Возвратившись в Данциг, я через Зеегера, Больмана и Дульнига проводил эти указания в жизнь, причем я предупредил их о том, чтобы умерщвление советских военнопленных производилось бы весьма осторожно, дабы это не стало известным за пределами лагерей.
Летом 1942 года я был командирован на Украину на должность начальника отдела по делам военнопленных при штабе армейской группы “Б”. Прибыв к месту службы, я узнал, что способ умерщвления русских военнопленных ядами там уже применяется.
В октябре 1942 года во время посещения ДУЛАГа в районе Чира комендант лагеря доложил мне, что в течение только одной недели им было умерщвлено при помощи яда 30—40 истощенных и больных советских военнопленных.
В других лагерях неспособных к труду русских военнопленных просто расстреливали. Так, например, во время посещения летом 1942 года ДУЛАГа № 125 в гор. Миллерово комендант лагеря на мой вопрос о том, как он поступает с нетрудоспособными русскими военнопленными, доложил, что в течение последних 8 дней им было расстреляно по указанным выше мотивам около 400 русских военнопленных.
Находясь на Украине, я получил из ставки совершенно секретный приказ, подписанный Гиммлером, о том, что с августа 1942 года должно производиться клеймение русских военнопленных определенными знаками.
Русские военнопленные содержались в лагерях в тяжелых условиях, питались плохо, терпели моральные унижения и умирали от холода и заболеваний.
Так, в шталагах Данцигского военного округа только вследствие истощения и болезней умерло свыше 40 тысяч человек, а в подчиненных мне шталагах на Украине 6—9 тысяч русских военнопленных, трупы которых зарывались массами или одиночками в ямах в районах расположения лагерей.
Особенно велика была смертность военнопленных, взятых на работу из лагеря в районе гор. Острогожска. Из этих военнопленных вследствие содержания их в окопах и ямах (октябрь 1942 г.), истощения и развития тяжелых желудочных и инфекционных заболеваний ежедневно умирали десятки и сотни людей.
Аналогичное положение русских военнопленных имело место и при этапировании их.
Многие поступавшие ко мне военнопленные были в тяжелом физическом состоянии, обессилены и неработоспособны, в рваном обмундировании и без обуви вследствие того, что военнослужащие германской армии отбирали у военнопленных сапоги, обмундирование, белье и другие вещи.
Пленных привозили в крытых или открытых товарных вагонах, где им приходилось и оправляться. Десятки дней они не могли умываться из-за отсутствия воды, получали голодную норму пищи.
В начале 1942 года при следовании эшелона с русскими военнопленными с Украины в гор. Торн умерло приблизительно 75 человек, трупы которых не убирались и лежали в вагоне вместе с живыми людьми. В этих вагонах стоял зловонный трупный запах. Около 100 человек военнопленных, не выдержавших такого положения и пытавшихся бежать, были расстреляны.
За время моей деятельности в Данцигском военном округе ко мне поступило 12—13 эшелонов по 1000—1500 русских военнопленных в каждом. В этих эшелонах в пути следования умирало приблизительно 50—100 человек русских военнопленных.
В октябре 1942 года в Харьков прибыл эшелон с русскими военнопленными. В Харькове выяснилось, что в этом эшелоне из 1500 человек недостает около 150. При выяснении оказалось, что 75 человек умерло в пути следования от голода, а их трупы находились неубранными в вагонах. Остальные 75 человек пытались бежать, но были схвачены охраной и расстреляны на месте.
Не лучше обстояло дело и в лазаретах для русских военнопленных. При посещении Харьковского лазарета для русских военнопленных я видел, что тяжелобольные были размещены в помещениях, где не было отопления и все окна выбиты, а больные не имели одежды и обуви. В результате в этом госпитале ежедневно умирало от истощения и эпидемических заболеваний 200—300 человек.
Должен также указать, что в подчиненных мне лагерях на Украине одновременно с военнопленными в отдельных бараках содержалось под арестом до 20 тысяч советских граждан, взятых в качестве заложников из ряда районов Украины, охваченных партизанским движением…»
Уничтожая советских военнопленных, немецкие «хозяева» не отличались оригинальностью. Они не хоронили, а закапывали свои жертвы, практически рядом с местом преступления. Так, в избранном ими под лагеря военнопленных поселке Дарница, что находился на левом берегу Днепра в 12 км от Киева и его окрестностях, фашисты закопали более 68 тысяч трупов военнопленных и других советских граждан.
На территории леса, около большого лагеря таковых находилось 11 тысяч, на кладбище и прилегающих к нему участках — 40 тысяч и в других местах Дарницы и ее окрестностях — 17 тысяч.
Судебно-медицинское исследование трупов показало, что «в подавляющем большинстве случаев причиной смерти были сквозные огнестрельные ранения головы с раздроблением костей черепа и обширными трещинами. Такие повреждения получаются при выстрелах из оружия сильного боя, как винтовка. В меньшем количестве встречаются обширные проломы черепа с вдавлением костей на значительном протяжении и оскольчатые переломы нижней челюсти. Подобного рода повреждения возникают от ударов с большой силой тупым, твердым, тяжелым предметом, каким надо считать приклад винтовки. Отдельные трупы, где отсутствуют повреждения, относятся к погибшим от голодания и инфекционных заболеваний.
Данные исследования трупов, извлеченных из могил и ям на кладбище, дают основания считать, что причиной смерти послужило голодание или инфекционные заболевания.
Во всех случаях огнестрельных ранений головы входные отверстия расположены в затылочной области и височной. Проломы черепа от действия тупогранных предметов находятся преимущественно в височно-теменной и лобной областях. Все эти повреждения относятся к категории смертельных.
Доказательством смерти от голодания являются истощенный вид трупов, полное отсутствие подкожной жировой клетчатки, отсутствие следов пищи в желудке и кишечнике. Это находит подтверждение также и в показаниях многочисленных свидетелей, удостоверяющих, что в лагерях военнопленных систематически лишали пищи, что неизбежно вело к смерти от истощения.
Определенный возраст погибших (20—40 лет), огромное количество трупов в разрытых могилах и ямах, разновременность погребения и однородные причины смерти свидетельствуют о систематическом, умышленно проводимом умерщвлении военнопленных, которое имело в виду преимущественно лиц мужского пола в самом цветущем периоде жизни…»
В Каунасе, в форте № 6 фашистские оккупанты создали лагерь военнопленных под № 6.
Когда Советская армия освободила этот город, в лагерном дворе Чрезвычайная государственная комиссия обнаружила 67 стандартных могил размером 5x2,5 м каждая.
Из ее сообщения мы можем узнать, что в канцелярии лагеря был найден план кладбища № 5 с точным нанесением могил и указанием количества трупов. «Из этого плана видно, что на одном только кладбище № 5 похоронено 7708 человек, всего же, как свидетельствуют лагерные документы, здесь похоронено около 35 тыс. военнопленных», — говорится в указанном документе.
В самом Каунасе также располагался лагерь для военнопленных, расположенный на юго-западной окраине аэродрома, но только без номера. «Вблизи лагеря были обнаружены 13 могил размером 25x2м, 5 могил размером 12x2 м и 1 могила размером 15x15 м. При раскопках этих могил на глубине 3-4 м найдены трупы людей, одетых в серые шинели и защитного цвета обмундирование. На основании раскопок, документов и показаний свидетелей комиссия установила, что здесь, в районе аэродрома, замучено и погребено 10 тыс. советских военнопленных».
Вблизи города Алитус немцы организовали еще один лагерь для военнопленных под № 133. В нем погибло от расстрелов, голода, холода и сыпного тифа не менее 35 тысяч человек.
Другой лагерь на территории Литвы немцы открыли на месте бывшего военного городка в городе Вильня. Смертность военнопленных в нем никогда не опускалась ниже цифры 150 человек в сутки. Трупы закапывали в 200 м от лагеря. Общее число жертв, истребленных в этом лагере, составило 60 тысяч человек.
В результате подсчета страшных цифр государственная комиссия установила, «что во всех перечисленных лагерях на территории Литовской ССР немцы уничтожили не менее 165 тыс. советских военнопленных…»
На территории Латвии лагерь для военнопленных фашисты организовали в Риге. Шталаг № 350, расположенный по двум улицам города, просуществовал с июля 1941-го до октября 1944 года. В нем и в его отделениях немцы замучили и расстреляли более 130 тысяч советских военнопленных. В Риге и ее окрестностях государственная комиссия обнаружила 12 мест массового захоронения.
В лагере для советских военнопленных — в Даугавпилсе (шталаге № 340) — за три года погибло от голода, истязаний и расстрелов свыше 124 тыс. человек.
