Да, с этим следовало согласиться. То ли успев за зиму "подбить теорию" под известные ему истории, то ли увидав множество приборов и испугавшись, что те все покажут "по нулям", Гусев изменил поведение, чем поставил себя и меня в неловкое положение: теперь, пересказав какую-нибудь историю, он пытался дать и объяснение ей в "научном" духе — это никуда не годилось! Хотя, вероятно, он искренне старался нам помочь.
— Теория теориями, но откуда здесь берутся поля, мне непонятно, — сказал Андрей.
— Поля, ртуть. Вы вот знаете, какая ситуация сложилась в Ярославле вокруг, скажем, нефтеперерабатывающего завода? — спросил Семенов. — Там один цех выпускает в атмосферу одно, другой — другое, и так далее. Специалисты точно знают, какой должна быть ПДК каждого вещества в воздухе. Нужно проверить чистоту атмосферного воздуха в районе НПЗ? Пожалуйста! Приезжаем, измеряем все в порядке каждое вещество в норме. Я вот уж сколько лет пытаюсь людям вбить в головы, что по отдельным веществам — да, все в норме, но человек-то вдыхает в себя все, что в воздухе есть. Понимаете, все! Весь этот бульон. И в результате-то получается, что дышим мы, простите, гадостью. А потом удивляемся, откуда берутся болезни. Вот мы здесь много чего намерили — и почти все в норме. А теперь представьте здесь чуть больше ртути, чуть завышена концентрация окиси углерода, раз кругом болота — чуть больше метана, может, и тот же циан есть, пусть в мизерных количествах, да еще ко всему этому — неизвестно откуда берущиеся поля, а в сумме-то что может получиться? Все эти "чуть-чуть" и здесь могли привести к болезням, а в результате — нет деревни.
Мы открыли скважину, опустили в нее шланг и стали закачивать в камеры воздух.
— А по полям, Андрей здесь вот что может быть — я решил высказать давно не дававшую мне покоя догадку. — Сейчас хоть и рано гадать об истинных причинах — данные только лишь копятся, но, тем не менее. Место ведь это нехорошее. И сделали его таким люди, нагрузив землю чудовищной массой воды. То, что в самом водохранилище два с половиной миллиарда тонн воды — это не все: во много раз больше ее скопилось в виде грунтовых вод. Вся эта масса давит на нижележащие слои литосферы. А ведь известно, что при определенном составе этих слоев может возникнуть пьезоэлектрический эффект. Водохранилище "дышит", оно опорожняется и заполняется, оно постоянно тревожит землю. Поэтому, я думаю, на территории нескольких областей атмосфера может прорабатываться и стекающим из недр земли излучением.
— Да, излучение идет, судя по всему, снизу, я много размышлял над этим, сказал Андрей. — Но получается, что нам теперь трудно разобраться, является ли эта радиоаномалия нынешней рукотворной или же она — "допотопная"? Как выйти на аномалии столетней давности? Водохранилище путает нам карты.
— Да. И причем оно может делать это очень утонченными способами. Помните, я рассказывал вам, как в прошлом году дважды подкинуло избушку? — Мои собеседники закивали. — Так вот, гидрогеолог Малышев, работавший здесь в прошлом сезоне, считает, что водохранилище к этому могло иметь отношение. Он рассуждает так: уровень вод после затопления поднялся, местность усиленно заболачивается, из-за резкого роста уровня грунтовых вод в реакцию разложения сразу вступило большое количество органики, что привело к образованию больших объемов болотного газа, поскольку болота — вновь образованные, система сброса газа здесь еще не установилась, можно допустить, что на глубине, задавленный пластами органики, он скапливается под небольшим давлением, но в значительных количествах. Когда, наконец, все это, расширяясь, поднимается кверху, сотрясение воды и почвы может быть достаточно сильным.
— Вполне может быть, — заметил Сергей Семенов. — Не исключено, что именно такие прорывы газа, выносившие наверх и пласты органики, и принимали за всплывающий "корабль".
— Возможно. Но водохранилище — только одна из причин, затрудняющих разгадку всей этой истории и выход на "допотопные" аномалии.
— А что за причины здесь могут быть еще, если, конечно, не считать "чертовщины"? — спросил Андрей.
— Сама эта "чертовщина". Давайте все-таки допустим, что она здесь присутствует.
— То есть?
— То есть допустим, что данное место чем-то отличается от других. И попытаемся рассуждать по методу аналогий. В этом отношении ситуация полностью напоминает ту, что сложилась в физике при изучении элементарных частиц и ничтожных взаимодействий между ними. При наблюдении, как известно, от наблюдаемого объекта отбирается энергия, необходимая для его наблюдения. Образно говоря, получение новой информации приводит к охлаждению мира. Так вот, ученые имели более-менее верные представления о веществе лишь пока работали с крупными объектами. Но как только они приступили к изучению объектов, собственная энергия которых сопоставима с энергией, необходимой для их наблюдения, понять наблюдаемое в полной мере стало невозможно: оно изменялось сразу же, как только на него бросали взгляд. Истинная Вселенная существует только у нас за спиной и лишь тогда, когда мы не думаем о ней. Но какая она?
Когда принялись за изучение аномальных явлений, то и за рубежом и у нас быстро поняли, что это не тот материал, с каким мы имели дело раньше. Человек влиял на аномальное явление, а оно — на человека. Можно ли, находясь в такой ситуации приблизиться к пониманию сути АЯ? Представьте, что вы хотите изучить под микроскопом новый микроб, который, в свою очередь был бы не прочь изучить вас, вы крутите его и так, и этак, но он демонстрирует вам либо те качества, которые сам хочет показать либо те, которые вы хотите увидеть. Как изучить такой микроб?
Вот теперь мы находимся в аномальной зоне. Поля, ртуть давление на земную кору и прочее. Зона напряжена. Она — как заряженный конденсатор, в котором продолжает копиться энергия. Рано или поздно наступит "пробой" — произойдет какое-то сильное явление. Судя по всему, такие "пробои" здесь случаются, но их после того, как последние жители покинули деревню, некому наблюдать люди здесь бывают один месяц в году, да и то без приборов, и смотрят они преимущественно в землю.
Но вот появляются аномальщики. С приборами, фотовспышками, ракетами, магнием и термитом. Эти знают, куда смотреть и что нужно сделать, чтобы "расшатать" зону, вызвать "пробой". Мало того — они затаскивают сюда и людей с "аномальными" способностями. Я ведь вам рассказывал об Игоре Мельникове. Так вот, когда я в прошлом году возвратился в Ярославль, Татьяна Кузнецова высказала мысль, что домик подкидывал вверх именно Мельников. Не руками, конечно. Я проштудировал работы по полтергейсту Комитета по проблемам энергоинформационного обмена в природе и, действительно, нашел указания на то, что подобные явления могут быть вызваны к жизни людьми-экстрасенсами, причем преимущественно именно в полночь, и именно в момент засыпания, — так говорит статистика. Бог мой, какие силы он вызвал! Но ведь сам-то Мельников ни о чем таком не подозревал! Испугался и изумлялся вместе с нами. А мы, не знай этого, начали бы подсчитывать аномальные явления, "навешивая" на зону то, чем, собственно, она и не обладает. И мы бы ходили за АЯ, а те — за нами.
Мы рассмеялись.
— Поэтому совершенно справедливо считается, что в такие места нельзя ходить с агрессивными намерениями, со злыми умыслами, со страшными ожиданиями — это может сбыться. Но сюда нельзя идти и с огульным отрицанием всего неизвестного, с цинизмом, пошлостью, сальными анекдотами — зона уйдет в себя, спрячется в раковину. Изучать это можно только с чистым сердцем и добрыми помыслами.
— Как в "Пикнике на обочине"… Зона…
— …и Золотой шар…
7
— Так я и знал! — Семенов с отчаянием махнул рукой. — Нет, надо было с утра идти и никого не ждать!
Машины не было.
Мы опаздывали. Воздух в камерах, отобранный нами для лабораторного анализа, старился. Теперь пресловутые восемь километров нам нужно было промчаться на своих двоих вместе со всеми этими ящиками. Боже мой! Да как же это?! Быстрей! Хроматограф в лаборатории СЭС ждет нас.
О-ля-ля. Веселей, ребята! Ручная тележка с рюкзачищем и громоздким ящиком то и дело кувыркается на засохшей глине развороченной дороги.
Одиннадцать метров колен для бура, оставленных в прошлом году, украдены с чердака избушки. Кем? Черт его знает! Но железо теперь придется тащить обратно.
Я пру рюкзак, и на шее у меня висит прибор АГП-01 весом в восемнадцать килограммов, в руках — связка железяк и штанга датчика. Остальные загружены не меньше. Держись, Александр. Петрович! Пот — градом. Комар-ры и слепни! Ходу! Эх, ноженьки мои, ноженьки…
Што ты исхилился, милай! Эк тебя скособочило… А ты воспрянь! Встрепенись, закуси удила. Да этак рылом по-над дорогой… Пошел-пошел!..
* * *
Чудо! Здесь не было комаров! Устроившись на сиденьях в транспорте и рассовав по углам приборы, мы все уснули.
