В переговорах о захваченных японцами русских коммерческих пароходах представители России показывали слабые юридические основания в решениях призовых судов о конфискации пароходов поднимали вопросы о пересмотре этих решений и возвращении пароходов русским судовладельцам. Японские представители, ссылаясь на решения призовых судов, начисто отвергали такие возможности. Вот один из примеров ответа японцев: "Что касается захвата русских коммерческих судов <...>, то вопрос о том произошел ли захват этих судов до начала военных действий, в нарушение принципов международного права, был всесторонне рассмотрен и разрешен японскими призовыми судами, в которых эти дела были рассмотрены, и императорское правительство жалеет, что оно не может усмотреть способы для пересмотра вопроса, который был разрешен в законном порядке".
Читатели знают, что начало военных действий японские призовые суды относили к 23 января 1904 г., а захваты коммерческих судов "в законном порядке" производились с 24 января. Японскому произволу назначения фиктивной даты начала военных действий был положен конец Гаагской конвенцией 1907 г., потребовавшей, чтобы военные действия между вступившими в войну государствами не начинались без предварительного предупреждения в форме мотивированного объявления войны или ультиматума.
Принятие услуг японских адвокатов привело не только к неудовлетворительным для России результатам рассмотрения дел в призовых судах, но и к прекращению поступления информации от захваченных японцами русских коммерческих пароходов. Командование японского флота хорошо понимало значение контактов призовых судов и других японских органов с капитанами и офицерами (помощниками капитанов, механиками и др.) захваченных пароходов. 72% таких судов находилось в порту Сасебо, где усилиями портового начальства, призового суда и адвокатуры удалось быстро разобраться в обстановке и добиться от капитанов и офицеров пароходов послушного следования японским советам и рекомендациям, закрыв всякие связи их с представителями России через французских консулов. О результатах работы японцев на захваченных пароходах в России стало известно после окончания русско-японской войны и начала переговоров дипломатических представителей двух стран о претензиях друг к другу.
Представители России не могли представить фактов нарушения Японией международного права при захвате коммерческих пароходов, кроме фактов, возникших до начала военных действий; они не подали через французское дипломатическое представительство в Японии ни одного протеста. Капитаны и офицеры конфискованных пароходов добросовестно выполняли советы и рекомендации японцев даже в тех случаях, когда они носили ущербный характер. В качестве примера сошлемся на случай, имевший место с капитаном парохода "Екатеринослав" капитаном 2 ранга Г.Г. Седлецким и двумя его помощниками. 24 февраля 1904 г., через месяц после задержания и захвата парохода японские власти задержали их в Сасебо, где они в качестве свидетелей должны были участвовать в заседании апелляционного призового суда аж 24 апреля 1904 г. Апелляционный суд должен был рассматривать жалобу судовладельца — пароходства Добровольный флот на решение призового суда первой инстанции о конфискации судна "Екатеринослав".
Центральной фигурой судовладельца, защищавшей его интересы в суде, назначили японского адвоката Масуджима. Привлечение трех судовых офицеров в качестве свидетелей являлось чистой формальностью, так как в суде все было определено заранее и решение принималось только в пользу Японии. Присутствие трех офицеров на заседании суда могло лишь породить у непрофессионалов впечатление о стремлении судей глубоко и всесторонне разобраться в деле.
Командир корабля капитан 2 ранга Г.Г. Седлецкий ознакомил японского адвоката с обстоятельствами захвата "Екатеринослава" японскими кораблями. Опираясь на полученные на службе в Добровольном флоте практические знания международного права, он защитил своих матросов-военнослужащих от намерения призового суда отправить их в лагерь военнопленных, ставил перед судом справедливые вопросы о неправомерности захвата "Екатеринослава" до начала войны. После окончания апелляционного суда командир корабля и два его помощника, как офицеры флота, были отправлены в лагерь военнопленных Мацуяма. Здесь Георгий Гаврилович написал книгу "646 дней в плену у японцев", где рассказал о действительных и мнимых успехах Японии.
Японцы успешно поработали с матросами судовых команд захваченных пароходов, организовав по-своему их пребывание в непродолжительном плену на родных пароходах и наладив на них продовольственное и медицинское обеспечение экипажа. Японцы обращались с пленными тактично, что встречало открытое удовлетворение моряков. Но при возвращении пленных на родину в работе японцев обнаружился провокационный момент. Вместо последовательного отправления экипажей пароходов, японцы организовали одновременный отъезд всех пленных. В первых числах марта 1904 г. экипажи захваченных русских пароходов "Екатеринослав", "Аргунь", "Мукден", "Манчжурия" и других в количестве 300 человек из Сасебо были доставлены в Нагасаки, а оттуда французский рейсовый пароход привез их в нейтральный порт Шанхай.
Японские начальники полагали, что прием при-1 бывшего контингента русскими представителями будет проходить с недостатками и неувязками. Они не найдут помещений для размещения всех прибывших и организации их питания, не смогут в ограниченные сроки отправить прибывших на родину. Это вызовет недовольство моряков, привыкших к хорошо отлаженным условиям японского плена. Могут возникнуть беспорядки, вина за которые ляжет на русских представителей. Но в Шанхае никаких беспорядков не произошло, русские представители действовали четко, нестандартно.
Получив от французского консула сообщение о японской затее, агенты русских пароходств в Шанхае - Добровольного флота и Китайско-восточной железной дороги действовали оригинально, они отказались от традиционного размещения прибывших на квартирах и нашли им место во французских полковых казармах, построенных в 1900 г. для французских войск, участвовавших в подавлении боксерского восстания в Китае. Там же организовали питание прибывших. Самое трудное мероприятие - отправку моряков на родину - пришлось проводить по-новому, отказавшись от пассажирских пароходов, на которые все места были уже забронированы на несколько рейсов вперед. Агенты пароходств нашли выход во фрахтовании французского парохода "Аннам", где они разместили не только 300 прибывших моряков, но еще 210 военнослужащих и гражданских лиц из других районов Дальнего Востока.
20 марта 1904 г. пароход "Аннам" с возвращающимися в Россию моряками вышел из Шанхая. Пароход следовал по маршруту Шанхай- Сайгон-Сингапур-Порт-Саид. Оттуда на русском пароходе "Россия" пассажиры отправились в Одессу, куда прибыли 9 мая 1904 г. О встрече прибывших с Дальнего Востока писали все местные газеты. Для нас представляет интерес то, что говорили ступившие на родную землю бывшие японские пленники. Газета "Одесские новости" писала: "Прибывшие моряки единодушно подтверждают благоприятные отзывы о хорошем обращении японцев с пленными. Пища, так же, как и вода, всегда предоставлялась им хорошая, ежедневно свежая. Японцы через особых переводчиков каждый раз справлялись о нуждах русских и немедленно их удовлетворяли. На "Екатеринославе" находился большой запас провизии и из него японцы изготовляли для русского экипажа пищу".
Ключевое значение в этой цитате имеет упоминание о способе получения и удовлетворения нужд русских пленных на захваченном судне. У пленных, видимо, выработалась привычка к такому способу удовлетворения своих потребностей, что прослеживается на поведении 11 матросов парохода "Екатеринослав". В Сасебо они дали подписку о неучастии в войне с Японией, на родине их призвали на военную службу и отправили на Черноморский флот, в Севастополь. Там служба молодым матросам не понравилась. Они начали жаловаться ближайшим начальникам и просить о переводе в Одессу на пароходы Добровольного флота, где 50% должностей палубных и машинных команд комплектовалось военнослужащими. Не получив удовлетворения своих просьб, матросы обратились к председателю комитета Добровольного флота, тот ответил отказом, мотивированным полной укомплектованностью одесских пароходов.
Следующее прошение матросы отправили греческой королеве Ольге Константиновне с просьбой о содействии их переводу в Одессу. Королева запросила командование Черноморского флота о существующих вариантах положительного решения вопроса. В ответе командования говорилось не только об отсутствии вакансий на пароходах Добровольного флота в Одессе, но и о реальной возможности назначения матросов на транспорта 2-й Тихоокеанской эскадры. Делу мешало их обязательство не участвовать в войне с Японией.
