Она погладила их и прошептала: «Нет, нет, мне сейчас не до этого, я должна подумать, сосредоточиться. Нужно выбрать правильную линию поведения. У меня в руках бомба, я в этом уверена. Но я должна определить, куда ее подложить. Рэй, Лансенни, Жерсон, мэр, префект не должны уйти безнаказанными. Все должны ответить за свои поступки».
Она посмотрела на небо, и луна улыбнулась ей. Собаки заскулили и вернулись на место.
– Цыц, – приказала она им, – мне нужно подумать.
Она сидела на подоконнике. Шли часы. Ночь сверкала, трепетала, вздымалась, наполнялась тьмой и светом. Деревья скрипели, точно разговаривали со Стеллой. Она знала их язык, как часто она молила их о помощи, когда искала спасения в их ветвях. Они всегда отвечали ей, шумели, кряхтели, казалось, что они вышептывают какие-то слова. Она внимательно прислушивалась, дышала в унисон с ветром и расшифровывала речь деревьев.
Она прищурила глаза, сконцентрировалась на сумрачной серо-синей полосе, пронизанной лунными лучами, заключила с ночью негласный договор: «Скажи мне, куда пойти, к кому обратиться, кому передать те бесценные свидетельства, которые передала мне Виолетта? Я в одиночку не смогу с этим справиться. Они выкрутят мне руки, не дадут произнести ни слова. Мне нужно опереться на кого-то могущественного и влиятельного, чтобы мои доказательства попали на стол к судье. Так уж устроена жизнь, я ничего не могу с этим поделать.
Эдмон Куртуа? Доктор Дюре? Мари Дельмонт?»
Ранним утром сад озарился оранжевым теплым светом, в котором зажигались алые и фиолетовые огни. Она поскребла штукатурку и вздохнула с облегчением.
Она нашла решение.
Нужно сделать фотокопии документов, которые дала ей Виолетта. Отнести их доктору Дюре. Они послужат мощным оружием в борьбе с Рэем. У доктора куча влиятельных знакомых, и он, кажется, искренне хочет помочь. Он принадлежит к старинной уважаемой семье, у него большие связи.
Он расчистит ей дорогу.
И тогда она скажет свое последнее слово в лицо Рэю Валенти.
Вобьет последний гвоздь.
– Почему ты поднял воротник? Ведь сейчас не холодно? – спросил Том.
Адриан не ответил, он следил за дорогой.
– Направо или налево?
– Прямо до развилки и там поворот направо, – ответил Том.
Он поскреб ногтем металл губной гармошки. Отец выгравировал на ней надпись: «Тому, моему сыну».
– А почему на тебе черные очки?
– А это, чтобы ты задавал мне вопросы. А то я боюсь, что у нас не будет тем для беседы…
Адриан иронично улыбнулся.
– Ты боишься, что они тебя сцапают? – спросил Том, в упор уставившись на него.
Адриан понял, что Том боится, и решил не замечать этого.
– Мне нравится играть в детектива. Я представляю, что гонюсь за угонщиком машин или преследую драгдилера.
– И арестовываешь их?
– Да. Всегда. Я очень крутой детектив.
Том успокоился, улыбнулся. Приложил губы к гармонике, извлек пару аккордов.
– Например, – продолжал Адриан, – мне представляется возможным похитить твою бабушку и увезти на пикник в лес, к речке.
– Но это не игра, это взаправду так.
– Подожди, будет продолжение. Мы увозим ее, вывозим на большую дорогу, входим в лес, проходим в сторону реки и именно там прячется опасный преступник, который бежал из тюрьмы. Все спецслужбы Франции ищут его, а мы натыкаемся на него лицом к лицу. Совершенно случайно… Сначала он кажется таким милым, задает нам вопросы, пытается угадать, знаем ли мы, кто он такой на самом деле. На самом деле он нас проверяет.
– А мы-то знаем или не знаем? – спросил Том, которому стало любопытно, что же будет дальше.
Адриан припарковался неподалеку от входа в больницу.
– Продолжение я тебе расскажу чуть позже. Иди за своей бабушкой, я тут подожду.
– Ты не пойдешь со мной?
– Нет. Я плохо припарковался. Лучше подождать в машине.
– Мне нравится твоя история. Она страшная… А все хорошо закончится?
– Ну дуй уже, сколько можно!
* * *
Адриан прислонился к стеклу и приготовился ждать.
Наконец-то он познакомится с Леони. Стелла позвонила доктору Дюре, чтобы он разрешил ее матери выйти из больницы на несколько часов. Он ответил: «Да, конечно, только постарайтесь, чтобы при транспортировке ваша машина ни с кем не сталкивалась». «Вот наконец я познакомлюсь с тещей, – сказал он Стелле со своей обычно острой, как бритва, улыбкой. Ну а потом, возможно, я наконец получу разрешение разбить физиономию Рэю Валенти?»
Стелла с удивлением посмотрела на него:
– Разбить физиономию Рэю Валенти?
– Да. Ты меня правильно поняла.
– Это должна сделать я.
– Но ведь я твой мужчина, я должен оберегать тебя.
Она не ответила, и они больше не касались этой темы.
Им не нужно было говорить, чтобы понять друг друга.
Он понял, что Стелла хочет сама свести счеты с Рэем Валенти. Он понял, что Рэй Валенти – не ее отец. Он знал, что тот надругался над ней, поскольку увидел у нее следы давних ожогов от сигареты на пояснице, на ягодицах. Бледные шрамики в форме розочек. Мертвые цветы. В Арамиле парни прижигали девчонок сигаретами, чтобы поразвлечься. Девчонки орали, отбивались, тогда они били их и смеялись. Чемпионом был тот, которому удавалось сделать больше всего шрамов. Они называли это «составлять букеты». Так они проводили время. Он кидался в драку, чтобы защитить девчонок, и в конце концов оказывался в канаве. Или его колотили всем скопом. А девчонки при этом смеялись!
Все, что Адриан знает о Стелле, он выяснил, когда она спала. Он склонялся над ней, изучал ее тело. Он пробегал по нему пальцами и губами, обдувал дыханием, гладил старые шрамы. Вспоминал огонек сигареты в темноте, крики девушек из Арамиля. Сжимал челюсти, скрипел зубами. Обнимал Стеллу, укачивал ее во сне, утешал. Она отбивалась: «Нет! Нет! Папа, нет!» Била кулаком воздух, дралась с невидимым врагом, бормотала обрывки страшных признаний.
Ночью она рассказывала вещи, которые ей стыдно было бы произнести днем.
Вчера вечером, после того как его уволили, он взял машину, уехал из Парижа и отправился в Сен-Шалан. Он хотел отлупить Рэя Валенти, отлупить его жестоко, шепнув в ухо угрозу: «Это было первое предупреждение. Отстань от нас, или после второго ты уже не оправишься». Он узнал от Хусина, что в пятницу вечером Рэй собирался к своему приятелю Тюрке, чтобы уладить какие-то их темные делишки. Те, которые они обстряпывали втихую за спиной у подельников Лансенни и Жерсона.
Он бросил мобильник в Париже, чтобы его невозможно было засечь, надел на ноги пластиковые мешки, на руки перчатки, надвинул на глаза капюшон. Он знал, как сделать так, чтобы не оставить следов. Спрятавшись под дерево, проследил за тем, как Тюрке вернулся домой, стал ждать Рэя, и тут…
Тут появилась Стелла, одетая астронавтом. Он слышал их разговор, потом выстрелы. Стелла не дрогнула, не промахнулась. Тюрке упал и пополз к себе.
В этот вечер он понял, что ему не следует вмешиваться. В этой истории он – лишний.
Наконец в дверях больницы показался Том. Он вел под руку высокую женщину с длинными седыми волосами, худую… очень худую. Она подставила лицо солнечным лучам и улыбалась.
– Открой глаза, бабушка! Смотри под ноги! Ты же сейчас упадешь!
Он называл ее бабушкой.
Высокая женщина открыла глаза, и Адриан вздрогнул. Стелла! Те же голубые ясные глаза, те же светлые брови до самых висков, та же прозрачная кожа, та же изящная линия губ, высокие скулы. Очень красивая женщина, хоть и полупрозрачная, и выглядит какой-то надломленной. Казалось, ей нравится просто ходить, и она длит каждый шаг, словно утверждая свою власть над землей. Она опускала стопу, закрывала глаза, вновь открывала их и Том подхватывал ее, вцепляясь в ее руку.
Они были похожи на пару фигуристов на льду.
* * *
Адриан вылез из машины и пошел им навстречу. Плевать ему было, что его увидят. Просто он был почему-то уверен, что должен выйти к ней. Поприветствовать ее, поклониться.
– Папа, вот это Леони, – торжественно представил их Том. – Леони, это Адриан, мой отец.
Адриан слегка покраснел от волнения, Леони улыбнулась.
Она протянула ему худую дрожащую ладошку, которая утонула в его ладони.
– Счастлива с вами познакомиться, месье.
– Не называй его месье, – прыснул Том.
На ней была белая блузка, длинная розовая хлопчатобумажная юбка, тонкий свитер. Тонкая, как срезанный цветок. Худыми пальцами она поминутно заправляла прядь седых волос за ухо.
– Прошу простить за мой вид. Я уже очень давно не была у парикмахера.
– Бабушка, да нам совершенно все равно! Мы же повезем тебя на пикник к озеру. Садись вперед, так ты сможешь любоваться пейзажем.
Леони замолчала и принялась смотреть в окно на дорогу.
Они остановились на красный свет, и она вся сжалась от страха.
– Не бойся, – сказал Том, положив ей руку на плечо.
