К тому же мы имеем косвенные свидетельства, что в этом году войска Антигона (из числа остававшихся в Сирии?) совершили рейд на Вавилон, чтобы заставить Селевка покинуть Малую Азию. Рейд был безрезультатным, однако он показывает стремление Антигона найти стратегическое решение задачи, стоящей перед ним Возможно, этот рейд объясняет и тот факт, что со сражением тянули до середины или даже второй половины года.
Плутарх, правда, подчеркивает нерешительность Антигона во время кампании, предшествовавшей битве при Ипсе. Нарушая свое обыкновение знакомить подчиненных и даже сына с планами лишь накануне выступления из лагеря, он советовался с Деметрием и выглядел нерешительным Вполне вероятно, Плутарх, следуя обычаю многих историков, хочет обнаружить в поведении Антигона драматическое предчувствие гибели. Однако вспомним, что о фригийском царе писал Полиен: «Антигон Первый, если имел мощное войско, то воевал более медлительно. С другой стороны, если он имел несильное войско, то совершал дерзкие нападения, считая, что благородная смерть предпочтительнее бесславной жизни»[39].
Приметы, правда, для Антигона были неблагоприятны. Античный человек был убежден в том, что боги оказывают прямое воздействие на ход сражения, что человеческая воля, хитроумие, мужество — не единственные и исключительные причины победы. Все определяет воля богов, о которой, как о стихийном бедствии, можно судить по знакам, своего рода подсказкам, посылаемым Небесами.
Перед самой битвой Деметрию во сне явился Александр в парадных доспехах, словно покойный царь готовился к смотру или сражению, и спросил, какой клич они с Антигоном избрали для решительной битвы. Деметрий ответил: «Зевс и Победа». Тогда Александр сказал, что он уходит к Селевку и Лисимаху, которые использовали его имя в своем боевом кличе.
Наутро, уже после построения пехоты, Антигон при выходе из палатки споткнулся, упал ничком и сильно расшибся. Хуже этой приметы просто не могло быть. К счастью, видеть происшествие могли немногие, как немногие видели и патетический жест старого царя, воздевшего руки к небу и попросившего либо быстрой смерти, либо победы.
Итак, войска были готовы к сражению. Антигон сосредоточил 70 000 пехоты, 10 000 всадников и 75 слонов. Количество тяжеловооруженных воинов (пеших и конных) нам неизвестно, но едва ли оно превышало 50% от этой цифры. Слоновье стадо досталось Антигону от Эвдима, сатрапа Индии, перешедшего на его сторону еще во время войны с Эвменом.
На противоположной стороне находилось 64 000 пехотинцев, 10 500 всадников, 400 слонов и 120 боевых колесниц (мы не занем, применялись ли они в сражении). 500 всадников были небольшой компенсацией за 6000 пехотинцев, тем более что конница, сражавшаяся на стороне союзников, в подавляющем своем большинстве была легкой, набранной Селевком среди жителей Верхних Сатрапий.
Описание сражения ставит перед нами множество вопросов. Во-первых, из противников Антигона упоминаются исключительно Селевк и Антиох. Такое впечатление, что Плутарх, а вероятно, и Диодор, пользовались источниками, апологетически настроенными по отношению к селевкидским монархам[40]. Далее, основное внимание рассказчика сосредоточено на правом крыле фригийской армии, а потом смещается в центр ради живописания коллапса пеших частей Антигона и смерти строго царя. В результате некоторые из современных историков говорят о «пешем центре и конном фланге», делая обе армии однорукими. Античное построение войск между тем требовало прикрытия обоих флангов фаланги конницей; если же с одной из сторон армии противников опирались на какую-то естественную преграду, то наверняка это было бы отражено в источниках.
Не меньше удивляет рассказ о слонах Селевка. Возникает ощущение, что они располагались уступом слева от его пехотных сил, — иначе, чтобы прикрыть животными с фланга и тыла свою фалангу, Селевк был бы вынужден совершить титанические усилия. И куда-то «делись» колесницы…
Впрочем, не станем слишком запутывать читателя проблемами. Следующее ниже описание битвы — реконструкция, однако, кажущаяся достаточно здравой (см. карту № 4).
Следуя старинному обычаю, лучшие свои конные части Антигон поставил на правом фланге. Их возглавляли Деметрий и Пирр. Здесь были тяжеловооруженные всадники, а также «средняя» конница, напоминающая фессалийскую.
Долее стояли слоны Антигона, окруженные роем легковооруженных солдат. В центре находились пешие части, и прежде всего фаланга и гипасписты, возглавляемые лично Антигоном. На левом крыле также была конница, хотя быть может и в меньшем количестве, чем справа.
Строй союзников являлся зеркальным отражением строя фригийского царя. Слева были сосредоточены лучшие всадники во главе с Антиохом, сыном Селевка. Далее стаяли слоны; как мы уже говорили, их расположение было глубоким, а не линейным, так что в первом столкновении участвовали лишь первые их ряды. Случайно ли это было или союзники спланировали развитие событий во время сражения, мы можем только гадать. Левым флангом в целом командовал Селевк.
В центре находилась пехота и колесницы (?). И здесь середину составляли фаланги и гипасписты, справа и слева от них стояли отряды наемников (по большей части — пельтасты). Можем предположить, что командовал здесь Лисимах. Он, выдержавший в прошлом году борьбу с Антигоном в одиночку, имел право на эту честь. Правый фланг, естественно, конный, мог возглавлять Плейстарх.
Сражения эпохи диадохов немного напоминали битвы времен Гражданской войны в Англии: дворянская конница принца Руперта опрокидывает «свой» фланг парламентской армии, «железобокие» Кромвеля — «свое» крыло роялистов; многое зависело от того, какой из победивших флангов быстрее добьет противника и вернется на поле боя.
Военачальники не томили выведенные на поле боя армии. Перед атакой войска издали воинственные кличи, не столько пугая противника, сколько раззадоривая этим себя. Затем конные фланги начали наступление.
Первым бросился в бой Деметрий, и вместе с ним Пирр. Антиох, чтобы его кавалерийские отряды не были сметены массой движения противника, направил их навстречу сыну Антигона. Столкновение конных масс привело к их перемешиванию: бой мгновенно распался на индивидуальные поединки, а также схватки один против двух, двое против двух, двое против трех… Поскольку вооружением всадники напоминали друг друга, в этой суматохе было сложно отличить своих от чужих. Некоторое подобие строя сохраняли лишь отборные отряды, группировавшиеся вокруг Деметрия и Антиоха. Как часто бывало, победа одного из них означала победу всего конного фланга.
Деметрий и Пирр сражались просто образцово. Найдя центр тяжести вражеской конницы, фригийцы обрушились на него и вскоре опрокинули дружину Антиоха. Следом за ней — вначале медленно, потом все быстрее и быстрее — обратились в бегство и остальные конные отряды левого крыла союзников.
Как обычно и бывает, основные потери проигравший бой несет не схватившись с противником грудь с грудью, а во время отступления. Деметрий азартно бросил все свои силы за всадниками вавилонского царя, надеясь совершенно уничтожить или по крайней мере рассеять их. Сам он скакал за Антиохом, желая догнать наследника вавилонского престола и захватить в плен. Скакал, даже не глядя на то, что происходит за его спиной.
Параллельно происходила схватка между отрядами слонов. Противоборство этих могучих животных представляло собой величественное зрелище. Разгоряченные своими погонщиками, уколами дротиков, бросаемых полуголыми легковооруженными воинами, ловко атакующими между их ногами, боевые слоны стремились поразить бок или брюхо противника. Они сцеплялись бивнями, стремясь отклонить голову противника в сторону, чтобы затем нанести удар в незащищенную шею. Раненые животные с ужасными ревом метались посреди сражающихся, топча своих и чужих.
Слоны Антигона, хотя их и было во много раз меньше, сражались прекрасно. Если бы фригийскому царю удалось «разменять» слоновий корпус Селевка, пусть ценой гибели всего своего стада, это могло решить исход сражения.
Однако численный перевес противника все-таки сыграл свою роль. Пока Деметрий гнал конницу Антиоха, слоны вавилонского царя опрокинули отряд Антигона.
При отступлении животные фригийскою царя не могли не привести в беспорядок правую оконечность его пехотного строя. Казалось, последуй вся слоновья лавина Селевка вслед за ними, фронт Антигона будет потрясен.
Однако вавилонский царь решил по-иному. Во-первых, атаки слонов против готового к бою и, что самое главное, знающего, как поступать в таком случае, пехотного строя были чреваты неудачей. Да и функции слонов в то время были иными. Основной их задачей являлось отбрасывание фланговых групп противника, охраняющих уязвимые оконечности расположения пехоты.
