косухи, волокла меня к выходу.
— Дура! — шипела мне в ухо. — Их тут целая куча! А ты с кулаками! Спятила?
Дверь насмешливо хлопнула за спиной. Я, не попадая ногами по ступеням, почти скатывалась вниз.
— Видишь же, что издевается, паразит! Что ты к нему пристала? — Она выволокла меня на улицу и наконец-то отпустила. Я недовольно одернула куртку и зло покосилась на окна дома. — Ты хоть что-то про него знаешь?
— Знаю.
— Вот в Москве и найдешь.
— А если нет?
— Значит, он тебе так нужен.
— Найду.
— Хотя… — Куколка принялась разминать пальцы, на лице расплылась ехидная улыбка, — мне этот слепой музыкант тоже не понравился. Скользкий тип. Правильно, что твой Поэт от него ушел. Я бы тоже от него сбежала. Но играет он, конечно, бесподобно. Ух, как бы я ему в рожу-то вцепилась! — зло пританцовывала она на месте. — Ведь есть у них его телефон. Только не дали, гады.
— Ты такая добрая, — буркнула я расстроенно.
— Я еще не самая добрая, но скоро убью всех, кто добрее меня, и стану самой доброй. Пошли отсюда, Варвара. Вот вам! — Кукла повернулась спиной к дому и высоко подняла руку, продемонстрировав окнам средний палец. — Он москвич. А значит, вы все идете к черту стройными рядами!
Мы вернулись в машину. Я обняла рюкзак, прижала его к груди и уткнулась носом в пахнущие пылью лямки. Вот и все. С одной стороны все было так чудесно, поездка, однозначно, удалась. А с другой… Я потеряла Поэта. И не знаю, как его найти. Но у меня есть Точка. А уж она-то найдет кого хочешь.
Не прошло и двадцати минут, как Куколка припарковалась у Московского вокзала.
— Это тебе две тысячи…
— Я не возьму!
— Ну, хорошо, не хочешь — не надо. Сейчас мы пойдем в кассы и купим билет на поезд. Поезд, Вишня, это быстро и безопасно. Если с тобой что-то случится на обратном пути, я себе этого никогда не прощу.
Я открыла рот, чтобы возмутиться, но она приложила палец к моим губам:
— И не спорь со мной. Пусть это будет мой подарок.
Куколка купила билет на сидячее место в фирменный поезд. Других не было. Он стоил в два раза дороже того, что я смотрела в Интернете, и в ответ на мое возмущенное: «Ты с ума сошла», она лишь пожала плечами со словами: «А кто нам запретит? Зато через пять часов будешь дома». Мы еще немного послонялись по вокзалу и пошли к моей «Авроре». Стало очень грустно. Поэт… пропал. Куколка сейчас тоже останется на перроне. А я… А мне завтра в школу. Как же не хочется! Три сумасшедших дня. Самые сумасшедшие дни в моей жизни. И Поэт… Трубадур, где ты?
— Кого ты все высматриваешь? — спросила она, когда мы прощались у поезда.
— Его. Может быть, он ходит где-то здесь? А может, он опять стоит на трассе и ловит попутку. Ляля, я ведь найду его в Москве, да?
Куколка закатила глаза, цокнула языком и недовольно выпятила губки.
— Приедешь, кинь эсэмэску или выйди в Сеть. Я буду ждать тебя, хорошо?
Я кивнула и зашла в вагон:
— Спасибо тебе за все.
— Приезжай в гости еще раз!
— Обещаю.
Проводница оттеснила меня от двери и подняла желтый флажок. Я махала Куколке, грустно улыбаясь.
— Не забудь! Я буду ждать твоей эсэмэски. Слышишь, Вишенка? Эсэмэску жду!
Поезд тронулся, и Куколка послала мне воздушный поцелуй. Вот теперь я осталась одна. Совершенно одна.
Прошла в вагон и обомлела — на полу расстелена дорожка. Сиденья удобные, мягкие, стоят далеко друг от друга, и можно вытянуть ноги. Плазменные панели, по которым гоняют какой-то музыкальный канал. Вот это Куколка, вот это подарок! Я поправила рюкзак на плече и посмотрела на свое отражение в стекле — красивая девушка в шикарном поезде — что может быть лучше? Надо пересмотреть свое отношение к длинным юбкам. Мне и короткие очень идут.
Вагон оказался полупустым. Пассажиры сидели так, что совершенно не мешали друг другу. Человек десять всего. Я решила, что остальные подсядут на промежуточных станциях. Таковых оказалось всего две — Бологое и Тверь. Тверь… При упоминании этого города в груди больно защемило. Где ты сейчас, Поэт? Эх, мне бы только до Точки добраться. Уж она-то его найдет. Я так верила в Женьку, что, если бы был жив мой телефон, уже бы обзвонилась ей и потребовала найти Кирилла. А что? Она сможет. Я знаю о нем достаточно. Первое — он студент литературного института и учится на пятом курсе. Второе — он лауреат каких-то там премий для молодых писателей. Сначала я заставлю Женьку проверить все литературные премии (тут я мысленно поблагодарила Бога, маму и папу, что назвали ребенка редким именем Кирилл, а не Никитой, Данилой или Сашей, коих пруд пруди), потом мы поедем к тому самому литературному институту и будем его там караулить. Ярика с собой еще возьму. Хотя зачем мне там Ярик? Она симпатичнее меня, вдруг они найдут общий язык? Нет, мне Регины и Элизабет с Джульеттой за глаза хватило. Ярик перетопчется. Со мной сел какой-то парень. Черт! Вокруг столько свободного места, а он плюхнулся рядом. Шел бы ты отсюда, чучело! Очень хочется распластаться на двух сиденьях, соорудив из них один вполне себе удобный диванчик. Придется пересесть. Не хочу сейчас ничьего общества. Надеюсь, проводница будет не против.
— Разрешите, — поднялась я, снимая с полки рюкзак и куртку, глазами выбирая удобное место подальше отсюда.
Пойду вон туда, в угол. Там и телевизор хорошо видно, и спинка откидывается, и места, кажется, между креслами больше всего. Парень чуть подвинул ноги. Постаралась пролезть, но у него оказались такие длинные конечности, что я чиркнула по лодыжке тяжелым ботинком.
— Извините, — бросила, не глядя. Он поднял лицо.
Я чуть не упала. Точнее, упала.
Взвизгнула, словно мне прищемили хвост, и упала ему на колени.
— Т-с-с-с, — приложил палец к губам. — Люди отдыхают.
Я, потеряв всякий стыд, гордость и стеснение, обхватила его за шею и уткнулась носом в волосы. Он обнял в ответ, прижав к себе так, что я не могла даже выдохнуть.
— А что, классная «собака», мне нравится, — осмотрел Кир наш вагон.
— А главное, всего двум столбам кланяется, — захихикала я.
— Нам чем меньше, тем лучше.
— Ты без билета? — зашептала я, удивленно распахивая глаза.
— Скажем так, я смог договориться. И не спрашивай, чего мне это стоило.
В ответ я обиженно отодвинулась и ядовито прищурилась.
— Боже, ну какая ж ты ревнивая, это нечто! — закатил он глаза, дергая меня за бедра обратно на себя. — Тебе идет такой наряд. Издалека отлично видно.
— А ты меня где заметил? — скромно потупилась я.
— На вокзале у поезда. Ты с подругой стояла.
— Ты искал?
— Нет.
— Врешь. Борис сказал, что искал.
— Я когда-нибудь оторву ему язык, — недовольно прошипел он.
— Искал ведь, — лукаво глянула я из-под чуть опущенных ресниц.
— Нет. Я два дня ловил тебя на вокзале. Сначала решил найти у «Ледового», но вы все были такие одинаковые, черные, страшные, что пришлось ждать на вокзале. Я подумал, что ты не поедешь обратно автостопом, а будешь возвращаться электричками. Все нужные электрички ушли, тебя не было. Я решил пройтись по вокзалу и увидел тебя. Понял, что надо как-то брать эту собаку. Ну… — Он игриво поднял брови и кокетливо закусил нижнюю губу.
Мы сидели молча, разглядывая друг друга. Надо же, я так по нему соскучилась. Он такой замечательный, такой красивый! Убрала со лба непослушную челку.
— Я слышала твою песню. Борис пел и играл. Почему ты соврал, что не пишешь стихи?
— Я не пишу их уже год. Не могу. Ни строчки. — Он отвел взгляд и нахмурился.
— Со мной так было однажды. Я на картах гадаю. А потом что-то случилось, я ни расклад не могла сделать, путалась все время, ни значения карт не понимала. Смотрю и не вижу. Отпусти свою Джульетту. Пусть идет.
Кирилл смотрел мне в глаза. Губы чуть тронуты улыбкой. Щеки гладкие, выбритые. Волосы блестящие, пушистые. Врет ведь, что два дня на вокзале провел. Глянул мне через плечо. Потом рывком прижал к себе и поцеловал. Губы посасывают мои, зубы покусывают, оттягивают несильно. Легкое касание уголка губ. Еле ощутимый укус за подбородок. Отстранился. Глаза блестят. Я глупо сижу у него на коленях и не знаю, что надо говорить после поцелуя, надо ли это обсуждать и как вообще вести себя дальше? Значит ли это, что теперь он мой парень? И если да, то ему-то двадцать два, а мне пятнадцать. И как быть с этим?
Ознакомительная версия.
