Она заключает меня в объятия и держит там чуть дольше, чем следовало бы.
— Эм… Влада… я… мы… — сдавленно шепчу я.
Девушка убирает руки и подмигивает.
— Ты очень мило смущаешься. Не могла этим не воспользоваться.
***
Снова голос в голове.
«Если вы закончили с нежностями, то через десять минут с оружием и снаряжением на поверхности. Крупный очаг заражения на Гроув-энд роуд, частная клиника Святого Иоанна и святой Елизаветы».
Можно подумать, если бы мы не закончили, это что-то изменило бы!
День в самом разгаре, не самое лучшее время для противовампирских действий — и мы не в лучшей форме, и на улицах полно людей. Не ровен час, придется перемещаться наружу, может случиться нехорошее. Но начальству виднее.
«Что известно о больнице и ситуации в целом?» — интересуюсь я мысленно через некоторое время, когда мы уже несемся в броневике по адресу.
«Это в районе Сент-Джонс-Вуд, дорогая частная клиника. Сигнал об эпидемии поступил сначала в лондонскую службу спасения, оттуда перенаправили нам. В настоящее время инфицированный корпус оцеплен, на нас только зачистка».
Зачистка так зачистка. Вываливаемся на улицу у компактного белого трехэтажного корпуса с нарисованным мальтийским крестом и надписью Hospital of St. John & St. Elizabeth. Кругом выставлены красно-белые конусы, запрещающие проезд, мигают своими люстрами полицейские машины. Алукард выбирается последним, ветер треплет длинные волосы, на поясе как влитой сидит давешний револьвер.
«Послушай, у меня вопрос не по теме».
«Я слушаю, полицейская».
«Это же у тебя Касулл? А почему он тогда револьвер?»
Алукард смотрит на меня как на идиотку.
«Потому что.454 Касулл — это револьверный патрон. Стрелять револьверными патронами принято из револьверов, такого, как у меня, например, «Смит и Вессон, Модель 460». Еще вопросы?
Проклятый Кота Хирано, и тут меня подвел!
«Ну… ладно тогда…» — объясняю я и присоединяюсь к остальной компании, которая, к слову, довольно грамотно заняла позиции у входа и ждет команды.
— Чего ждем, дорогие друзья? — для разнообразия вслух вопрошает Алукард. — На первом этаже опасности нет… пока что. Все внутрь!
«Вы были в саду? Нет? Все в сад!»
Хотя на первом этаже опасность все-таки есть — толпы людей, медперсонала и пациентов, все толпятся, галдят и раздражают. А еще пахнет кровью. Черт! Что это такое, начинает проявляться вампирская жажда? Или просто нервы? Постепенно ситуация проясняется — это у них тут отделение неотложной помощи, куда набежали одновременно напуганные люди с верхних этажей и ничего не понимающие зеваки с улицы. Алукард раздвигает собой толпу и берет слово:
— Уважаемые, помощь уже близко, помощь уже идет! А чтобы она дошла быстрее, дайте дорогу! Дорогу, люди!
Шутку, похоже, ценю только я.
Лифт традиционно не работает, топочем наверх пешком. Второй этаж встречает гробовой тишиной. А больница, кстати, и правда хороша — мягкие цвета кругом, современные интерьеры, мягкие диваны, дизайнерские кресла, компьютеры и панели на каждом шагу. Богато живут. Точнее, наверное, жили.
У лестницы дежурит полиция, при виде нас они приободряются и кивают. Ну еще бы, такие симпатичные девчонки. Плюс Алукард. Ну, и Артур еще, да.
— Налево физические процедуры, направо амбулатория, — сообщает Алукард. — Нам направо.
Чем-то это неуловимо напоминает прекрасную игрушку «Дум 3». Пустые коридоры, нервные солдаты-полицейские, тягучая тревожная атмосфера. Только мигающих лампочек и открытых настежь врат ада не хватает. А, нет, хватает, вот как раз и двери с надписью Outpatient Department. Нам, я так понимаю, сюда.
Ух, ё-ё-ё… Плохой у меня глаз, плохой. Напророчила. Комната за дверью оказывается такой же уютной, как и та, на первом этаже. Кресла, плиточный блестящий пол, кушетки, широкие арочные окна. Неброский, но дорогой уют немного нарушает кровь, много крови. Размазанные следы на черно-белом кафеле, яркие отпечатки ладоней, как из плохого фильма, на стенах. Слева темнеет серый администраторский стол, угловатый и неприступный, как долговременная огневая точка. В этом углу крови особенно много.
Оборачиваюсь. Ребята немного побледнели, как и я, наверное, но держатся лучше, чем в прошлый раз. Привыкаем, втягиваемся. «Невинные», вашу мать.
Алукард вообще замер на пороге, втягивает носом воздух, обозревает окрестности. Ну да, на нем только контроль и оценка наших действий. Не допустить получения очередного «удовлетворительно». А также уничтожить упырей и спасти выживших. Если представится такая возможность.
Из-за угла доносится неразборчивый стон. Артур и Кристина слаженной парой перемещаются в ту сторону, наша двойка прикрывает. Эх, нехорошее это отделение, неправильной формы, много углов и дверей. Плюс балкончики и подсобки — вспотеем проверять.
Одиночный выстрел. Звук открывающейся двери. Еще один выстрел. Перемещаемся с Владой ближе, контролируем оба крыла коридора. Ага, тут обошлось без мутаций, инфицированные выглядят как обыкновенные люди. Обыкновенные, залитые кровью и бредущие наугад люди. Меньше эмоций, больше конструктива. Это просто еще один сериал про оживших мертвецов.
Сзади слышна короткая очередь и гулкий бабах винтовки Влады. Так, ну, пора и мне подключаться — пройдемся по противоположному крылу. Ставлю СВД на темно-вишневую кушетку, навожусь на цель, средних лет женщину в милой голубой пижаме. Спутанные светло-русые волосы мотаются из стороны в сторону при ходьбе, на одной ноге больничный тапок. А вот глаза самые обыкновенные — а то часто пишут, что у зомби, дескать, страшные мертвые глаза, от которых впадаешь в ужас и ступор. Ничего подобного, глаза как глаза — неподвижные, правда, уставившиеся в одну точку. Ну, вирус, наверное, и так получает всю необходимую визуальную информацию через периферийное зрение, а водить глазными яблоками по сторонам ему пока сложно.
Бах! Минус один у меня, счетчик тикает. Из глубины крыла приближаются еще двое, мужчина и женщина. Мужчина уже пожилой, с изрядным пузом, но тоже в пижаме, а женщина, похоже, переодевалась, когда ее застал вирус — пижамная рубашка и строгая деловая юбка сочетаются очень странно. Наглядная иллюстрация перерождения. Не отвлекаться. Три выстрела — женщина качнулась, и пуля прошла мимо — дело сделано. Минус три.
Мимо мелькает Артур, меняя на ходу магазин. Двигаюсь за ним, поглядываю по сторонам, благо двери во многие палаты распахнуты настежь. Кровь повсюду уже никакого отклика не вызывает — это я быстро адаптировалась. А вообще странное дело получается — инфицированы почему-то оказались только пациенты, весь персонал то ли был иммунным, то ли не заразился по какой-то другой причине. В одной из палат замечаю окровавленное тело человека не в больничной униформе, но и не в пижаме. Зашел проведать? Возможно. Смотрим дальше.
Выстрелы, выстрелы. Сменить магазин. Выстрелы.
В целом, целей не так уж и много пока, штук двадцать — двадцать пять. Элитная клиника, высокие цены — интересно, почему это случилось именно здесь?
Останавливаюсь. Что-то не так. В нескольких шагах от меня замирает Артур. Он тоже почувствовал?
Ненависть. Концентрированная, чистая, ничем не замутненная. Как черное облако, она клубится где-то впереди. Ладно, будем реалистами — она там не сама по себе. Просто в следующей комнате сидит кто-то, кто нас очень сильно не любит. Слишком сильно, раз мы это почувствовали. Это очень удачно.
Показываю Артуру, будто забрасываю баскетбольный мяч в корзину. Он кивает и жестом игрока в боулинг коротко размахивается гранатой.
Из двери вырывается черная смазанная тень, на долю секунды мелькают дикие глаза, оскаленный рот — а потом рука Артура безвольно повисает, сломанная у запястья. Спускаю курок, но тень искривляется, уходит левее. Выпущенная Артуром граната, правда, все равно закатывается в комнату.
