– Так-так, стоит мне зазеваться, как у меня крадут котов! Если вы хотите сшить варежки, то этот слишком мал для таких целей!
Вошедший в комнату мужчина был высокого роста. Седые волосы и хриплый голос. Он по-дружески поцеловал Каролину, которая, по всей видимости, относилась к нему с большой симпатией.
– Познакомься с моим начальником. Профессор Эрик Джакометти, главный врач отделения расстройств сна Отель-Дье. Именно перед ним я должна отчитываться, и у него же я иногда прошу повышения зарплаты.
– Знаете, милейший, мы все обожаем вашу маму. Она у нас знаменитость. Каролина, я видел запись твоей лекции, ты была поистине на высоте. Что же касается последующего инцидента, то не обращай внимания, эти люди – обыкновенные недоумки. Мы все будем поддерживать тебя до конца! А ведь только это важно, правда?
– Эрик работает над крайне амбициозным проектом, – улыбаясь, сказала Каролина, чтобы сменить тему.
Высокий мужчина провел их в просторное помещение, где стояло несколько томографов со спящими людьми внутри.
– Когда испытуемые излучают волны, соответствующие пятой стадии сна, у них в наушниках раздается сигнал, который будит их, после чего они должны записать свои сновидения. Позже мы соединяем снимки мозга с описанием увиденного во сне, – объяснила Каролина.
– Таким образом, мы пытаемся составить подобие банка данных, где каждому сновидению соответствует снимок, полученный посредством магниторезонансной томографии, – продолжил Эрик Джакометти. – Взгляните-ка вот на того мужчину, таких мы называем «хорошими клиентами».
Жак увидел, что глаза мужчины плавно движутся справа налево.
– По-вашему, что ему снится? Ни за что не угадаете! Это бывший теннисный судья, и ему снятся сеты. Не сомневаюсь, сейчас он следит за мячом. Если всмотреться в движения его глаз, можно даже вычленить удары справа, смэши, удары слева и свечи.
Ученый довольно подмигнул им.
– А сколько у вас добровольцев? – поинтересовался Жак.
– На сегодняшний день ровно двенадцать тысяч пятьсот тридцать семь.
Джакометти показал Жаку толстую книгу и позволил пролистать ее. На каждой странице с левой стороны был помещен снимок мозга, зоны которого, в зависимости от активности, были окрашены в красный, желтый, синий или зеленый цвет. С правой же стороны было написано одно слово: автомобиль, самолет, поезд, яблоко, груша, женщина, мужчина, собака, лошадь.
– Для того чтобы соединение изображения и образа было признано верным, необходимо, чтобы оно повторилось трижды. Если три человека скажут, что видели во сне грушу, и при этом снимки мозга будут схожими, мы внесем это в словарь. И мы очень надеемся, что когда-нибудь сможем сказать, взглянув на снимок: «А вам, дорогой, только что приснилась груша».
– Но для этого нужно собрать более пятидесяти тысяч снимков, не так ли?
– Да, так, но я терпелив и упрям. А чем вы занимаетесь, молодой человек? Вы студент?
– Я недавно окончил медицинский факультет и теперь должен выбрать специализацию. Думаю, что, посетив вашу лабораторию, я сделал свой выбор.
Жак гладил котенка по имени USB с выбритым черепом, который уже уснул.
– В любом случае, вы правильно сделали, что выбрали этого красавца. Он – наш лучший кот-сновидец.
– Мы назвали его USB, – заметил Жак.
– Юэсби? Красивое имя. – Эрик дружески хлопнул Жака по плечу. – Говоря о психофизиологии, мне кажется, что это тоже хороший выбор. Увидите, сколько удовольствия вам принесет работа в столь перспективной области.
Потом мужчина бросил взгляд на Каролину.
– Ты говорила ему об этом? Наш проект должен держаться в секрете.
– Если все получится, то однажды нам придется рассказать о нем.
– Каролина, не стоит делить шкуру неубитого медведя.
– О чем вы говорите? – вмешался Жак.
– Лично я вначале не верил в проект, но теперь считаю, что его ждет успех, – сказал Эрик Джакометти.
Каролина кивнула:
– Мы обязательно добьемся успеха, но когда? Я сделаю все, чтобы это случилось в ближайшем будущем.
Жак не решился расспрашивать о секретном проекте, который, по всей видимости, крайне волновал их. Тем не менее у него создалось впечатление, что его мама отлично ладит со своим шефом.
Он погладил USB, который, проснувшись, полизал ему пальцы шероховатым языком. Жак смотрел на него и спрашивал себя, получится ли у него через этот компьютерный разъем доставить музыку прямо в мозг нового приятеля.
Кот перестал его лизать, зевнул и тут же уснул.
19
Нежная мелодия, исполняемая на арфе, привлекла его внимание и заставила подойти ближе. Музыка доносилась со стороны витрины, на которой было написано «Сиеста-бар».
В октября Жак начал посещать занятия по психофизиологии в медицинском университете. Отныне ему приходилось заниматься еще больше, чем раньше, и это его крайне утомляло.
«Сиеста-бар»?
Поскольку ему не доводилось прежде посещать подобные места, он с интересом читал, словно меню, список предоставляемых услуг:
В эргономичном кресле или на массажной кровати «Шиацу»:
Микросон, 15 мин. – 12 €.
Короткий сон, 25 мин. – 17 €.
Расслабляющий сон, 35 мин. – 22 €.
Королевский сон, 45 мин. – 27 €.
Абонемент: 9,90 € в месяц
Заведение также предлагало сон с применением массажных аппаратов и рассеянного переменного света. Затем следовала карта напитков под названием «Отвары и чаи».
Любопытство подтолкнуло Жака переступить порог. Внутри находились три клиентки, ожидавшие своей очереди. Он обратился к одной из них:
– Я не бывал здесь прежде. Вам нравятся эти платные сиесты?
– Обожаю их. Это мгновение подлинного отдыха среди дневной суматохи.
– Вы часто приходите сюда отдыхать?
– Ежедневно. В силу моей профессии мне приходится работать по ночам. Я поздно ложусь спать, – объяснила она.
Он взял билет на пятнадцать минут, затем снова сел рядом с девушкой:
– Какая же профессия вынуждает вас работать по ночам?
– Я студентка факультета кинематографии. По утрам у нас не бывает занятий, поэтому вечерами после занятий мы ходим смотреть кино. Иногда мне удается посмотреть три фильма за вечер.
– Вы будете актрисой или режиссером?
– Скорее кинотехником. Я специализируюсь в новейших кинотехнологиях. Учусь работать с камерами, которые могут снимать бесконечно малое, бесконечно большое, бесконечно темное, бесконечно светлое – короче, то, что не улавливает обычный человеческий глаз. А вы чем занимаетесь?
– Я студент медицинского факультета. Я специализируюсь в моей любимой области – психофизиологии – и собираюсь избрать еще более узкую специализацию – расстройства сна.
– Поэтому «Сиеста-бар» и привлек ваше внимание? Что до меня, то я стараюсь сократить время ночного сна, чтобы больше работать днем, – сказала она. – Мне достаточно десятиминутного сна, чтобы оставаться в силе.
– Я не привык к послеполуденному отдыху.
– Напрасно. Короткая сиеста способна компенсировать долгий сон. До этого я устраивала десятиминутную сиесту в туалете факультета, но всегда находились те, кому приспичило…
Они рассмеялись, удивленные той легкости, с какой подружились.
– В дверь барабанили?
– Да еще умоляли, чтобы я вышла!
Они снова от души засмеялись.
– Иногда попадались и агрессивные типы. Поэтому я перестала спать, сидя на унитазе, хотя я думаю, что это единственное спокойное место в современном мире. А позже я случайно наткнулась на этот «Сиеста-бар» и теперь посещаю его регулярно.
Жак посмотрел на нее более внимательно и внезапно осознал, что она похожа на его мать, когда та была моложе и худее. Вероятно, по этой причине он бессознательно направился именно к ней, а не к другим клиенткам.
– Но, похоже, владельцы заведения стали жертвами своего успеха: все кабины заняты. Не хотите пока выпить отвар вербены?
– Мне по вкусу скорее ромашка.
– Мир всегда будет разделен на два лагеря: те, кому по вкусу «скорее вербена», и те, кому по вкусу «скорее ромашка». Особенно в богадельнях.
Они уже собрались направиться в бар, когда менеджер объявила, что только что освободились две кабины.
– Давайте встретимся после сиесты, – предложил Жак.
Он растянулся на мягкой кровати, зазвучала монотонная фортепианная музыка. Но ему не удалось сомкнуть глаз.
Он задумался о своих отношениях с женщинами.
До сих пор он всегда воспринимал любовные отношения как вид аренды. То есть начать их – это все равно что снять квартиру по договору аренды, автоматически продлеваемому и с предупреждением в случае досрочного отъезда. Применительно к настоящей аренде речь шла о трех, шести и девяти годах, а его личная жизнь вращалась скорее вокруг трех, шести и девяти недель. Сама мысль о серьезных обязательствах перед кем-то наводила на него ужас. Его кредо звучало так: «Я храню верность… до тех пор, пока не найду кого-то получше». И он всегда находил кого-то получше.
