одного человека не было во оном корпусе иноземца и сею викториею вам поздравляю».
О разгроме Лифляндского корпуса генерала Левенгаупта написано много. Петровская оценка сражения при Лесной изложена в «Гистории Свейской войны». О том в ней говорится так: «Сия у нас победа может первая назваться, понеже над регулярным войском никогда такой не бывало; к тому же еще гораздо меньшим числом будучи над неприятелем. И поистине оная виной всех благополучных последствий России, понеже тут первая проба солдатская была, а людей, конечно, ободрила, и мать Полтавской баталии, как ободрением людей, так и временем, ибо по девятимесячном времени оное младенца счастье принесла».
Участники сражения при Лесной были награждены массово выбитой серебряной медалью с изображением царя на коне, над головой которого две Славы держали корону с надписью «Достойному достойное». Князь Аникита Репнин, доблестно сражавшийся простым солдатом (разжалованный за Головчино), был высочайше прощен и восстановлен в прежнем генеральском чине…
Отряды русских драгун преследовали уходивших шведов на всем протяжении их дальнейшего пути, нападая на отставшие отряды. 30 сентября Левенгаупт удачно для себя переправился через реку Сож у деревни Глинки и после форсированного марша на Северщину 15 октября с остатками своего деморализованного Лифляндского корпуса (6503 человек) присоединился к королевской армии.
На Карла XII остатки корпуса генерала от кавалерии графа А.Л. Левенгаупта произвели не самое лучшее впечатление. Смысла сохранять корпус как армейскую единицу не виделось. Король принял решение распределить большую его часть (4002 человека: 3451 пехоты и 551 кавалерии) по полкам главной королевской армии, чтобы частично восполнить их потери. Так, в Дальский пехотный полк были влиты два батальона Финского третьеочередного полка Врангеля. В них после сражения у Лесной осталось всего лишь 351 человек (или немногим менее двух с половиной рот; полки были 8-ротного состава).
Разгром Лифляндского корпуса, шедшего на соединение с главной королевской армией, показал достоинства полководческого таланта царя Петра I. В той операции он сумел тактически переиграть соперника в лице опытного генерала Левенгаупта, одного из лучших военачальников Швеции, пользовавшегося доверием Карла XII. Под «первой» Нарвой русские и наемные генералы показали себя совсем с иной стороны.
В сражении при Лесной обе стороны применили линейную тактику, однако Петр I показал умение творчески действовать сообразно обстановке и местности, сосредотачивать силы на решающем участке боя. Для придания большей устойчивости фланги боевого порядка были усилены гренадерскими ротами. Русские войска вступали в бой по мере подхода сил, не дожидаясь полного развертывания, осуществляли тесное взаимодействие пехоты и кавалерии (часть драгунских полков была спешена), сочетали залповый огонь с ударами в штыки, не уступили шведам в умении маневрировать на поле боя.
Убедительная победа при Лесной, которую Петр I назвал «первой солдатской пробой» и «матерью Полтавской баталии», явилась одним из первых крупных успехов русских войск. Она подняла моральный дух петровской армии, внушила ей уверенность в собственных силах. Король Карл ХII лишился необходимых ему армейских резервов, боеприпасов и продовольствия, соотношение сил изменилось в пользу русских, что оказало большое влияние на ход будущей кампании 1709 года и всей Великой Северной войны.
В старой России Лесная, как символ мужества русского воинства, пользовалась большой известностью. После сражения на месте поврежденной церкви солдатскими руками была возведена новая. По преданию, в работах принял участие сам царь Петр I. Поэтому церковь получила название Царской. Второе название ее было Пречистенская, поскольку она была освещена в честь Пресвятой Богородицы. В 1904 году она была реставрирована.
В 1907 году в деревне Лесной был поставлен памятный знак «Орел». В день празднования 200-летия сражения место битвы на белорусской земле посетило 50 тысяч человек. Состоялся военный парад и совершена торжественная закладка храма-памятника. В 1912 году он был построен и освещен во имя Петра и Павла. В 1930 году его передали местному колхозу под амбар. В 1938 году Царская церковь была разрушена, а памятник русским солдатам осквернен. В 1950-е годы была сделана попытка создать здесь музей, но она оказалась неудачной. После распада СССР храм-памятник был передан православному приходу, образованному в Лесной. В 2008 году здесь отмечалось 300-летие сражения.
…Для многих из окружения Карла XII и лично для него разгром Лифляндского корпуса генерала Левенгаупта под Лесной стал полной неожиданностью. Стало ясно, что боеспособность русской армии оказалась совсем иной, чем думалось в королевской штаб-квартире. Можно было утверждать, что нарвская «конфузия» пошла ей на пользу. Королю при всей его воинственности пришлось задуматься над тем, как вести войну дальше, оказавшись у приграничья России.
Карлу XII стало ясно, что Московский поход следует на неопределенное время отложить: путь на Смоленск был надежно перекрыт главными силами армии русского царя. О повороте назад и уходе в Польшу или Саксонию думать не приходилось: главная королевская армия слишком далеко ушла на восход солнца, опасно оторвавшись от своих баз снабжения. Оставаться на зимовку в белорусских лесах она не могла хотя бы по той причине, что прокормиться здесь было нечем. Да и к тому же русские стерегли каждое движение вражеской армии. Ситуация вокруг армии Карла XII только осложнялась, но смертельно опасной еще не смотрелась.
В шведском генералитете единого мнения на продолжение кампании 1708 года не было. Последнее слово, как всегда, оставалось за королем-воителем, но он медлил с принятием решения. Оно было принято только в середине октября: шведская армия, усиленная остатками Лифляндского корпуса, повернула на юг, на Украину, на гетманщину, владения Ивана Мазепы, о измене которого «на Москве» еще не знали.
Такое решение Карла XII стало изменением его стратегических воззрений на войну с Россией. Московский поход им только откладывался на зиму: он не отменялся. В силу этого финиш Северной войны еще был, как говорится, «за горами». Считается, что причин на такой поворот походного движения главной королевской армии было две.
Во-первых, шведская армия нуждалась в благополучных зимних квартирах, достаточно безопасных и с хорошей провиантской базой. Посланный в рейд на Смоленщину тысячный отряд шведской кавалерии не нашел там ни запасов провианта, ни фуража, да еще отметил враждебность местных жителей к чужестранцам. Поэтому мазепинская гетманщина виделась, несомненно, более привлекательной для зимовки войск армии короля «свеев».
Не случайно официальный историограф Карла XII его камергер Густав Адлерфельт писал в своем походном дневнике: «…Московский генерал Шереметев, чтобы затруднить путь шведов на Смоленск, сжег при отходе дотла все города и села, уничтожая все на просторе десяти – двенадцати миль, так что солнце было затемнено огнем и дымом, учитывая это, Карл XII решает выбрать другой путь, а именно через Северщину», для вторжения в пределы собственно России.
Здесь
