Но это совсем другое дело: быть назначенным командующим армией или временно исполнять его обязанности. Не следует забывать и о том, что должность командующего армией с момента назначения М.Г. Ефремова командующим фронтом все это время была вакантной.
Во-вторых: обстановка на самом деле была еще хуже, чем мог себе представить генерал Ефремов: штаб армии и лично генерал-майор Гордов были просто в панике. Архивные документы свидетельствуют о том, что генерал Гордов полностью потерял контроль не только за действиями подчиненных корпусов и дивизий, но и над собой. К тому же никакого ранения он на самом деле не получал. Об этом свидетельствует сохранившийся в архиве отчет оперативного отдела о действиях армий Центрального фронта за период с 9 по 25 августа 1941 года. Дословно там написано следующее:
«Штаб армии в самый критический момент потерял связь с войсками и, по существу, не оказывал никакого влияния на ход боя. Командарм с группой операт. работников выехал в направлении ДОВСКА, но в пути попал под артиллерийский обстрел и, как было передано из штарма фронту, оказался серьезно раненным. Как потом выяснилось, все это оказалось сплошной фантазией растерявшихся работников штаба 21 А.
Командарм был невредим, но штарм настойчиво добивался разрешения о переносе КП из р-на ЧЕЧЕРСК (которому пока еще никто не угрожал) в ГОМЕЛЬ»{92}.
В-третьих: на тот момент обстановка в полосе 21-й армии была столь сложной, что при неблагоприятном развитии событий армия могла в полном составе оказаться в окружении и быть уничтоженной. Принимая решение на временную передачу управления 21-й армией генерал-лейтенанту Петровскому, командующий Центральным фронтом надеялся таким образом стабилизировать обстановку в полосе обороны армии, а не вызволять его из окружения. Генерал Л.Г. Петровский не нуждался в таких подачках судьбы. Это был человек и военачальник с большой буквы, никогда бы не позволивший бросить своих бойцов и командиров на произвол судьбы. Воинский долг был для него святым понятием, а не набором красивых слов.
К тому же, если быть уж совсем точным, на утро 13 августа (а решение о назначении Петровского исполняющим обязанности командующего 21-й армией было принято генералом Ефремовым именно утром) 63-й корпус еще не был окружен противником, и вести речь о вызволении его из окружения не было никакого смысла.
Подобная выдумка родилась в головах наших «высоких» политработников уже после войны. Недаром эта «умная идея» по вызволению Петровского из окружения вложена в уста члена Военного совета фронта корпусного комиссара Гапановича Дмитрия Афанасьевича, а не командующего Центральным фронтом генерала Ефремова.
Таким образом, читателю просто хотели в очередной раз напомнить о величайшем благородстве наших комиссаров, которые постоянно проявляли заботу о людях даже в такой сложнейшей обстановке. Командиры до этого «додуматься» бы не смогли — им было просто некогда об этом думать. На самом деле отлет Петровского на самолете в той ситуации, что сложилась тогда, был бы «чистой воды» бегством и позором для него, и Леонид Григорьевич это хорошо понимал.
По злой иронии судьбы, спустя всего лишь восемь месяцев, командуя 33-й армией, Михаил Григорьевич Ефремов окажется точно в таком же положении, как и Л.Г. Петровский. И так же как генерал Петровский, Ефремов откажется вылететь из района окружения на присланном за ним самолете, предпочтя смерть бегству с поля боя.
Генерал-лейтенант М.Г. Ефремов за короткий период командования 21-й армией и Центральным фронтом успел хорошо узнать Петровского. После своей поездки в 13-ю армию 11 августа 1941 года, когда еще и речи не было об опасности окружения 63-го ск, он высказал предложение, чтобы вместо генерала Голубева поставить командармом генерала Л.Г. Петровского. Недаром уже 12 августа М.Г. Ефремов убыл именно в корпус Петровского, а затем только в штаб 21-й армии. События следующего дня заставили его пересмотреть свое решение о назначении генерала Петровского командующим в 13-ю армию, т.к. обстановка в полосе обороны и самом штабе 21-й армии была не менее опасной. Поэтому генерал Ефремов и принял решение назначить Петровского исполняющим обязанности командующего 21-й армией.
Таким образом, стремление генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова назначить генерала Петровского командующим армией было продиктовано не попыткой спасти ему жизнь, а служебной необходимостью и высокими деловыми качествами Леонида Григорьевича, которому было по силам справиться с командованием армией, будь то 13-я или 21-я, в той сложной оперативной обстановке.
В-четвертых: ряд исследователей считают назначение генерала Петровского командующим 21-й армией красивой выдумкой нашей пропаганды с целью придания его личности дополнительного ореола славы. Однако и они глубоко заблуждаются. Основным их козырем является тот факт, что приказа о назначении его хотя бы исполняющим обязанности командарма-21 в архивных документах нет. Да, отдельного приказа нет. Но причина его отсутствия кроется, скорее всего, в той тяжелой обстановке, которая сложилась тогда в полосе боевых действий Центрального фронта: в связи со сменой места штаба фронта копия этого документа, скорее всего, была уничтожена. Поэтому его и нет в деле.
Зато сохранился другой важный архивный документ, подтверждающий этот факт. Получив данные о поспешном отходе двух центральных корпусов 21-й армии и учитывая растерянность штаба армии, генерал-лейтенант М.Г. Ефремов приказал отправить на имя начальника оперативного отдела штаба 21-й армии полковника Цумарева следующее приказание:
«1. Категорически запрещаю отход и разговоры об отходе кого бы то ни было.
2. В командование армией немедленно вступить комкору-63 генерал-лейтенанту ПЕТРОВСКОМУ
3. Командование 63 ск вступить командиру по назначению ПЕТРОВСКОГО.
4. О допущенном командире для командования 63 ск — ПЕТРОВСКОМУ немедленно донести ВС фронта.
5. Задача 21 А — прорвавшегося противника окружить, прижать к р. СОЖ, пленить и уничтожить.
6. Штарму при таком положении стремиться быть ближе к войскам, организовать бой и руководить им, а отнюдь не бежать от войск при серьезном положении.
7. Повторяю — запрещаю даже и думать об отходе. Требую восстановить положение и шаг за шагом, укрепляя занимаемую войсками местность, если даже нельзя идти, то ползти вперед. Но перед нами не такой противник, чтобы ползти, а надо идти и наступать.
8. Исполнение донести.
И.О. Комфронта ЕФРЕМОВ. Член B.C. фронта ГАПОНОВИЧ»{93}.
Таким образом, командующий фронтом довел до сведения штаба армии, что в должность командующего 21-й армией должен вступить Петровский. Поэтому нет никаких сомнений в том, что он приказал передать это распоряжение в письменном виде командиру 63-го ск. Причем если самолет улетел поздно вечером 13 августа, ибо днем пролететь в расположение корпуса, скорее всего, было просто невозможно, то приказание, отправленное в адрес штаба 21-й армии и представленное выше, было отправлено еще в первой половине дня 13 августа, в 11 часов 50 минут, что запротоколировано в документах штаба Центрального фронта.
И последнее. Главпуровская фраза «Талант крупного военачальника и железная воля помогли Петровскому выйти с честью из этого трудного положения» — просто глупость или, точнее сказать, издевательство над памятью Леонида Григорьевича Петровского.
Обстановка была уже столь сложной и запущенной, что говорить о том, что воля и талант позволили Петровскому с честью выйти из этого положения, просто не приходится. В том положении, в котором в силу не зависящих от Л.Г. Петровского обстоятельств оказался корпус, сам Наполеон был бы бессилен.
Леонид Григорьевич и большинство его бойцов и командиров пали смертью храбрых в этом бою или были захвачены в плен, и все эти сказки о нанесении частями 63-го ск «по врагу удар за ударом с тыла» не более чем красивая выдумка, а точнее сказать, бессмысленная ложь.
По крайней мере обнаруженные автором архивные документы свидетельствуют о том, что к своим смогли пробиться не более полутора тысяч человек из состава частей и соединений 63-го стрелкового корпуса. Практически вся техника и тяжелое вооружение были утеряны. А ведь на начало августа в корпусе было: 31 легкий танк, 206 пушек, 71 гаубица, 86 минометов различного калибра, 121 трактор, 1023 автомашины, более 10 тысяч лошадей. В двух ее стрелковых дивизиях и корпусных частях насчитывалось более 21 тысячи командиров и красноармейцев.
Подвиг наших бойцов и командиров в годы Великой Отечественной войны бессмертен, и он абсолютно не нуждается ни в каких приукрашиваниях. От этого он только теряет свою правдивость и достоверность, приобретая вид начищенной до блеска солдатской бляхи, которая снова потеряет свой вид, как только придется снова днем и ночью биться с врагом не на жизнь, а на смерть.
