Даже принимая во внимание давность написания, и делая сноску на некоторую техническую неграмотность авторов, горлопанить ее не стоило. Автономность лодки — 90 суток, а третий срок — это ж за двести суток! Такое медицина запрещает: «Летучий Голландец» какой-то! Нет, песня о психически нездоровых моряках, брошенных командованием на произвол судьбы, никак не годилась. Превратно истолкуют. Надо быть политически грамотным. Отметаем! Но очередная песня меня насторожила еще сильнее. «Каюта морская», В. Семернин / Б. Терентьев (умеренно, с душой):
3204 заклепки
Походной каюты нехитрый уют.
Но если судьба нас хватала за глотки,
Мы к ней выходили из наших кают.
Да это просто какой-то подрывной злобный пасквиль на нашего героического моряка. Все лежебоки ленивые, валяются себе в каютах по шконкам, а выползают, только когда прижмет. А когда прижимает, вы и сами знаете. Заклепки со скуки считают. Да и с заклепками еще вопрос, откуда такое точное число? Нигде кроме технической документации и не узнать. А она, естественно, совершенно секретна! Куда известные органы смотрели? Какой недогляд! Прямо шпионское донесение! Да и не клепают ныне корпуса-то. Явно не подходит. А вот сочинение «В отсек», А. Меерович и Л. Крейман / Г. Каликин (спокойно) сразу вогнало меня в краску.
Все тяжелей и сумрачней глубины,
А впереди немало трудных дней,
И не стыдятся сильные мужчины
Большой и робкой нежности своей!
С полной ответственностью говорю. В нашем флоте ЭТОГО нет! Никаких альтернативных половых отношений устав не предусматривает. Ишь ты, нежность робкая! Совсем стыда нет никакого у стихотворцев! Зато следующее произведение навело на мысль о скором увольнении в запас и всем, связанным с дальнейшей гражданской жизнью. Особенно с жилищным вопросом. «Как же мне не любить Заполярье?», М. Рейтман / Дм. Покрасс (лирично, в темпе вальса):
Я привык к непроглядным туманам,
К неугасному летнему дню,
И поныне седым ветераном
Здесь я Родину нашу храню!
Да, с квартирками-то для нашего брата военного нынче туго. Ехать некуда. Пока служили — всем обещали, как отслужили — свободен и нищ. Глядишь и, правда Родину до глубокой старости в казенной квартире охранять будешь. Вот проблема. А дальше все туда же. «Море полярное», В. Матвеев / А. Аверкин (сдержанно):
Флот наш — сила веская Слава боевая
Нас земля Советская Солнцем согревает.
Вот-вот. Светит, но не греет. Хоть смейся, хоть плач. Немного обрадовали близостью к жизни апологеты советской песни. Бодрая композиция «Море стало строже», С. Гребенников и Н. Добронравов / А. Пахмутова (энергично) поразила доступной в строевой песне правдивостью:
А мы идем под северной волной
И в отсеках простая работа.
Но работа бывает такой,
Что порою и петь неохота.
Ну патриархи, ну молодцы! Ведь понимают, что подводнику в море песня строевая, что зайцу подковы. Под гитару в каюте помурлыкать, это одно. А вот после вахты хором слова разучивать. Им, наверное, такое и не снилось. Окончательно и бесповоротно меня добила песня «Мы подводники, в дозоре!», Н. Флеров / Б. Победимский (в темпе марша):
Кто там бродит в темном море,
В темном море, где угасли зори?!
Горюй, не горюй ты, подруга моя,
Опять ухожу я в морские края,
Но буду всегда я всем сердцем с тобой
И в час наш учебный, и в час боевой!
Сначала подводная лодка, словно пьяная шатается бесцельно по морю темному, правда, в темпе марша. А потом возникает необходимость сообщить родным: не валяйте дурака, живите, как жили. Толку никакого горевать нет. Я вроде с вами, а вроде и нет. Мираж, приведение. Ничего особенного.
В общем, я на этих песнях спекся и попытки что-либо отыскать прекратил. На мое счастье, политотдел нас не покинул, и нашего зама возвернул на время. Вот он и показал мне, что значит школа! Минут за десять, взяв за основу какую-то стародавнюю официальную балладу, осовременил и выдал на-гора! Талантище!
Надежно задраены люки,
И кучка отважных людей
Друг другу без клятв и поруки
Становится трижды родней!
ПРИПЕВ:
Уходит в далекое плаванье лодка
На стражу российских морских рубежей
Ракетная лодка, подводная крепость,
Владычица грозных морей.
Ни солнца, ни звезд по неделям,
А надо — и больше пройдет,
Пока из глубин беспредельных
Наверх наша лодка всплывет!
ПРИПЕВ.
И пошла «кучка отважных людей» наворачивать круги по плацу, горлопаня о тройном родстве. Все-таки, мне кажется, лучше песни о моряках, чем «Варяг», еще не придумали. Не дано.
Если что-то заметил, присмотрись: шевелится — отдай честь, не шевелится — красить!
Одна из флотских истин
Мероприятие, о котором пойдет речь, имело место всегда, везде и в любых вооруженных силах всех времен и народов. Конечно, со временем оно сильно видоизменилось. И если Александр Невский, проверяя наточенность меча у дружинника, имел понятие, о чем идет речь, то согласитесь, авиатор, инспектирующий подводную лодку, вызывает некоторое недоумение. Невольно вспоминается случай, когда в наше училище приехал проверяющий. Генерал армии, танкист, заслуженнейший фронтовик, с первого до последнего дня прошедший Великую Отечественную, гулял со свитой по училищу. Состояние классов, аудиторий, технической базы ему понравилось, он остался очень доволен. Особенно чистотой и порядком. Под занавес его завели в музей училища, рассказать об истории и выпускниках. Там, рассматривая модели атомоходов, генерал заметно разволновался. Ему не давало покоя одно: а ну как в море враг на абордаж полезет? Чем отбиваться будете? То, что корабль мгновенно погрузится, бывалого вояку не устраивало. Привыкший бросать танковые клинья в прорыв, генерал бегства с поля боя не признавал. Ни на какие доводы не реагировал, и под конец в сердцах посоветовал установить на лодке хотя бы КПВТ. Начальник училища, вице-адмирал, член-корреспондент Академии наук, написавший десятки книг по ядерной физике, оказался в затруднении. Он понятия не имел, что такое КПВТ. После недолгого замешательства адмирал увел разговор в сторону. Невзначай напомнив о банкете, он сослался на проектные организации, что это их дело, а мы только готовим подводников, но соображения генерала обязательно будут рассмотрены. Генерала ответ удовлетворил, и он убыл на банкет. Окольными путями у адъютанта военачальника попытались узнать, что же это за штука такая — КПВТ? Удивлению того не было предела. Чтобы офицеры в таких высоких чинах, и не знали элементарного? Да ведь КПВТ — это крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый! Реакцию ветеранов-подводников опустим.
Вернемся к теме. Мероприятие под чудным названием «Кумжа» — несколько иное. Больше показ товара лицом, чем отчет о проделанном. Но все равно интересно. Раз в год, весной, как правило в Западной Лицце, проводят смотрины на уровне Министерства обороны. К пирсам со всего Северного флота сгоняют лодки всех возможных проектов. От атомоходов до дизелюх. По одной из серии. Надводников готовят в Североморске. В назначенный день самолеты выбрасывают на Кольскую землю десант из выпускников Академии Генштаба. Заплесневевшим в кабинетах офицерам за трое суток предстоит познакомиться с флотом, хотя бы в общих чертах. Чтобы, достигнув маршальских звезд, иметь понятие, кого посылаешь в бой. У большинства выпускников знакомство с кораблями обычно ограничивается сериалами и рассказами друзей. Теперь же, кто с детским восторгом, кто с генеральским апломбом, они устремляются на показуху. Железные игрушки посмотреть, да и пользуясь флотским гостеприимством, пропустить стопарик-другой.
Для подводников среднего звена «Кумжа» — дело хлопотное, для командования — судьбоносное. Больших погонов на «Кумже» шастает много. Показать свой корабль в наивыгоднейшем свете — прямая дорога наверх. Пусть заметят и запомнят. Вот тут-то командование из штанов и выпрыгивает, кто во что горазд.
Драили корабль суток трое без передыха. Беспрецедентно, до кругов в глазах. Весь экипаж вымыли, постригли, переодели в новое РБ, пришили белые больничные воротнички и осмотрели, вплоть до ушей. Выкрасили и почистили все, на что может упасть взгляд. Вечером, осматривая РПК в последний раз, командир приметил недостаточно приемлемую покраску рубочного люка, и люков 1-го и 10-го отсеков. Возражений, что краска к утру не высохнет, командир не принял. Постановил: красить и точка! Загнанный экипаж бросился устранять замечание, удовлетворенный обходом командир лег спать.
