Она понемногу становилась популярной личностью в поселке подводников. Это не очень нравилось Леве. Но все компенсировалось одним. Ночью Лена становилась соковыжималкой. Ее темперамент был поистине вулканическим и изощренным. Как мужчине, Леве большего нечего было и желать. Изможденный, он засыпал на упругой груди жены, чтобы на следующий вечер история повторилась вновь.
Так пролетело года три. Развязка наступила неожиданно. После очередной автономки Лена не встретила мужа на пирсе с другими женами. На все вопросы о ней знакомые женщины, потупив взгляд, бормотали, что не в курсе, где она. А дома. Квартира была девственно пуста. В углу примостилась большая коробка из-под телевизора со всеми, аккуратно сложенными Левиными вещами. У стены сиротливо приткнулась раскладушка. И все! Главным ударом было письмо, лежавшее посреди опустевшей квартиры. Короткими скупыми фразами Лена сообщала, что их союз был обречен с самого начала, но она его по-прежнему любит, хотя возврата к прошлому быть не может. Иссяк родник чувств, так сказать! Мебель же она продала в связи с тем, что ей начинать новую жизнь не на что, и все автономочные деньги, выданные ему вперед, она тоже взяла вместе со всем содержанием Левиной сберкнижки, на которую он по глупости оформил ей доверенность. Ну и далее, целую и прощай навеки, твоя безутешная Елена.
Немного придя в себя, Лева кинулся по знакомым выяснять, что же произошло в его трехмесячное отсутствие. Никто никаких вразумительных объяснений ему не дал. Жены товарищей, если и знали, то хранили молчание, жалея покинутого мужа. Ленины родители на звонки не отвечали, а телефон на ленинградской квартире Лены все время был занят. Суд да дело, но через пару недель экипаж отправили в послепоходовый отпуск. Лева понесся в Ленинград, в душе надеясь, что все происшедшее — страшный сон. Но самое ужасное было впереди! Когда наконец ранним утром он добрался до Питера и позвонил в дверь любимой, ее открыл его бывший старпом в майке и трусах. Он полгода назад перевелся в академию, был разведен и не отличался привлекательной внешностью. Зато пер по служебной лестнице, как танк, несмотря на свой статус разведенного, что для карьеры члена КПСС было почти смертельно. За его спиной маячила Лена в едва запахнутом халатике, надетом явно на голое тело. Картина до такой степени ошарашила бедного Леву, что он даже не нашел в себе сил треснуть по роже прыщавого старпома и навесить оплеух изменнице. Застыв словно соляной столб, он рефлекторно фиксировал аргументированные доводы Лены о несостоятельности их отношений. Короче, свое второе смятое обручальное кольцо Лева тоже подарил очередной супруге.
Развод оформили очень быстро, пользуясь обширными питерскими знакомствами бывшей жены. Кстати, в процессе этого Лева узнал много нового о своей бывшей половине, о чем и не догадывался все это время. Он был, разумеется, у нее не первым, и даже не вторым. Правда, предыдущих она обирала без штампа в паспорте. А теперь, решив выйти на качественно более высокую орбиту, Лена все эти неполные три года кропотливо искала более перспективный объект, а найдя, без колебаний «кинула» Леву. Целенаправленная и законопослушная торговля шикарным телом.
Потерпев полное фиаско во второй попытке устроить личную жизнь, Лева пустился во все тяжкие. Квартиру он обставил заново, правда, теперь самой большой и главной ее частью была кровать. Широкая и удобная. Дважды разведенный каплей стал завсегдатаем местного кабака «Мутный глаз», откуда один домой не уходил. Особенно его тянуло на жен старпомов и командиров. Лева разбивался в лепешку, чтобы уложить их в постель. Сколько побывало в его знаменитой кровати женщин, он и сам не знает. Имя им — легион! Оба брака лишили Леву юношеских иллюзий. Освободившись от них, Лева вернулся в реальный мир, и оказалось, что он не так уж плох и вообще прекрасен! Мировоззрение его преобразилось радикально. Он решил, что не готов да и вовсе не создан для семьи, со всеми вытекающими последствиями. К тому же и женщины — вовсе не ангелы, за которых их принимают такие глупые мужчины, как он сам.
Горе от последнего развода рассосалось как-то очень быстро и даже практически без применения алкоголя. Лева увлекся спортом, и в свободное от женщин время с упоением занимался совершенствованием и наращиванием мускулатуры. Молодой симпатичный каплей стал пользоваться большой популярностью у женского пола гарнизона, от мала до велика. Им нравилось, что Лева не требовал многого от своих пассий, ни к чему их не обязывал и не любил трепать языком о своих амурных похождениях.
К нему бегали по ночам жены каперангов, чтобы получить максимум удовольствия от мускулистого красивого парня и вновь почувствовать себя молодыми. А их же восемнадцатилетние дочери впрыгивали в его постель, чтобы ощутить себя настоящими женщинами в объятиях взрослого мужчины. Службе все это не мешало, а скорее, даже помогало, и вскоре Лева, обладавший ко всему прочему недюжинными инженерными задатками, стал командиром дивизиона. Четыре маленькие звезды сменились одной большой. Капитан 3 ранга Олейник служил на износ: и на корабле, и дома. Мама в посланиях из дома сетовала на его невезение в личной жизни, мол, так хочется внучат понянчить, а у тебя все никак. На все письма мамы из далекого Севастополя Лева отвечал одно: хватит, я с двумя женами уже покувыркался, никакого желания больше нет.
Время шло. Минуло еще несколько лет. После очередного автономного плавания отпуск выпадал на самую середину лета. Пользуясь опытом, приобретенным со второй женой, и дамскими знакомствами в безбрачный период, Лева быстренько соорудил себе отдельную от экипажа путевку. Да не абы куда, а в «Аврору», знаменитый сочинский санаторий ВМФ, куда и зимой не всегда путевку достанешь. Холостому мужчине сборы в дорогу — минутное дело, и, сдав соседке ключ от квартиры на хранение, Лева выехал в аэропорт. Билетов, естественно, не было, но огромный опыт общения с женским полом помог и здесь. Обаяв дежурного администратора Мурманского аэропорта в рекордно короткие сроки, Лева через три часа вылетел транзитным рейсом в Сочи. Плавание было тяжелым и нервным. Треть времени командир дивизиона Олейник провел в трюмах, накупался в грязи и масле. Хотелось теплого моря, женщин в ярких купальниках и сладкого грузинского вина.
В санатории Леву разместили в двухместном номере. Соседа пока не было. В первый же день Лева как образцовый отдыхающий обошел всех врачей, получил назначения на всевозможные гидромассажи, обследования и терренкуры и, отложив свидание с морем на утро, завалился спать.
Проснулся Лева по военной привычке часов в шесть. Он всегда вставал рано и редко пользовался будильником. Денек обещал быть чудесным: солнце, ни ветерка, благодать! До завтрака оставалось еще два часа, и Лева решил пока окунуться в море. Слово — дело! И уже через десять минут он стоял на пустынном в эти ранние часы пляже. Коренной крымчанин, Лева любил море так, как не может любить его простой курортник. Он им жил. И всегда, заходя в море, он нырял и пока хватало дыхания плыл под водой как можно дальше от берега, смывая с кожи всю бренность земли. Это был словно ритуал. Лева разбежался, прыгнул и скрылся под водой. Море приняло его в свои объятья. Когда не дышать стало невозможно, Лева поднялся на поверхность перехватить глоток-другой воздуха. Но едва голова каплея появилась над поверхностью воды, в затылок что-то сильно ударило. В глазах его все померкло. Взмахнув руками, Лева потерял сознание.
Первое, что он услышал, придя в себя, было два женских голоса. Один, совсем рядом, почти возле уха, другой чуть поодаль.
— Ну что? Дышит?
— Вроде дышит! Лариса, давай все же врача вызовем. Вдруг что-то серьезное?
— Перестань, Валерка! Неужели ты думаешь, что такому бугаю твой камешек все мозги вышиб! Сейчас очухается. Пойдем на завтрак. Пусть будет рад, что его вообще вытащили.
— Лора, ты что, не понимаешь? Я его чуть не угробила и еще бросить должна?! Придет в сознание, увижу, что с ним все нормально, тогда и пойдем!
— Хм, Валера, а мужчинка-то ничего! Приятненький… Может, ты того.
— Ну ты и нахалка! Ладно, я его сейчас по щекам похлопаю.
Лева понял, что пора вставать. Он открыл глаза и решительно сел. В затылке как бомба взорвалась. В зрачках заплясали геометрические фигуры. Поднеся руку к голове, Лева нащупал огромную шишку, аккурат посередине затылка.
— Все, по щекам не надо, и врача тоже.
Перед ним на коленях сидела русоволосая милая девушка лет двадцати, в купальнике. Метрах в двух от нее стояла другая.
— Вы извините, я не хотела, просто вышли на пляж — никого нет, я взяла камешек и решила «блинчик» по воде пустить. А тут вы выныриваете. Вы под водой недолго были, я плаваю хорошо. Я вам даже искусственное дыхание делала.
— Рот в рот, если интересует! — подала голос подруга.
