Кристина была потрясена.
– А еще один случай с большим банком, таким, как ваш, с Ксайтексом. Они работают уже больше сорока лет, огромный банк с отличной репутацией. Вам ведь знакомо это название?
– Да, «Начало Семьи» с ними работают.
– Так вот, знаете ли вы, что в прошлом году они судились с однополой парой, с двумя женщинами, потому что их донор спермы оказался шизофреником, которого исключили из колледжа и арестовали за грабеж?
– Черт! – Кристина подумала, что этот случай чем-то похож на их. – А как эти женщины узнали, что это был их донор?
– Банк по ошибке выдал имя личности донора в письме. Они решили поиграть в детективов. Имя у них было, они подняли информацию по нему – и все выяснили.
– Боже мой.
– А кстати, вы знаете, что анонимное донорство спермы или яйцеклеток в Великобритании, например, запрещено? Они просто отказывают таким. Интересно, не правда ли? – Гэри кивнул. – Но вернемся к нашим баранам. Ксайтекс обходится историей семейных болезней донора до третьего поколения, общим анализом крови, медосмотром и минимальным набором генетических тестов. И никакого психологического тестирования.
– Эта пара… они выиграли?
– Да, – Гэри помолчал, – и это иллюстрирует главную проблему этих джунглей. Даже лучшие банки, такие, как Хоумстед, не могут гарантировать достоверности информации, которой располагают. Они не знают, страдает ли потенциальный донор душевными болезнями или расстройствами психики. И даже не пытаются узнать. Тот профиль, который показывал мне ваш муж – профиль донора 3319, это просто бумажка. Ничто. Понимаете?
– Да, – ответила Кристина мрачно. Ведь они даже не знали, правда ли то, что их донор поступил в медицинский колледж.
– Не существует анализов крови или генетических маркеров на душевные болезни. И дело это нелегкое и небыстрое – но это очень важно, это, пожалуй, самое важное – провести необходимое обследование. Позвольте вам кое-что зачитать. – Гэри повернулся к своему лэптопу, набрал несколько паролей, затем стал читать, глядя на монитор: «Этот вопрос был задан директору по общественным связям Американской Ассоциации Репродуктивной Медицины, и он ответил: “Технические возможности для того, чтобы делать генетическое тестирование и всестороннее обследование, у банков имеются. Но слишком дорого проверять донора на всё”».
Кристина задохнулась, она была буквально в отчаянии. Теперь она понимала, почему Маркус так настаивал на том, чтобы она пришла сюда.
– Так что видите сами – все дело в деньгах. Это бизнес. Они могли бы с тем же успехом продавать кроссовки – для них нет разницы. – Гэри нахмурился. – Они могли бы нанять квалифицированных психологов и психиатров для обследования доноров – но они этого не делают. «Начало Семьи» для своих доноров яйцеклеток – делает. И правильно. Это делает им честь. Но для доноров спермы они этого не делают – потому что это не их дело. И вы, наверно, хотите спросить почему.
Кристина моргнула.
– Почему?
– Давидоу делает только то, в чем действительно разбирается. А кроме того – он хочет избежать неприятностей. Сейчас идет новая волна судебных разбирательств по поводу врачебных ошибок, а те, кто работает с бесплодием, ходят по лезвию ножа, причем чем дальше – тем больше, особенно теперь, когда однополым парам разрешили вступать в брак.
Кристина видела, к чему он клонит.
– Теперь вы понимаете, почему я советую вам и Маркусу подать иск против Хоумстеда. Они виноваты. Они причинили вам ущерб. Они царствуют в этих джунглях. И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы они на этот раз не вышли сухими из воды. – Гэри помолчал. – Решать, конечно, вам, но мой совет – послать им уведомление, что мы подаем против них иск с обвинением в халатности в области психологического обследования. А также – за нарушение условий договора, потому что вы подписали с ними договор и тем самым рассчитывали на определенные гарантии и внимание с их стороны, а они, мне кажется, ничего этого вам не дали.
– Но как это поможет нам узнать имя нашего донора? Как мы выясним – Джефкот это или нет?
– Мы выдвинем это в качестве условия для мирового соглашения. Они раскрывают нам личность 3319 и оплачивают ущерб. Чем больше людей будет подавать на них в суд – тем больше шансов, что им придется сменить подход. Но я не сражаюсь за все человечество – я сражаюсь за вас. И защищаю именно вас.
– Я понимаю.
– Что ж, теперь нам осталось обсудить только одну, очень личную тему.
Кристина не могла представить себе тему, более личную, чем все, о чем они только что беседовали.
– Ваш муж сказал мне, что вы не хотите прерывать беременность.
Кристина потеряла дар речи.
– Прошу вас – я просто хочу обсудить с вами сроки.
– В смысле? Какие сроки? – спросила Кристина настороженно.
– Подобные процессы занимают не один день. Я могу подать иск на следующей неделе. У них будет тридцать дней для ответа. Они наверняка попросят об отсрочке – я им откажу. Я собираюсь надавить на них и сделать все как можно быстрее. Хочу, чтобы у них земля под ногами горела.
– Так а при чем тут какие-то сроки?
– При том, что вы не узнаете имени донора в ближайшее время. При самом лучшем течении событий это займет месяц или два, особенно если Давидоу не будет привлечен в качестве соответчика – это могло бы здорово ускорить дело. Не знаю, что он там наговорил вам, он наверняка мог бы прижать их к ногтю, уж поверьте. Но если вы не собираетесь прерывать беременность – то особой спешки, получается, нет.
– Именно так. – Кристина все еще была озадачена.
– Тогда у меня еще один вопрос к вам: зачем вам знать, является ли Джефкот вашим донором, если вы не собираетесь ничего предпринимать… ну, я имею в виду прерывание беременности?
– О чем вы говорите? – смущенно спросила Кристина.
– Все эти судебные тяжбы – нелегкое и неприятное занятие. Оно требует больших усилий. А я хочу, чтобы мои клиенты были сильными. – Теперь Гэри смотрел на нее по-новому, как-то оценивающе. – Мне нужно понимать, сможете ли вы выдержать допрос или хотя бы дать видео-показания. Итак. Ответьте мне на мой вопрос, пожалуйста.
– Я хочу знать это потому… потому что в глубине души по-прежнему надеюсь, что это не он. Что наш донор – не Джефкот.
– О’кей, я понял. При таком раскладе все будут довольны, – Гэри покачал головой. – Но давайте поговорим о том, что будет, если ответ будет не тот, которого вы бы хотели. Что вы будете делать тогда? Остановите судебное разбирательство?
– Ох… – сердце Кристины упало. Она не знала, что делать, если вдруг ответ будет неправильным, и Гэри, видимо, это понял, потому что снова заговорил:
– На самом деле есть причина, по которой вы хотите это узнать, каким бы ни был ответ. Вы хотите это знать потому, что Джефкот биологический отец вашего ребенка, поэтому ваш ребенок может унаследовать от него психологические отклонения, а значит, ему нужны будут постоянные, ежегодные дополнительные обследования, чтобы убедиться, что его душевное здоровье в порядке и никаких признаков душевных болезней не наблюдается. Если же появятся симптомы этих болезней – то вам нужно будет его лечить. А это стоит денег – немалых денег. – Гэри потер указательным и средним пальцами руки о большой палец. – Но вы не должны платить за это – платить должен Хоумстед, потому что это их халатность и небрежность в психологическом тестировании привела к такой ситуации. Поэтому, Кристина, вам нужно знать, является ли Джефкот вашим донором 3319, независимо от ответа – вам это нужно знать, вы понимаете?
– Да. – Кристина сама не рассматривала ситуацию с этой стороны и не задумывалась об обследованиях и лечении. – Но как проходит судебный процесс?
– Сначала – досудебное расследование, потом суд, если мы пойдем до конца – а именно это мы и собираемся сделать.
– Они затребуют мои показания?
– Обязательно, первым делом. И я только рад этому. Не могу дождаться. Вы станете великолепным свидетелем! – воскликнул Гэри, но Кристина поморщилась.
– С чего вы это взяли? Я никогда не давала показаний в суде.
– Да мне достаточно того, что я вижу. Вы очаровательны, вы беременны, вы школьная учительница – это стопроцентное попадание, прямо в яблочко!
Кристина не улыбнулась.
– Но я очень нервничаю из-за этого.
– Я вас подготовлю. И буду рядом с вами. Да и потом – ну и что, даже хорошо, если вы будете слегка нервничать. – Гэри небрежно пожал плечами. – Это отлично. Это искренне. Это по-настоящему. И это трогательно. Я бы даже хотел, чтобы ваше волнение было видно на видео – тогда Хоумстед поймет, что если дело дойдет до суда, то присяжные увидят огромную плохую корпорацию с одной стороны – и хрупкую, нежную беременную школьную учительницу с другой.
– А Маркус? Он тоже будет давать показания, да?
– Да, разумеется. Его я тоже подготовлю. Ему не стоит нервничать – он будет спокойным, как удав, ваш муж. Вы – пара, попавшая в беду. Вы вызываете сочувствие. Вы – причина, по которой им придется заплатить и все вам рассказать.
