8. Если Порт-Артур каким-то чудом удержится до подхода 2-й эскадры (а многие портартурцы с прорвавшихся при Шантунге кораблей считали, что до февраля — весьма вероятно, даже данные следствия по сдаче Порт-Артура это стопроцентно подтверждают), то есть шанс, что остатки 1-й эскадры будут удерживать японский флот от ремонта.
То есть, на крайний случай, если и не завладеть морем, то уж прорваться во Владивосток при должном упорстве сам Бог велел! Походы Владивостокских крейсеров однозначно показали, что войти во Владивостокский порт можно даже в январе. Равно, как и выйти из него.
Снаряды японские, порт-артурские
Ввиду особой важности остановимся подробнее на вопросе качества японских крупнокалиберных снарядов порт-артурского периода военных действий, уже затронутом в пункте 3 предыдущего раздела.
Еще в самом начале войны вице-адмирал О.В. Старк, командующий Порт-Артурской эскадрой, оценивая действие японских снарядов, указал в своем рапорте № 801 от 19 февраля 1904 года, что оно «оказалось много слабее, чем об этом писалось раньше». Правда, «снаряды разрывались при первом прикосновении к самым слабозащищенным местам кораблей. Осколков при разрыве снарядов получаюсь много и в большинстве случаев — мелких». Однако «пожара от разрыва этих снарядов не наблюдалось, хотя на некоторых кораблях разрывы происходили в деревянных частях…»{123},[126]
Вместе с тем сохранились свидетельства, что японские 12-дюймовые снаряды первого периода войны, бывало, и вовсе не рвались. Такие случаи приводит выше капитан Лутонин. А вот совершенно бесхитростное свидетельство не моряка, а «маленькой сестрички», как называли раненые в Порт-Артуре дочку штабс-капитана Анатолия Топольского Галю, помогавшую матери в госпитале:
«В первые месяцы бомбардировки были только с моря, но зато стреляли большей частью двенадцатидюймовками. Такая “пулька”, попадая в дом, разрушала его или совсем, или большую его часть, убивая людей даже не осколками, а напором воздуха от разрыва. Но часто эти “чемоданы” и совсем не разрывались, зарываясь глубоко в землю, или пробуравливали насквозь дом, оставляя круглые дыры-окна. Таких “раненых” домов делалось все больше и больше; а под нашим госпиталем (бывшей гимназией) лежало таких “удовольствий” целых два, постоянно угрожая взорваться»{124}.
Покорная просьба, читатель, обратить внимание на эту информацию и по возможности запомнить ее.
Порт-Артур ждет
Итак, весной 1904 года в Петербурге решили отправить на выручку блокированной в Порт-Артуре 1-й Тихоокеанской эскадре и самому Порт-Артуру 2-ю Тихоокеанскую эскадру под командованием З.П. Рожественского.
И на тот момент это был не только не бессмысленный, но единственный разумный шаг. Соединившись, две эскадры действительно могли овладеть морем, что автоматически обеспечивало победу России в войне: все поставки Японии в Маньчжурию шли морем. Считается, что окончательное решение о посылке эскадры было принято на Совещании в Петергофе в Высочайшем присутствии в августе 1904 года.
Поскольку с этим Совещанием связано много неразъясненных вопросов, посвятим ему следующую главу, а пока напомним, что, по общему мнению, в отличие от Японии Россия могла выиграть войну и при потере флота. Может быть, несколько медленней. Но наверняка.
В этом мнении едины такие разные люди, как А.Н. Куропаткин[127] и А.И. Деникин, знаменитый английский военно-морской писатель и эксперт Джулиан Корбетт и его соавтор в описании морских операций русско-японской войны адмирал сэр Эдмонд Слэйд. Это мнение разделяют и поддерживают Элиас Захариас — крупнейший американский разведчик и контрразведчик, работавший по Японии в 1930-е годы и во Вторую мировую войну, и современные английские и американские исследователи, такие как Эрик Гроув и Дж. Вествуд{125}. И не они одни.
Но что нам мнения! Мы достоверно знаем, что Япония эту войну действительно проиграла. Вспомним паническую телеграмму японского правительства № 69, отправленную в 20 часов 35 минут токийского времени 28 августа 1905 года. Указания, переданные этой телеграммой из Токио в Портсмут Верховному полномочному представителю Японии Комура Ютаро, с категорическим требованием заключить мир на любых условиях действительно отдают безоговорочной капитуляцией[128].
Это знание позволяет нам совершенно по-иному взглянуть на итоги странной войны, по какому-то недоразумению считающейся до сих пор военным поражением России.
Это знание помогает нам оценить масштабы измены и предательства, уже тогда созревших в русских верхах, при благожелательной поддержке скучавшего по Соловкам и Колыме русского образованного общества. И поддержанных беззаветным ударным трудом «сорока тысяч “братьев”» в международном масштабе[129]. Но даже при этой поддержке Рузвельту с Витте еле-еле удалось для Японии пол-Сахалина от России урвать. А без оной вряд ли и аренду Квантуна довелось бы стране Ниппон на себя перевести.
Однако овладение морем или, по крайней мере, наличие на Дальнем Востоке крупных русских военно-морских сил не только резко приблизило бы победу России — оно сделало бы ее неизбежной даже для русского общественного мнения. В глазах широких народных масс вновь усилило бы обаяние царской власти. Самодержавия.
А вот этого «братья» никак допустить не могли.
Прорыв возможен
Во время стоянки 2-й эскадры у берегов Мадагаскара в декабре-марте 1904/05 года стало известно о падении Порт-Артура и гибели 1-й эскадры. Задача овладения морем становилась практически неразрешимой.
Но сохранялась возможность прорыва во Владивосток. Еще в начале января 1905 года адмирал Рожественский, обладавший, похоже, своими источниками информации (недаром, будучи уже в отставке, он вместе с адмиралом графом А.Ф. Гейденом сыграл такую большую роль в создании русской военно-морской разведки), однозначно считал этот прорыв возможным.
Действительно, в декабре — феврале, а на самом деле еще и в марте — апреле, японский флот проходил ремонт и перевооружение на своих базах. «Микаса», к примеру, в середине января 1905 года без кормовой башни стоял. А ремонт «Асахи», подорвавшегося на мине в последние месяцы блокады Порт-Артура, с трудом в апреле закончен был. И это только то, что известно достоверно.
Так что если бы не задержка эскадры на Мадагаскаре по категорическому приказу из Петербурга, подкрепленному «саботажем» немецких угольщиков, как раз с января по март, то эскадра пришла бы еще в феврале во Владивосток целой и невредимой. И не надо насчет льда: как-нибудь ледокол «Надежный» дорожку бы эскадре проторил.
Но опять же на основании анализа сражений в Желтом море 28 июля, и особенно 1 августа в Корейском проливе, адмирал Рожественский имел все основания считать, что прорыв возможен и в мае, хотя бы и ценой потери нескольких кораблей, скорее всего не броненосных. Ситуация была крайне тяжелой, но, по расчетам его — для 2-й эскадры не безнадежной.
Также считали и руководители военно-морских сил Японии, понимая, что без принятия чрезвычайных мер шансов у Соединенного флота остановить русскую эскадру во главе с решительным русским адмиралом практически нет. И меры, как уже говорилось, были приняты. Действительно кардинальные меры.
6.2. Deus ex machina.[130] Что не знал адмирал Рожественский
Адмирал не знал и не мог знать, что во время зимне-весеннего ремонта японцы перевооружат свою эскадру снарядами совершенно нового типа. Вместо обычных фугасных, с которыми мы познакомились в Порт-Артуре, они стали использовать фугасные снаряды, наполненные веществом типа напалма, от которого, казалось, горит даже железо.
Результаты полигонных испытаний превзошли все ожидания. Жидкое пламя после взрыва снаряда пожирало все вокруг, тысячи мелких осколков, вылетающих из огненного ада, вместе с ударной волной крушили все полигонные конструкции, скручивая стальные балки в узлы. Пламя также уничтожало кислород в районе взрыва{126}. Кроме того, при взрыве выделялись ядовитые газы, губительно действующие на гортань и легкие. И на психику, заметим, тоже.
До сих пор почему-то никто не отметил, что отравляющие вещества в вой пах XX века впервые применили отнюдь не немцы на Ипре, а японцы при Цусиме!
С японскими цусимскими снарядами вообще связано много тайн. Истинный химический состав взрывчатки не известен до сих пор[131]. Японцы на вопросы отвечали скромно: обыкновенная шимоза. И плечами так застенчиво пожимали. Выдумают, мол, люди.
