– Ах да, у меня сегодня день рождения, – вырвалось у меня.
Он повернулся ко мне.
– День рождения?
Как это вообще возможно, подумала я, выдать что-то подобное, как будто мне восемь, что за переросшая идиотка, какой стыд.
– Тридцать три?
Я смущенно кивнула: подумать только, что я должна это произнести. Мое поведение не соответствует возрасту.
Он смотал леску, отложил удочку и пошел в лодочный сарай. Сразу же вернулся с бутылкой в руке.
– Смотрите, что я нашел.
Это была маленькая, наполовину пустая бутылка кальвадоса. Он вынул пробку и сделал глоток. И протянул мне бутылку. Я сделала большой глоток, ощутив тепло внутри, и вернула ему кальвадос.
– С днем рождения, Аллис.
– Спасибо, – сказала я, почувствовав себя такой маленькой, такой крошечной.
Он глотнул еще и отдал мне бутылку.
– Хорошо, – сказала я.
– Да.
Больше мы не говорили.
Блестяще-золотистое море. За все время не было ни одной поклевки. Он смотал свою катушку, снова глотнул и протянул мне кальвадос. Неожиданно интимный поступок – пить из одной бутылки. Он хотел, чтобы это выглядело надежно, но это было не так.
– Что вы вообще тут делаете? – вдруг спросил он.
Я посмотрела на него.
– Почему вы не работаете, не общаетесь с людьми?
– Строго говоря, я и работаю, и общаюсь с людьми.
– Да, но ведь это только видимость.
Мне снова представилась картинка: серые, толстые ляжки, я уставилась на море, чтобы избавиться от этого наваждения.
– Я решила, что еще слишком рано начинать обычную жизнь.
– Теперь, когда вам тридцать три, наверно, самое время.
– Думаете?
– По мне, так делайте, как хотите, – сказал Багге, протягивая мне бутылку. Я сделала большой глоток и наконец хорошо забросила свой спиннинг. – Не думайте о вашем вчерашнем поведении.
– Спасибо. Извините.
Покраснев, я скрутила катушку. «Ты тоже глупо себя вел», – подумала я. Солнце село, повсюду воцарилось безветрие. Я старалась дышать бесшумно, чтобы не нарушать его больше, чем необходимо.
– Пару раз мне на удочку попадался палтус, – тихо сказал он. – Сейчас май, и они поднимаются на глубину пяти-десяти метров.
– Ничего себе.
– И макрель скоро пойдет. На поверхности в основном только люр[18].
Я почувствовала волнение в животе, когда конец удочки начал подергиваться.
– Но я готовлю неплохие котлеты из люра, – добавил он.
– Это вам придется доказать, – ответила я, чувствуя, как удочка изгибается. На том конце было что-то сильное, я напряглась и стала быстро сматывать катушку, пульс продолжал расти.
Он отбросил свой спиннинг, бросился к сараю и снял сачок, висящий на стене. Я подняла бьющуюся рыбу из воды.
– Готовы?
– Да.
Он опустил сачок, достал блестящее, сильное существо и выбросил его на берег. Я села на колени и положила руку на спину рыбы, три раза стукнув ее по голове тупой стороной ножа.
– Ну что же, это, по крайней мере, не люр, – сказал он, перевернув рыбу, чтобы мы могли посмотреть улов.
– Морская форель.
– Да. Не самая большая в мире, но выглядит неплохо. – Он прикинул ее вес в руках. – Килограмм.
– Оставим ее до завтра или приготовим на ужин?
– Можем приготовить ее сегодня, – ответил он, серьезно посмотрев на меня. – Это первая рыба в этом году. Разожжем костер.
Он принес из сарая доску и, встав на колени, положил на нее рыбу. Распорол ей брюхо, вынул потроха, с усилием отрезал голову. Я не могла оторвать от него глаз. Он был так красив с кровью на руках. Он выбросил кишки в воду, и чайка мгновенно нырнула за ними и тут же выпрыгнула обратно. Он поднялся и пошел к воде помыть рыбу, а чайки продолжали кричать как сумасшедшие вокруг нас.
Стояла тьма, лишь только иногда сверкало море. Мы ужинали в тишине, запивая рыбу холодным белым вином большими глотками. Я запекла ее в фольге с горчицей и укропом, угли в костре все еще потрескивали. Ночь была прохладной, и я накинула на плечи плед.
– Мне бы хотелось знать, от чего вы сбежали, – сказал он.
– Почему я здесь?
– Да.
– Я здесь, как бы то ни было.
– Именно.
– А вы так уверены, что я отчего-то сбежала?
– Вы думаете, я не замечаю?
Боковым зрением я видела, что он смотрит прямо на меня. Неясно было, что за сигнал он хотел подать, и я остановила взгляд на черном море.
– Сколько еще, – замявшись, спросила я, – вы будете здесь один?
– Вы имеет в виду, когда Нур вернется?
– Нур?
– Так ее зовут. Она запаздывает, так что еще долго.
Во мне словно что-то опустилось. Нур. У нее есть имя, значит, она существует. Больше я не спрашивала: вдруг он опять закроется в себе? Схватив бокал, я осушила его залпом, чтобы скрыть разочарование. Он заметил это и потянулся к бутылке, молча наполнил мой бокал. Вот наша форма общения. Пить вино, поднимать бокалы и подносить их к губам, подливать друг другу, приносить новые бутылки. Я все еще была горда за то, что поймала рыбу у Багге на глазах. Надеялась, что ему это понравилось. Что у меня есть способности, что я могу прокормить нас. Подумала, что не могу позволить себе разочароваться только потому, что оказалось, что у его жены есть имя. Я ведь знала, что она существует, кто я такая, чтобы мечтать о том, чтобы чужих жен не было. «Аллис, – сказала я себе, – ты больше не тот человек. Ты другая. Стать другой – возможно». Мягкий ветер с воды развеял мои волосы, запахло морем. Теперь я спокойна за себя, на секунду я подумала, что сидеть вот так в темноте с ним – это настоящий рай, просто слушать его низкий спокойный голос, представлять себе, что я чувствую тепло его тела. Так интересно, кто он такой, чем он занимался, где работал.
– Чем вы занимались до приезда сюда? – внезапно спросил он, будто прочитал мои мысли и захотел меня опередить.
– Где я работала?
– Да, чем вы занимались?
– Я историк.
– Историк? Никогда бы не подумал.
– Почему же?
Он замялся.
– Думаете, я похожа на человека, у которого нет истории?
Он коротко посмеялся.
– Я преподавала несколько лет. В университете.
Он не ответил.
– История древней Норвегии. В основном я занималась ею.
Он по-прежнему молчал.
Мы выпили, не произнеся ни слова. Я была уставшей и пьяной, алкоголь спокойно колыхался внутри. Я посмотрела на мерцающую воду, услышав плеск моря в водорослях.
– Я могу вам доверять? – спросил он вдруг.
– В каком смысле?
– Вам можно доверять?
– В целом? – Я попробовала изобразить усмешку, но получилось не очень.
– Вы знаете, что я имею в виду.
– Разве?
Он не смотрел на меня. Я поняла, что это было скорее обвинение, чем вопрос. Что он хочет знать, верная ли я?
– Почему вы спрашиваете?
– Мне нужно, чтобы вам можно было доверять.
– Мне можно доверять, – сказала я. Попыталась произнести это с нажимом. Я повернулась к нему. – Мне – можно. А вам?
Он не хотел встречаться со мной взглядом, просто молча сидел, смотря на фьорд. Я села. «Мне – можно», – повторила я про себя.
– Я могу быть именно такой, какой вы хотите, чтобы я была, – сказала я и тут же пожалела. Как будто я какое-то бесхребетное существо. Лучше больше ничего не говорить. Я задержала дыхание и замолчала.
– Кирие элейсон[19], – тихо сказал Багге. Он повернулся и уставился на меня. Меня рассмешило, как лунный свет осветил его глаза и они стали похожи на кошачьи.
– Что вы сказали?
– Кирие Элизиум[20].
И он замолчал с таким видом, будто пожалел о сказанном.
– Получилось бы неплохое имя. Еще лучше, чем Аллис, – добавил он.
– Элизиум?
– Да, вам надо сменить имя.
– Чепуха.
Он осушил бутылку и поднялся.
– Элизиум? – позвал он меня.
– Аллис.
– Элизиум Хагторн.
– Я знаю, что такое Элизиум.
– И что это? – спросил Багге.
– Прийти в Элизиум? Это значит умереть.
Он сделал шаг к краю берега.
– Пойдешь со мной купаться, Элизиум?
Он снял рубашку, бросил ее на камень и попятился к воде, удерживая меня взглядом. Я не сдвинулась с места. Какой странный у него взгляд. Как у зверя.
– Что с вами?
Он не ответил и сделал еще несколько шагов назад.
– Пойдешь?
– Я не купаюсь, – сдержанно ответила я.
Шаг за шагом он приблизился к краю. Бросился в воду и исчез. После этого ничего не было слышно. Я сидела на камне и слышала только эхо от всплеска, оно повторялось в голове снова и снова, прежде чем я перегнулась через край и заглянула в черноту моря. Всего один всплеск, и больше ничего. Он исчез. Я едва не засомневалась, был ли он тут. Я ждала, пока тот или иной инстинкт не заставит меня действовать, но ничего не происходило – меня просто парализовало. В нерешительности. Я слышала, как сама начала задыхаться, но не могла пошевелиться. Будто я пыталась оправдаться, я… я… с открытым ртом и выпученными в черную воду глазами.
– Эй! – закричала я. – Где вы?!
Задыхающийся, он вынырнул на поверхность. Я закричала.
