— Чаю попить не дают! — недовольно пробурчал командир, слезая со своего кресла-постамента.
— Олейник — свободен. Отдыхай.
Командир, тяжело ступая в своей могучей обувке, вышел из центрального. Олейник следом. Но не успел он добраться до каюты, как по кораблю зазвенел сигнал учебной тревоги.
— Учебная тревога! Для прохода узкости! Олейнику в центральный пост!
Лева кинулся обратно. Явно что-то происходило. Но что? Идем-то в базу при «Ветре-1»! Он лично таких случаев не знал. А корабль забурлил. Леве тоже передалась общая суетливая атмосфера, он прибавил шагу и влетел в центральный пост на волне спешащих на боевые посты моряков.
Командир облачался в кожаные доспехи для выхода на мостик. Неуклюже ворочаясь и матерясь вполголоса от безуспешных попыток натянуть чехол на канадку, он мельком скользнул взглядом по Олейнику и торжествующе проревел на весь центральный:
— А дело-то все в тебе, Лев! Они меня еще раз спрашивают: Олейник на борту? Я говорю — да! Чего он вам дался? А мне говорят, раз Олейник есть, то есть и добро на переход в базу. Буксиры выходят. Идем в Оленью губу, к плавпирсу номер семь. Механик давай команду «По местам стоять, узкость проходить!». А ты, Лев, думай!
Командир наконец вделся в чехол и, переваливаясь с ноги на ногу, направился к выходу.
— Я наверх!
Олейник спускался на пульт ГЭУ в глубокой задумчивости. При чем здесь он? «Мохнатых» родственников Лев не имел и, кроме мамы и нескольких ее сестер и братьев, родни не знал. Противозаконного ничего не делал. Ерунда какая-то! Решив, что гадать нечего, на берегу и так все станет ясно, Лев отбросил всякие дурные мысли и занялся своим непосредственным делом — гонять первый дивизион. Пришвартовались через два часа. После отбоя тревоги Лев только было собрался перекурить, как по кораблю загрохотал голос механика:
— Выход наверх запрещен! Капитану 3 ранга Олейнику форма одежды номер пять, прибыть в центральный пост! Срочно!
Лев присвистнул. Вот те на! На пирсе только командир и начальство. А его-то куда? Однозначно что-то случилось, а его только готовят к этому. Он бегом залетел в каюту, оделся и рванул в центральный. Механик скупо сообщил:
— Тебя командир наверх вызывает. Левка, что натворил? Кайся, пока не поздно.
— Сергееич, да я сам ни хрена не пойму! Хватит!
В момент одолев трап, Лева оказался наверху, в ограждении рубки. После трех месяцев оранжерейного климата, природа встречала неласково. Мелкий осенний дождь противно хлестал по щекам, по небу летели серые осенние тучи, да и вообще обстановочка не радовала. Осторожно выглянув из рубки, Лева узрел на пирсе командира и стоящих рядом с ним двух офицеров. Больше никого не было, за исключением швартовной команды, снующей по пирсу со швартовными концами. Приглядевшись, Лева узнал в офицерах начальника штаба Северного флота и командующего их флотилией адмирала Маторкина. В отдалении, около пирса, стояла группа машин. Семьи подводников не встречали. Отчасти от того, что их завели не в родную базу, отчасти от того, что никто не мог предположить, что в такую погоду командование разрешит швартовку. Собравшись с духом, Олейник выбрался из рубки, спустился на пирс и, попытавшись изобразить строевой шаг, приблизился к начальству и доложил:
— Товарищ командир, капитан 3 ранга Олейник по вашему приказанию прибыл!
Начальник штаба флота, славившийся своим мерзким и вредным характером, оглядел Леву с ног до головы и, обращаясь к Маторкину, с сарказмом произнес:
— Вот тебе, Алексей Владимирович, и жених! Получи, распишись и передавай невесте!
Лева стоял, ничего не понимая. Какой жених? Какая невеста?
— Что молчишь? Радуйся офицер, по твоей милости я с холодной спиной целый ядерный ракетоносец в базу затащил, причем по штормовой готовности. Других выпихиваю, а вас затащить пришлось!
Олейник решил, что пора навести ясность в этом туманном вопросе.
— Товарищ адмирал! Объясните, в чем дело? При чем здесь я? И вообще, что случилось?
Адмирал, то ли криво улыбнулся, то ли скривился.
— Не строй из себя девочку! Тебя невеста приехала встречать, а мы вас повернули из-за непогоды. Ну она папочке поплакалась в трубку, и вы здесь. Кстати, почему не по форме одет?
Адмирал повернулся к командиру.
— Я же приказал, с вещами и по форме номер пять! Не в канадке и тапочках, а с вещами!
Командир развел руками.
— Не так понял, товарищ адмирал. Сейчас устраним! Олейник вниз и пять минут на подготовку для схода на берег. Дуй живо!
Но тут Лева первый раз в жизни в открытую возмутился действиями начальников.
— Я прошу мне объяснить, в чем дело!!! Я вам не кукла: беги туда, беги сюда! Я боевой офицер! Что за невеста?!
Командир недоуменно посмотрел на начальника штаба.
— Товарищ адмирал, может, и правда ошибка?
Начальник штаба нервно усмехнулся:
— Ошибка, ошибка. Да я сам читал! Все совпадает: фамилия, имя, отчество. Олейник, ты сам-то понимаешь, о чем речь идет?
Лева отрицательно покрутил головой:
— Ох, бл…! Номер на мою голову. Олейник, иди на корень пирса, там тебя эта самая «невеста» ожидает. Посмотри, твоя или нет. Опознание проведи. Она в «Волге» командующего флотом сидит. Иди, не мозоль глаза!
И Лева медленно и нерешительно зашагал. Неясные подозрения уже витали у него в голове, но поверить в такую безумную идею он не мог. Отсюда было видно единственную женскую фигурку, стоящую под зонтом у корня пирса. Он сразу заметил ее, поднявшись наверх, и даже вскользь задумался, кто же мог притащиться по такой погоде сюда, за пятнадцать километров от Гаджиево, встречать корабль. Может, жена командира? Оказывается, нет. Встречают его. Но кто.
Лицо женщины скрывал опущенный зонт. Даже в десяти метрах от нее Лев не мог определить, кто это. И когда до нее оставалось несколько шагов, зонтик приподнялся. Это была Валерия. Здесь, на проржавевшем пирсе, под мерзким дождем, в нескольких тысячах километров от Сочи! Лев ждал чего угодно, но только не этого! Хотя на душе похорошело.
— Здравствуй, Лева.
Лева молчал. Валерия показалась ему еще более привлекательной, чем раньше. Он стоял и просто смотрел на нее.
— Левчик, ты не рад? Я дура, конечно, но. Прости, если.
Лева вдруг заулыбался, как ребенок, дождавшийся давным-давно обещанного подарка.
— Здравствуй, Валерка! Я рад, конечно, рад! Только я ничего не пойму. Как ты сюда попала, кто.
Валерия подошла к Леве, провела ладонью по щеке.
— Я очень хотела тебя видеть. Остальное потом. Поедем отсюда, хочу побыть с тобой наедине. Мне послезавтра надо быть в институте. Поедем!
Лева неопределенно махнул рукой в направлении своего начальства.
— Так это они меня по твоей просьбе, что ли.
— Папа договорился. Иди, одевайся. Я тебя жду.
На пирсе начальник штаба флота, прервав оживленное обсуждение похода с командиром корабля, спросил у подошедшего Олейника:
— Ну и? Твоя или не твоя?
Лева, еще не до конца пришедший в себя от случившегося, кивнул:
— Ага.
Начальник штаба отчего-то развеселился:
— Отлично! Слава богу, разобрались. Командир, Олейник сходит на берег до сдачи корабля. Грубо говоря, его не трогать и не вызывать на службу суток трое. А лучше четверо. Договорились?
Командир кивнул. Когда просит начальник штаба флота, это уже приказ.
— И когда будете в отпуск оформляться, этого орла не задерживай, а лучше отпусти сразу, как это будет возможно, лучше завтра. Он у тебя, по-моему, прикомандированный?
Командир молчаливо подтвердил.
— Тогда решено. Олейник, ты с завтрашнего дня в отпуске.
Ответственный командир дивизиона Лева Олейник попытался вклиниться в речь старшего начальника.
— Товарищ адмирал, мне матчасть сдавать.
Того аж приподняло.
— Товарищ капитан 3 ранга! Это приказ! Вы с завтрашнего дня в отпуске. На полную. Точка.
А потом уже миролюбиво добавил:
— Знаешь, Олейник, так и командиру, и мне спокойнее будет. Иди, собирайся.
Только Лева направился к трапу, его остановил командир.
— Лев, у тебя акты приема-передачи дивизиона готовы?
— Да.
— Сейчас же сдай дивизион и все дела механику, передай ему — это мой приказ. А финансист отпускные тебе сегодня рассчитает. Завтра забежишь, ведомость на получение денег заберешь. Вместе со всеми документами. А о таких родственниках предупреждать надо.
В центральном посту механик сначала остолбенел от известия, но после небольшого разговора с командиром молча подмахнул все бумажки. Впервые за свою службу Лев сдал все дела за пару минут и сошел с корабля в отпуск через полчаса после прихода из автономки.
Уже в машине Валерия, не дожидаясь Левиных вопросов, сразу объяснила все:
— Извини меня, я поступила очень некрасиво. Тебя, наверное, за это по головке не погладят. Но так хотелось тебя видеть. Я на тебя злилась тогда, в последний вечер. Очень. Думала, вот дундук трусливый. А потом прочитала твое письмо и все поняла. Ты ведь не хотел со мной ничего иметь из-за своих прежних жен. Боялся все испортить мне. Да? Я поняла сразу. Ты просто слишком добрый. И я решила тебя найти. Фамилию и имя я знала, где служишь, ты рассказывал, а в остальном папа помог. Я очень не хотела его просить, но он сам вызвался. Наверное, по мне видно было. Спросил, что у меня с тобой. Прости еще раз, я не выдержала и показала ему твое письмо. Он прочитал и сказал, что ты — настоящий мужик, хотя с первого взгляда ему и не понравился, и что он меня одобряет. А потом помог. Вот и все. Ты на меня обижаешься?
