— Можете не сомневаться, — уверял нас венский пресс-атташе. — Сантиметр за сантиметром уже прощупано почти (?!) все дно Топлицзее.
Какую, однако, площадь занимало это “почти”, он не уточнил. Австрийские специалисты сетовали на немалые трудности, усложнявшие работу аквалангистов и водолазов: густой слой ила, дебри затонувших деревьев. Возможно, это было и так.
…Когда за нашей спиной снова замкнулась цепь сторожевого охранения полевой жандармерии и бун-десхеера, экспедиция австрийского МВД возобновила подводный поиск.
Мы возвращались в Бад-Аусзее с двойственным чувством то, что работы на озере Топлиц и в его глубинах велись во всеоружии самых последних технических средств а не для отвода глаз общественности, обеспокоенной целой чередой человеческих трагедий в Мертвых горах, не вызывало сомнений. Тревожило другое: все ли из того, что удалось аквалангистам, водолазам экспедиции нащупать в подводном нацистском “тайнике” и поднять на поверхность, стало достоянием гласности?
И для этого подозрения были основания.
Еще летом 1959 года западногерманский либерально-буржуазный журнал “Штерн” организовал экспедицию на Топлицзее, завершившуюся двумя сенсациями: первая — изрядно переполошила влиятельных господ, которые предпочли бы навсегда запечатать уста “тайнам” озера в Мертвых горах, вторая — встревожила демократическую общественность Австрии и ФРГ и подкрепила не раз выраженное антифашистами беспокойство о реальности опасности, все еще таящейся для тех, кто рискнет по-настоящему докопаться до главного содержимого нацистских тайников в Топлицзее и других укромных уголках Альп, попытается сделать его достоянием широкой гласности.
Экспедиция “Штерна” была оснащена по тому времени достаточно хорошо. Высокочувствительные эхолоты, подводные телекамеры, специальное водолазное снаряжение позволили не тратить попусту отпущенные дни и часы. И вот на поверхность специальным проволочным тралом из глубины Топлицзее поднят первый прогнивший ящик. Когда его осторожно вскрыли на берегу, в ящике оказались пачки банкнот на сумму 55 тысяч английских фунтов стерлингов. Дата выпуска фальшивок 20 октября 1935 года, 7 марта 1936 года и 30 марта 1937 года.
10 августа водолазы поднимают со дна еще два ящика. Когда их вскрывают на берегу, все остолбеневают: ведь это же документы из берлинской штаб-квартиры СС — Главного имперского управления безопасности! Должно быть, находка на какое-то время ошеломила и представителей австрийских властей. Во всяком случае, журналисты из команды “Штерна” успели просмотреть документы еще до того, как, спохватившись, уполномоченные австрийского министерства внутренних дел, осуществлявшие надзор за работами на Топлицзее, погрузили ящики в машины и отправили в Вену.
В 35-м номере за 1959 год “Штерн” рассказал о том, что спрятали гитлеровцы в одном из этих ящиков: “Подробные приказы агентам СС на голландском, норвежском, английском и немецком языках Директивы по проведению диверсий, таких, как взрывы вражеских кораблей, аэродромов и других объектов, специальные удостоверения, дневники производства фальшивых денег, сотни секретных документов данные о всех тех, кто в 1945 году надеялся скрыться и нырнуть в неизвестность”. (Последнее в контексте нашего рассказа представляет особый интерес.)
Документальная информация РСХА об “ушедших на дно” гитлеровцах носила особо “взрывчатый характер” в политическом плане. Ведь если бы эта секретнейшая информация всплыла в печати, кто знает не произошло ли бы разоблачение “лионского мясника” — гестаповца Барбье и многих других нацистских военных преступников, бежавших из тонувшего рейха в ту же Латинскую Америку, на десятилетия раньше?
Но уже тогда, при первой беглой оценке поднятых из нацистского “тайника” документов, журналистам было видно, каков разоблачительный потенциал обнаруженных эсэсовских досье. В полной мере оценить его “взрывную силу” можно было лишь после тщательного изучения всего материала. А на это требовалось время…
Уже на следующий день. 11 августа 1959 года, газета “Дер нойе курир” сообщила: “Как теперь выясняется, этот материал намного важнее, чем казалось на первый взгляд. Поэтому предполагают, что в остальных восьми ящиках, которые еще покоятся на дне озера, могут находиться и другие секретные документы рейхсфюрера СС, возможно даже, весь его секретный архив. Подъем и этих восьми ящиков будет осуществлен немедленно, как и обследование дна озера в поисках других материалов”.
До этого, к сожалению, дело не дошло. Сразу же после того, как машины австрийской службы безопасности доставили оба ящика в государственное хранилище в Вене, на имя руководителя экспедиции “Штерна” Леде поступила из ФРГ экстренная телеграмма. Она была подписана главным редактором Генри Нанненом, выразившим мнение и издателя этого журнала, члена ХДС Герда Буцериуса. Текст ее звучал как приказ, подлежавший немедленному исполнению: “Считаю дальнейшее пребывание на озере Топлиц несовместимым с выполнением Вашего задания. Наннен”.
Экспедиция была свернута в считанные часы. С поверхности озера убрали и опознавательные буи, под которыми так и остались покоиться на дне зафиксированные аквалангистами и водолазами из группы Леде ящики с архивами РСХА…
ВОПРОСЫ ОСТАЮТСЯ БЕЗ ОТВЕТА…— Почему в августе 1959 года была внезапно прервана экспедиция “Штерна”, едва из Топлицзее извлекли ящик, в котором оказались документы имперской службы безопасности гитлеровской Германии?
Вопрос, словно электрический разряд, расколол сизую от сигаретного дыма, напряженную атмосферу в главном зале “Курсалона” Бад-Аусзее, где власти проводили заключительную пресс-конференцию для журналистов, только что возвратившихся с озера Топлиц.
Полицай-директор Граца, отвечавший на вопросы австрийских и иностранных корреспондентов, сидел за круглым столиком, уставленным микрофонами, бок о бок с представителями МВД Австрии и не торопился с ответом. Он-то был хорошо осведомлен, кто из представителей местной и мировой прессы действительно профессиональный журналист, а кто, не исключено, лишь пользовался пресс-карточкой для прикрытия профессии совсем иного профиля…
Явно выигрывая время, полицай-директор Граца медленно расстегнул молнию кожаной папки и достал из нее несколько листов бумаги, заполненной записями и испещренной колонками цифр.
— Действительно, — наконец-то начал он отвечать на вопрос, связанный с финалом экспедиции журнала “Штерн”, — во время ее работы на дне озера Топлиц было обнаружено двадцать восемь объектов. Из них было поднято пятнадцать. Я могу вас заверить, дамы и господа, — обратился к нам полицай-директор, — что ящики под усиленной охраной были доставлены сперва в Грац, а оттуда в Вену. В этих ящиках были найдены… — полицай-директор надел очки, поднес поближе к глазам листки и начал перечислять: — бухгалтерские учетные книги, регистрировавшие количество изготовленных и вывезенных из концлагеря Заксенхаузен фальшивых денег, медные матрицы для изготовления знаков на служебной американской бумаге, ключ к расшифровке цифровых кодов к фальшивым денежным знакам и перечень всех лиц, участвовавших в изготовлении фальшивых денег. — Сделав паузу, полицай-директор добавил: — Экспедиция журнала “Штерн” была свернута потому, что истек срок разрешения на проведение подводного поиска в Топ-лицзее, выданного “Штерну” министерством внутренних дел…
И ни слова о поднятых тогда ящиках с секретными архивами эсэсовской штаб-квартиры в Берлине! В таких случаях неискоренимые скептики обычно задаются вопросом: “А был ли мальчик?” Не выдал ли журнал “Штерн” — в погоне за сенсацией — упомянутые полицай-директором Граца “бухгалтерские книги” и списки лиц занимавшихся подделкой английских банкнот в концлагере Заксенхаузен, за… секретные документы РСХА взрывчатой силы?
Подобная версия очень бы устроила анонимных господ, предпринимающих по сей день все, чтобы не допустить раскрытия тайны не только озера Топлиц, но и других подводных и подземных эсэсовских “кладов”.
Чего они опасаются? Разумеется, не извлеченных со дна того же Топлицзее вещественных доказательств небывалой по своим масштабам государственной операции по изготовлению фальшивых денег. Хотя сами по себе эти разбухшие от многолетнего пребывания в воде пачки английских фунтов стерлингов и долларов и поныне основательно подмачивают репутацию “респектабельного” буржуазного общества и его порождения — нацистского рейха.
Хранителей “загадок” эсэсовских тайников порой заставляют просыпаться в холодном поту видения иного, более грозного и разрушительного для их реноме и личной карьеры характера.
Немецкая пунктуальность, вошедшая в плоть и кровь привычка чиновников всех ведомств и званий регистрировать на бумаге все, что входит в служебную компетенцию того или иного “босса” или “винтика” бюрократического аппарата, отдающих приказ, и их исполнителей, бумерангом ударила и по террористическому режиму фашистской Германии. Недаром эсэсовских и гестаповских “фюреров”, кто, так сказать, не выходя из кабинета, управлял чудовищным конвейером депортации и истребления в газовых камерах миллионов граждан оккупированных гитлеровским вермахтом стран и территорий Европы, окрестили на Западе “бухгалтерами смерти”, “убийцами за письменным столом”.
