Тяжело собирать выбитые зубы сломанными руками.
Единственная светлая полоса в моей жизни — это рулон туалетной бумаги.
Помни и не забывай формулу такую,
Что квадрат двух алых губ равен поцелую.
Хочешь быть красивой дурой? Занимайся физкультурой.
Один лишь взгляд, один лишь голос твой
Дороже мне всей мудрости земной.
В школу ходят не учиться, в школу ходят не страдать.
В школу ходят, чтоб влюбиться и друг друга повидать.
* * *
Ванька всегда куда-то торопится, но больше всего ему жалко спускать время на физиологические нужды. Подавленное желание коварно и норовит поймать Ваньку в самые беззащитные моменты: в дороге, например, или в магазине. Тогда Ванька встает на месте, скрестив ноги. Говорит: «Вы идите, идите, я вас потом догоню». Вчера он попросил отвезти его в приют повидаться с друзьями. Мы стояли на автобусной остановке и играли в вопросы-ответы. Он спросил, кто придумает названия для машин, и на середине рассказа о братьях Рено шепнул:
— А мы можем вернуться домой?
— Ты что-то забыл? — спрашиваю.
— Нет.
— Хочешь писать?
— Нет.
— Какать?
— Нет, — страдальчески сморщился Ванька. — Я уже…
Он в раскоряку брел к дому и оправдывался:
— Это все потому, что скамейки на остановке нет. Я бы сел, попу заткнул, и обошлось бы…
* * *
Ванькина голова как-то странно устроена. Вроде, все на месте — два уха, нос — один, глаза, чубчик. Под чубчиком — извилины. Я лично их не видела, но верю школьным урокам анатомии, где нам говорили, что по-другому не бывает. Наверное, Ванькины извилины слишком прямые или чересчур короткие. Информация в них не застревает, а соскальзывает куда-то под стол. Поэтому Ванька делает уроки, свесившись со стула вниз головой.
— Ваня, ты что делаешь?
— Думаю.
Уроки с Ванькой отжимают меня, как центрифуга старый пододеяльник. Ванька мычит, тупит, зависает и, сказав «Б», навсегда забывает про уже сказанное «А». Я объясняю одно и то же раз по десять разными словами. Изнемогаю. Чувствую острый соблазн тюкнуть его по темени. Тут же подворачивается обоснование: а вдруг тюкну, и мозги заработают, как приходил в чувство старый телевизор от удара кулаком по крышке? Сдерживаюсь. Дожидаюсь просвета в Ванькином мычании, хвалю, глажу по головке.
— Ваня, ты умница! Включил мозги — и все понял, правда?
Ванька не уверен, но радостно соглашается. Он ничего не имеет против грубой лести. На ощупь голова у Ваньки покатая, твердая и теплая — ну, совсем как настоящая. И меня это немного успокаивает.
Сегодня справляли бабушкины поминки. Вторая тетка поднабралась и пошла мной гордиться. Села рядом, погладила по голове.
— Инга у нас такая умница! — говорит. — Писательница!
— Как писательница? — поражаются родственники и оглядывают меня так, словно впервые видят. До этого момента живые писатели встречались им только в учебниках по литературе и были бородаты, пузаты или лысы. Мне стыдно за свою фальсификацию — у меня не только ни одной книги, даже усов нет.
— Тетя Люба преувеличивает, — отбиваюсь я.
— Она скромная! — не теряется Тетя Люба. — Сценарии пишет! Видели по телевизору «Видримасгор»? Вот!
«Видримасгор» никто не видел. Подозреваю, что тебя Люба тоже. Но всем он заочно нравится.
— Обязательно посмотрю титры, — говорит дальняя родственница справа. — Чтоб гордиться.
Грубая лесть тети Любы льстит им всем, и они ничего не имеют против.
* * *
Решила с понедельника работать. Плотно. Есть над чем и вообще, соскучилась. Но у высших сил были свои планы и они построили их, как обычно, максимально остроумно. В понедельник заболел зуб — вырвали. Вырвали плохо, с воспалениями. Ну, думаю, ладно, сегодня отстрадаюсь — завтра поработаю. На завтра Ваньку скосил свиной грипп. Во всяком случае, такой диагноз поставила пришедшая по вызову замордованная врачиха. Приказала всем, кроме кошки, готовиться к заплыву. А я, грит, с вами прощаюсь, на больничный ухожу. Ушла, кашля и шмыгая. Но все было не так плохо. Весь вторник Ванька сладко проспал. Успела что-то сделать. Вдохновилась. Ну, думаю, завтра поднажму как следует, и золотой ключик у меня в кармане. На завтра из школы выперли Ваську с гнидами в голове. Тетка очень возмущалась. Закатила в школе скандал. Сказала, что у них там антисанитария и рассадник, а у нас такая чистота, что даже кошка не вшива. Ближайшая проверка выявила вши у всех, кроме кошки. День ушел на бритье тех, кто не возражал походить лысыми, обработку тех, кто был против, стирку шапок и глажку подушек. Ладно, думаю, завтра все в школу, Ваньку привязать к кровати и работать. Утром оказалось, что школу закрыли на карантин по гриппу на неделю. Фак! Но я не сдаюсь. Загнала парней в другую комнату, отправила девок гулять, воткнула в уши наушники и пытаюсь работать, не обращая внимания на счастливые вопли и трясущиеся стены.
Победители и жертвы педикулеза, картина маслом
Дети — источник заразы
Болею Ванькиным гриппом уже третий день. Нос распух, кашель ломает грудную клетку, глазам жмут впадины. Зато научилась из положения лежа кидать сопливые салфетки в коробку для растопочного мусора. Ванька соорудил мне прикроватный столик: притащил стул, положил на него книжку по труду для первого класса, цветную бумагу и ножницы, чтобы мне было чем заняться помимо баскетбола.
— На, — говорит. — Вырезай снежинки, как скучно станет.
Снежинки я вырезать не стала, зато освоила подачу свечками: высокий подброс салфетки через спинку стула в корзину — с отскоком от печки или прямым попаданием. За три дня коробка набралась под завязку. Истекших из меня соплей хватило бы оклеить обоями гостиную.
Кошки-мышки
На кухне под печкой за ночь образовалась круглая дырка — вчера не было, сегодня есть. Ну, это в нашем человеческом измерении дырка выросла за ночь, а в мышиных масштабах стройка шла целую вечность. Мышь провела геологические исследования, разнюхала запахи рисовой каши и рыбного супа, прикинула объем работ и решила разрабатывать. Она вооружилась зубами и терпением. Точила ночью, когда все спят, а кошка ушла на работу. Точила днем, когда пацаны бесились так, что у всех в доме, включая кошку, от шума закладывало уши. Она ударными темпами прошла половую доску и наткнулась на прибитую поверху жесть. Мышь решила не жалеть зубов и усилий. «Доберусь до рая, наберу хлебных крошек и куплю себе протезы», — думала она и грызла, грызла, грызла…
К утру в тоннеле забрезжил свет и в лаз провалился последний кусок старого железа. Мышь станцевала победный танец, но сделать вылазку не успела — зазвонил будильник, дом проснулся. Васька зашаркал тапками, оделся и ушел в школу. Тетка захлопала дверями, пошла доить козу и впустила кошку. Ванька встал с кровати и забегал по полу туда-сюда и обратно сюда-туда. А я погремела кастрюлями, вскипятила чайник и поставила дрожжевое тесто. Тесто пахло раем, а измученная долгостроем мышь была голодна, как демон ада. За хлебную крошку она была готова сдохнуть — мы проверяли: бросили кусок хлеба рядом с дыркой, в ней тут же зашевелился мышиный нос. Кошка от нашего коварства пришла в восторг. Отодвинула приманку подальше от лаза и вытянулась в струнку. У мыши не было ни одного шанса, но ей повезло — мы с Ванькой проявили сентиментальность. Мы решили, что такая целеустремленная мышь достойна награды, и скинули корку прямо в дырку. А Женька сбросила следом конфетный огрызок. А после они с Ванькой столкнули туда оладий. А в обед — кубик вареной картошки из супа и комок рисовой каши на второе. Кошка устала сидеть в засаде и ушла спать, а на мышь с прохудившихся небес все валилась и валилась манна. Надеюсь, у нее хватило ума и твердости не умереть от заворота кишок. Потому что наша целеустремленная кошка выспалась и теперь тоже ждет заслуженной награды.
Рыночные отношения
Между подростками установились рыночные отношения с бюджетом в 500 рублей. 500 белорусских — это наши пять, — плевая сумма, выраженная одной бумажкой. Бумажка переходит у подростков из рук в руки и обеспечивает их всем необходимым. Женька за эту бумажку дает старшей сестре Лене дочитать свою библиотечную книжку, а Лена за нее же красит Женьке ногти. Если Лене нужны Женькины резинки для волос, она на добровольной основе возвращает пятьсотрублей обратно, и Женя хранит бумажку до тех пор, пока ей самой не потребуется отфилонить от уборки комнаты или заплести косички. Мы с теткой по невежеству своему пытались переть против рынка, — призывали к сестринским чувствам и бескорыстию. Потом поняли, что рыночные отношения выгодны в первую очередь нам. Пока девицы не ввели хождение дензнаков, они дрались, скандалили и шумно клянчили друг у друга вещи и услуги. Сейчас на решение любой проблемы уходит не больше десяти секунд.
