Остен-Сакен вступил в договорные отношения с японским адвокатом Ишибаши. 21 и 29 июня 1905 г. стороны заключили два контракта. Первый контракт уполномочивал адвоката присутствовать на японском призовом суде, а второй - на подачу иска о возвращении 55 000 франков, принадлежащих Красному Кресту и конфискованных на "Орле", а равно и продовольствия, медицинских инструментов и медикаментов там же захваченных. Адвокат Ишибаши подготовил и представил в призовой суд порта Сасебо необходимые документы. Суд разрешил ему присутствовать на заседаниях и участвовать в обсуждении иска о возврате конфискованной собственности на "Орле".
Дальнейшая работа призового суда могла протекать по тому же порядку, который имел место в призовых судах России, а решения суда, построенные на версии об использовании "Орла" в военных целях, получили бы внешне привлекательное юридическое оформление. Появились тревожные подозрения о последствиях, которые могли возникнуть для русской стороны в борьбе за освобождение "Орла".
Во второй половине июня 1909 г. в министерстве иностранных дел заседала особая комиссия с участием представителей от морского министерства, рассматривавшая юридические основания захвата госпитального судна "Орел". В частности обращались к вопросу о целесообразности посылки в японский призовой суд особого представителя русских интересов, японского адвоката для участия в обсуждении дела "Орла". Комиссия единогласно высказалась против такой посылки.
Главное управление Российского общества Красного Креста первым отреагировало на это решение комиссии. Оно потребовало от Остен-Сакена прекращения всякой деятельности в призовом суде. Одновременно министр иностранных дел по дипломатическим каналам обратился к французскому коллеге с просьбой помочь в отзыве иска адвоката Ишибаши из призового суда. Работу поручили французскому вице-консулу в Нагасаки Гударо, который разъяснил адвокату, почему Россия не признает призовой суд компетентным рассматривать дело госпитального парохода "Орел". По-видимому. Ишибаши стало ясно, что за свою работу в призовом суде он не получит от правительства России никакого вознаграждения. Адвокат согласился отозвать из суда свой иск при двух обязательных условиях. Первое условие состояло в уплате ему гонорара в 800 иен, обещанного Остен-Сакеном; второе предусматривало принятие представителем французского правительства ответственности за возможные последствия. Гударо выполнил оба условия японского адвоката, заплатив ему 800 иен, и принял ответственность на себя, а адвокат, в свою очередь, отозвал иск из призового суда.
Правительство России, разумеется, компенсировало французские расходы. Благодаря своевременно принятым мерам, японский призовой суд лишился возможности проводить свои заседания с дуэлью двух сторон - прокурора и адвоката и ограничился заслушиванием правительственных комиссаров. Все другие меры непризнания призового суда были выполнены русскими представителями безукоризненно. Никто из них не давал дополнительных показаний призовому суду и не присутствовал на его заседаниях.
Отказ России от участия в деятельности японского призового суда учитывал также ставшую очевидной неудовлетворительную практику рассмотрения в суде дел о захвате русских коммерческих пароходов. Дело в том, что Япония в войне с Россией ставила перед своим флотом задачу захвата коммерческих пароходов противника и заблаговременно провела подготовку к ее выполнению. Для этого японцы к началу войны развернули призовые суды в двух инстанциях: первая - призовые суды в портах вторая - апелляционный призовой суд. Правительственные и законодательные органы Японии своевременно решили принципиальнее вопросы деятельности призовых судов и провели следующие государственные акты и действия.
24 января 1904 г. японский посланник выполнил указание правительства, и весь состав дипломатического представительства покинул Россию. В этот же день корабли японского флота задержали и захватили два русских коммерческих судна: "Екатеринослав" - в Японском море и "Мукден" - в Корейском порту Фузан (Пусан). На следующий день - 25 января были захвачены еще два парохода: "Россия" - в море и "Аргунь" - в Корейском проливе. Все четыре парохода были захвачены до начала военных действий.
26 января японский флот начал военные действия против России. Япония - молодое агрессивное государство - поставила перед своим флотом задачу до объявления войны атакой миноносцев и в артиллерийском бою разгромить главные силы русской Тихоокеанской эскадры, но достигнуть этого результата не удалось. Параллельно с выполнением главной задачи японский флот атаковал в корейском порту Чемульпо крейсер "Варяг" и канонерскую лодку "Кореец", оба корабля погибли. Кроме того, японцы продолжали захватывать русские коммерческие суда, каковых в начале февраля 1904 г. насчитывалось 14.
28 января японский император издал манифест об объявлении войны России. С этого числа началось пленение русских судов: изъятие судовых документов, денег, грузов, отправка нижних чинов и офицеров в лагеря военнопленных, а тех, кто дал подписку о неучастии в войне и гражданских лиц - на родину, в Россию.
Призовые суды, как первой, так и второй инстанции, признали все захваты коммерческих судов правильными, включая и те из них, которые были произведены до начала военных действий. Основанием для такого решения призовых судов послужило то, что японцы за начало военных действий принимали дату 23 января 1904 г., когда японский посланник в Петербурге получил указание правительства о разрыве дипломатических отношений с Россией, а боевые корабли японского флота начали развертывание для военных действия. Как известно, государство-агрессор всегда находит оправдание своих действий. В данном случае событиями 23 января японцы прикрывали агрессивные действия своего флота против русских кораблей в Порт-Артуре и Чемульпо, а также лишенные юридических оснований захваты коммерческих судов "Екатеринослав", "Мукден", "Россия" и "Аргунь" до начала военных действий.
До русско-японской войны отсутствовало международное правовое регулирование вопроса о том, с какого момента или с какого события следует считать войну начавшейся: с формального объявления войны, начала военных действий, разрыва дипломатических отношений, захвата коммерческих судов, принадлежащих другой стороне. Вместе с тем, существовали международные обычаи, которые соблюдали цивилизованные страны, включая Россию. После разрыва дипломатических отношений Россия ожидала объявления войны Японией. Конечно, обо всем сказанном в Японии хорошо знали, но японский план войны предусматривал проведение внезапных действий и для этого агрессор использовал все возможности, включая призовые суды.
Деятельность японских призовых судов была организована так, чтобы они принимали решения в пользу Японии. Коренным вопросом при рассмотрении в призовом суде дела о конфискации парохода считался не протест русского правительства на захват парохода через посредство французского дипломатического представительства, а телеграмма о том же руководителя русского пароходства в адрес призового суда. В этом случае всегда защита интересов пароходства в портовом суде поручалась японским адвокатам.
Офицеры Главного морского штаба изучили работу адвокатов в шести делах о захвате японцами коммерческих судов. Выяснилось, что японские адвокаты, будучи "патриотами своей страны", выдвигали и защищали на призовых судах самые неубедительные аргументы, которые легко опровергались прокурорами. Кроме того, в японском призовом суде всякий адвокат из истца в сущности превращался в ответчика. Неудивительно, что при такой организации судебного процесса всегда выполнялась поставленная перед судом задача.
В апелляционном призовом суде, рассматривавшем жалобы судовладельцев на решения портовых призовых судов, роль палочки-выручалочки выполняли поверенные судовладельцев или те же адвокаты. В документах апелляционного призового суда отмечалось, что решения "составлялись при участии этих поверенных", хотя предложениям последних в решениях суда не находилось места, там излагалась только японская позиция по рассматриваемому вопросу.
В переговорах о захваченных японцами русских коммерческих пароходах представители России показывали слабые юридические основания в решениях призовых судов о конфискации пароходов поднимали вопросы о пересмотре этих решений и возвращении пароходов русским судовладельцам. Японские представители, ссылаясь на решения призовых судов, начисто отвергали такие возможности. Вот один из примеров ответа японцев: "Что касается захвата русских коммерческих судов <...>, то вопрос о том произошел ли захват этих судов до начала военных действий, в нарушение принципов международного права, был всесторонне рассмотрен и разрешен японскими призовыми судами, в которых эти дела были рассмотрены, и императорское правительство жалеет, что оно не может усмотреть способы для пересмотра вопроса, который был разрешен в законном порядке".
