Иоканка, сопровождаемый кораблями «Бритомарт» и «Нодерн Джем». В 12.57 с ревом прилетел одиночный «Юнкерс-88» и с большой точностью накрыл британское судно так, что его компасы были сорваны с мест, а капитан судна Уильям Уокер получил тяжелое ранение в бедро осколком бомбы. Но после того как морская вода схлынула с судна, оно выровнялось, его машины продолжали работать. А вдали наконец показалась земля. Теперь можно было обойтись и без компаса [114].
Немцы утверждали, что британец был так сильно поврежден двумя «прямыми попаданиями» тысячефунтовых бомб, что его «можно считать уничтоженным». Германское 5-е соединение ВВС подвело итог: «Таким образом, уцелевшие суда конвоя, которые пытались достичь Иоканки, уничтожены». Но «Сэмюэл Чейз» и «Оушн Фридом» не торопились причислять себя к числу уничтоженных. На низкой высоте пришла русская летающая лодка, а затем повернула обратно к побережью – очевидно, за подкреплением. Командир «Бритомарта» поставил траулер с гидролокатором впереди ослепшего грузового судна, чтобы траулер вел его за собой, в то время как сам продолжил противолодочное прочесывание вокруг них.
В 13.30 того дня два упомянутых торговых судна были снова замечены озадаченной немецкой воздушной разведкой в 120 милях к востоку от Мурманска. Они шли отдельно, и каждое сопровождали «патрульные корабли». С авиабазы в Банаке были подняты в воздух еще восемнадцать «Юнкерсов-88» из 2-й эскадрильи 30-й авиа-эскадры, чтобы разделаться наконец с этими грузовыми судами. Но в 15.45, когда бомбардировщики находились вне радиуса захвата радиолокационной сетью противника, немецкая служба радиоперехвата услышала, что британская радиостанция на берегу передает предупреждение о надвигающемся ударе с воздуха на конвой «Компетент» в 10 милях к северу от Святого Носа, а часом позже они услышали неприятные новости из Мурманска: «в воздух поднялось прикрытие из истребителей для конвоя «Компетент». Когда восемнадцать «Юнкерсов-88» приготовились напасть на эти два грузовых судна, находясь еще на расстоянии многих миль от них, появился рой русских истребителей Пе-3 и «Харрикейн» и отогнал их. Немецкие самолеты вернулись в Банак и по дороге со злости побросали бомбы на эсминец и каботажное судно.
Так что только теперь, после того как суда покрыли расстояние в 2500 миль из Исландии и оказались в поле зрения русского побережья, Советский Союз выступил на их защиту. Чуть позже показались два тральщика, «Хазард» и «Леда», из 1-й флотилии минных тральщиков, которой командовал капитан 1-го ранга Кромби. Тральщик «Бритомарт» дал им позицию поврежденного «Сэмюэла Чейза», а сам вместе с транспортом «Оушн Фридом» направился к Иоканке.
В Иоканке их ожидали восемь кораблей эскорта из конвоя «Замалека». Они бросили якорь там незадолго до полудня, но никакой заправщик их не ждал. Было тепло и сыро. Моряки уже четверо суток не вылезали из своих капоковых спасательных жилетов – с тех самых пор, как покинули Маточкин Шар. Прежде чем они оставили порт, чтобы проделать под защитой последний отрезок пути к Белому морю и Архангельску, на корабли эскорта пришло сообщение, что два русских эсминца в Иоканке предложили указать дорогу к входу в Белое море. Корабли Королевского военно-морского флота в 12.30 дня подняли якоря, благодарные за это дополнительное охранение и за то, что русские эсминцы проведут их. Русские эсминцы были причудливыми кораблями с пушками на отдельных опорах, обращенными все до одной в сторону кормы. Выйдя из порта, эсминцы «показали им путь» к Белому морю и повернули обратно к местам своих стоянок. Командир корвета «Ла Малуин», едва оправившись от изумления, пожелал им с помощью 10-дюймового прожектора: «Надеюсь, вы вернетесь благополучно». Но с русских эсминцев не ответили.
Все суда в кильватерной колонне направились к «горлу» – входу в Белое море. К полуночи к ней добавилось несколько русских тральщиков, а над головой стали кружить истребитель «Харрикейн» и бомбардировщик-штурмовик. Впервые за много суток ночью слегка стемнело. Пошел сильный дождь, и лед исчез. Московское радио объявило, что в этот день советские летчики сбили тридцать немецких самолетов, и повторило, что конвой прибыл в целости. На это один португальский пропагандист ответил: «Это означает, что суда, которые были потоплены, завершили свой путь под водой».
Для спасательного судна «Замалек» испытания подошли к концу. Если когда-либо было судно, которое заслуживало, чтобы о нем сняли фильм, то это был выносливый «Замалек» капитана Морриса. «Замалек» начал с того, что до войны перевозил пассажиров на Ближнем Востоке, а закончил бесславно в 1956 году после Суэца, когда египтяне затопили его в Порт-Ибрахиме [115]. Потом, после достижения перемирия, его достала со дна инжерная служба ООН, и судно было разрезано на металлолом. Фильм получился бы захватывающий и пронзительный. При следующем конвое, после PQ-17, «Замалек» спас русскую женщину с одного из русских судов, и она родила ребенка в операционной «Замалека». Но это уже другая история.
В полдень 11 июля маленький конвой «Замалека» гордо шел по реке Двине мимо лесопилок, паромов, на которых было полно молчаливых женщин-рабочих, он шел среди тысяч бревен, плывших по реке. В некоторых прибрежных деревнях их приветствовали, в других молча поглядывали. В четыре часа «Замалек» пришвартовался в Архангельске, в 2490 милях от Сейдис-фьорда. Но прежде чем он пристал к пирсу, американский моряк, которого за четыре дня до этого к ним доставили в состоянии душевного расстройства, прыгнул за борт и поплыл к берегу. Капитан 1-го ранга Монд, британский представитель, лично ступил на борт спасательного судна, чтобы приветствовать его капитана-валлийца.
Спасатель «Рэтлин» и американское грузовое судно «Беллингем» были уже здесь, вместе с русским танкером «Донбасс». (Последний в немалой степени был обязан своим выживанием американским морякам, которых он до этого спас. Хотя они и находились на пределе своих физических возможностей, но составили расчет одного орудия, еще одно привели в боевое состояние и все дни и ночи сражались на боевых постах, пока танкер не пришел в Молотовск [116]; высокопоставленный представитель советского правительства лично поблагодарил капитана потопленного американского судна «Дэниел Морган» Джорджа Салливена за самоотверженные действия его команды.) Днем позже еще одно американское грузовое судно – подраненный «Сэмюэл Чейз» – также добралось до Молотовска.
«В порт пришли три судна из тридцати семи, – докладывал 13 июля флотскому командованию в Архангельске коммодор Даудинг. – Конвой не из успешных».
7
По-прежнему на просторах Баренцева моря было разбросано два десятка или более спасательных шлюпок и множество плотов, причем некоторые находились в нескольких сотнях миль от земли. Через пять дней после потопления «Карлтона», 10 июля, спасшиеся моряки увидели первые признаки человеческой жизни: из-за горизонта появился одиночный самолет. Это оказался самолет Королевских ВВС «Каталина», принимавший, вероятно, участие в поисковых операциях. Дул слабый ветерок,
