О силе и влиянии этой колонны можно судить по тому, что, как мы теперь с очевидностью убедились, «самостоятельные и ответственные» командующие армией и флотом в русско-японскую войну — генерал Куропаткин и адмирал Скрыдлов — были ставленниками этой «пятой колонны», не будем даже употреблять термины «масонство, либерализм» и т.п.
Очевидный же защитник Престола-Отечества среди высшего Командования — адмирал Евгений Иванович Алексеев, был этой колонной и ее представителями дезавуирован и был вынужден оставить свой пост. Та же участь постигла генералов Гриппенберга и Штакельберга, пытавшихся вопреки Куропаткину начать выигрывать проигрываемую тем войну.
Здесь разоблачать нечего, все ясно!
Надеюсь, читателю понятно, кто мог быть выдвинут на высшие командные должности в войну грядущую — Первую мировую, и почему командующие фронтами, генерал-адъютанты Его Императорского Величества, дружно предложили Своему Верховному Вождю отречься от престола в самом преддверии скорой победы. Творцом которой был именно Верховный Главнокомандующий русскими армией и флотом. Успехи оставшихся без его руководства наших высокодаровитых и самоуверенных военспецов ясно показывают этот упрямый факт всем, желающим видеть реальность.
На самом деле после полученного нами ответа на вопрос: кто вы, адмирал Скрыдлов и генерал Куропаткин? — можно свернуть все стратегические исследования по выяснению истинных причин непонятной победы Февральской революции. Оставив профессиональным историкам и разведчикам уточнение конкретных фактов и персоналий. А мы можем повторить вслед за известным регентом и запевалой: «Здесь разоблачать нечего, все ясно!»
Конкретные способы вмешательства «пятой колонны» в общий ход войны или конкретное боевое столкновение могли быть самые разные. От очевидно изменнических действий генерала Куропаткина и адмирала Скрыдлова до малообъяснимых поступков, к примеру, адмирала Витгефта. Действия же Петербурга — отдельная песня.
Вдребезги, как разбивают яшму
Одно теперь можно сказать твердо, повторив сказанное в Книге 2.
Начнись действительно война вторым Синопом адмирала Алексеева, русская Тихоокеанская эскадра — с верным руководством, в полном составе, еще не поврежденная, не испытавшая горечь поражений — вдребезги, как разбивают яшму, разнесла бы боевые отряды Соединенного флота с их прирожденными моряками, самураями-офицерами, с их однородностью, сплаванностью и английской постройкой.
И останься жив адмирал Макаров, он, скорее всего, и в худших условиях этот вывод бы подтвердил. Похоже, что адмирал Того был того же мнения. И очень опасался, что найдется русский адмирал, хорошо понимающий истинные причины японских побед на Тихом океане, который сможет вновь подтвердить этот вывод, приведя свои броненосцы в Японское или Желтое море.
Лучше всех историков прошлых лет и лет нынешних понимал адмирал Того, что при сравнимом — как в бою 28 июля — вооружении, материальной, так сказать, части у Соединенного флота есть большие шансы проиграть большую игру русскому адмиралу, который не пожелает играть с Соединенным флотом в поддавки. Разведка работала и доносила, что, по меньшей мере, один такой адмирал у русских есть.
Надо было принимать меры. Меры эти, как мы увидим из дальнейшего изложения, приняты были.
6.1. Что знал адмирал Рожественский?
Адмирал Рожественский не хуже адмирала Макарова понимал значение поспешного отступления Того от Порт-Артура 27 января. Общий же ход боя 28 июля был достаточно подробно отражен в донесениях контр-адмирала Н.К. Рейценштейна из Шанхая, капитана 1-го ранга светлейшего князя А.А. Ливена из Сайгона, да и из Порт-Артура поступали сведения. Тем более это касается боя 1 августа. Связь с Владивостоком была прямая. На основании всей полученной информации адмирал Зиновий Петрович мог сделать, прежде всего, следующие основополагающие выводы, которые вполне подтверждаются всей вышеприведенной и известной читателю информацией.
1. Артиллерийским огнем современный броненосец и даже крейсер потопить практически нельзя.
За весь первый период войны ни один броненосный корабль в боях на море не был потоплен артиллерийским огнем. Да, повреждения бывали. Но тонули броненосцы и крейсера исключительно при подрывах на минах. Или открыв кингстоны, как «Рюрик». Это важно запомнить для оценки действий русского командования при Цусиме.
2. 2-я Тихоокеанская эскадра не сплавана и стать таковой за оставшееся время не в состоянии. Следовательно, для возможного успеха в эскадренном бою необходимы самый простой строй и самые однозначные приказы о его сохранении. Чтобы о Циндао и Шанхаях думать забыли.
3. Очевидно, что русские и японские снаряды в боях 1904 года были все лее сравнимы по ударно-взрывной силе. Что и отмечено было всеми участниками сражений. Это несмотря на то, что японские снаряды превосходили наши до 15 раз по количеству и качеству взрывчатки. Но в бою 28 июля этого преобладания было явно недостаточно японцам для создания решающего превосходства в огневой мощи над русской эскадрой. Следовательно, адмирал Рожественский имел все основания считать, что артиллерийский бой с японской эскадрой наша эскадра вполне способна вести, по крайней мере, на равных.
4. Опыт боя 1 августа 1904 года в Корейском проливе однозначно подтверждал, что прорыв через него возможен даже при некотором количественном превосходстве неприятеля, в худшем случае — с потерей некоторых кораблей. Опыт же 31 марта, 2 мая и вообще минной войны у Порт-Артура и Владивостока говорил о том, что мин и минных атак следует остерегаться. Особенно ночью в узкостях. Поэтому Корейский пролив следовало проходить, конечно, днем. А вот врага уверить в обратном. Отсюда — черный цвет судов русской эскадры.
5. Далее. Выход «Цесаревича» из строя сам по себе не помешал бы прорыву Порт-Артурской эскадры во Владивосток. Готов же был прорываться Эссен на тихоходном и много раз раненном «Севастополе». Для этого всего-навсего начальнику эскадры следовало отдать перед боем приказание следовать только курсом на Владивосток кильватерной колонной за флагманским кораблем, а если вдруг он выйдет из строя — за следующим мателотом. То есть именно то не терпящее двусмысленности, а тем более, многозначности распоряжение, которое адмирал Рожественский и отдал перед Цусимским боем, проанализировав причины наших неудач 28 июля 1904 года. Боевая задача была поставлена заранее кратко и предельно конкретно — прорыв во Владивосток, чтобы ни происходило. Но эскадрой! И эта четкость распоряжений полностью оправдала себя 14 мая 1905 года. К немалому изумлению адмирала Того, даже выход из строя двух флагманских броненосцев не вызвал, в отличие от боя 28 июля 1904 года, разброда и шатания в железном кильватерном строю русских броненосцев. О разгроме русской эскадры по частям не могло быть и речи{122}.
6. Адмирал Рожественский мог не знать в полном объеме повреждений 1-й эскадры у Шантунга. Однако поведение «Цесаревича», «Аскольда», «Дианы» и «Новика» давало основания думать, что 1000-мильный путь от Порт-Артура до Владивостока 1-я эскадра при предполагаемых в пути боях, может быть, и не прошла бы. Но 500 миль от Цусимы до Владивостока уцелевшие в наверняка имеющем быть место бою,корабли 2-й эскадры пройдут обязательно, потому что ходу им назад в Порт-Артур нет, а японская эскадра по опыту Шантунга минимум неделю будет зализывать раны.
Порт Артур. Госпиталь № 9 в Новом городе. Отчетливо видны дыры в стене от крупнокалиберных снарядов7. Для чистоты опыта желательно, чтобы с русской встретилась действительно та, год пробывшая у Порт-Артура, японская эскадра. Не успевшая пи отремонтироваться, ни перевооружиться. Значит, надо спешить. Мы увидим, насколько прав был Адмирал в своем стремлении вперед.
8. Если Порт-Артур каким-то чудом удержится до подхода 2-й эскадры (а многие портартурцы с прорвавшихся при Шантунге кораблей считали, что до февраля — весьма вероятно, даже данные следствия по сдаче Порт-Артура это стопроцентно подтверждают), то есть шанс, что остатки 1-й эскадры будут удерживать японский флот от ремонта.
