в плохих условиях, что препятствует их работе, в то время как советским дипломатам в Бразилии предоставлены все возможности и полная свобода действий. СССР злоупотребляет этим, засылая в страну «многочисленных агентов» и создавая проблемы. Бразилия выиграет всё и не потеряет ничего, разорвав отношения. Министр также заявил, что вполне понимает, почему позиция США отличается от бразильской: Вашингтону нельзя терять контакт с Москвой из-за ситуации в Европе, необходимости продолжать переговоры по некоторым договорам, их ратификации и многих других весомых причин. Это объясняет бразильцам, почему США не предприняли никаких резких действий в отношении не менее злобной статьи по поводу президента Трумэна.
Посол Бразилии Пиментель, единственный дипломат с архаичным моноклем из аккредитованных в Москве, выполняя указания своего МИДа, отреагировал на статью. Предупредил соответствующей нотой, что бразильское правительство ожидает «корректировки» советской позиции, фактически извинений. МИД СССР ноту не принял, аргументируя отказ тем, что «тон документа является недружественным». В связи с фактическим отказом советского правительства дать удовлетворение бразильской стороне посольство Бразилии 21 октября 1947 года сообщило, что дипломатические отношения между Бразилией и СССР прерываются [128].
Так получилось, что «разводящей» стороной выступил Госдепартамент США и американские дипломаты в Рио и Москве. Через них координировалась организация «синхронизированного» выезда персонала советского и бразильского посольств. Если бразильцы сразу запросили американцев о помощи, то Москва так и не назвала представляющей её интересы страны. В общем, обошлись без ультиматумов, жёстких условий и затяжек времени. Имели место осложняющие моменты? Да, в Рио-де-Жанейро. Первый секретарь Соколов обратил внимание американцев на то, что бразильские «злоумышленники» пытались забросать камнями здание посольства, и что такой же атаке подверглась его автомашина, когда он выезжал по делам в город.
Американцы выяснили, что нападение произошло, когда автомашина находилась на значительном отдалении от посольства, и поэтому полицейская охрана вмешаться не успела. Пассажиры в автомашине не пострадали, если не считать «обстрела» куриными яйцами. Одно яйцо попало в ухо помощнику Соколова, второе – задело кончик носа его сына. Здание посольства от камней не пострадало, от ограды до него – приличная дистанция.
Впрочем, персонал посольства нападение проигнорировал: все занимались упаковкой вещей. По договорённости об условиях отъезда, разрешалось взять любой груз без досмотра, включая архивы. Всего на отъезд было заявлено 35 человек: 9 дипломатов, 15 – технический персонал, остальные – члены семей. Большая часть багажа была отправлена 1 ноября на норвежском грузовом судне «SS Bowplate» до Нью-Йорка в сопровождении пяти человек. Все другие сотрудники вылетели туда же тремя группами на самолётах «Pan American Airways».
Угроза новой мировой войны поблекла 6 ноября 1947 года, когда министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов заявил, что секрета атомной бомбы «давно не существует». Формулировка была намеренно-обтекаемой, но беспокоящей: если секрета бомбы не существует, воспользовалась ли им Россия? Одновременно в западных СМИ появились сообщения, не подтверждённые официально, что «русские взорвали атомную бомбу на тайном полигоне в Сибири». В США поспешили опровергнуть эту информацию: «Это блеф! Советам потребуется минимум пять лет, чтобы овладеть атомным оружием». Но сомнения в стане «планировщиков войны» были посеяны. А если это не дезинформация, к которой часто прибегают Советы, и где-то на огромной территории Сибири действует сверхсекретный атомный полигон?
Монопольное владение США ядерным оружием было недолгим. В СССР атомная бомба была успешно испытана 29 августа 1949 года. Для стран Латинской Америки этот взрыв стал, по сути, исходной точкой для поиска совместного пути по достижению региональной ядерной безопасности. Впервые идея о создании зоны без ядерного оружия в Латинской Америке и Карибском бассейне была обнародована в сентябре 1962 года на Генеральной Ассамблее ООН. В апреле 1968 года договор Тлателолко официально вступил в силу, определяя нормы, правила и процедуры режима ядерного нераспространения в регионе.
Запрет Сталина на активную разведработу в Аргентине
Теплоход «Академик Крылов» с работниками торгпредства для Аргентины пришвартовался в порту Монтевидео 8 апреля 1946 года. Через два дня они отбыли в Буэнос-Айрес на борту местного пассажирского парохода. На аргентинском причале ранним утром их встретили таможенники, полиция и несколько фотографов.
В таможне даже у дипломатов потребовали открыть чемоданы. После заявленного протеста и затяжных объяснений багаж пропустили без досмотра. Таможенники не решились доводить дело до скандала. Завершив формальности, торгпредовцы поехали в «Сити-Отель», где для них были зарезервированы номера.
Газеты опубликовали сообщения о прибытии торговой миссии. С первого дня её руководителя Константина Шевелева начали осаждать корреспонденты с просьбой об интервью. После его отказов в газетах появились различного рода выдумки о неких «таинственных задачах» миссии. Это побудило Шевелева направить в ведущие газеты письмо, в котором разъяснялось, что возглавляемая им миссия является торговым представительством и, соответственно, нацелена на ознакомление с рынком Аргентины, никаких побочных задач она перед собой не ставит.
Шевелева навестили два чиновника из Министерства труда, объяснили, что пришли по поручению президента Хуана Перона, и просили не вступать в переговоры с правительственными органами до встречи с ним самим. Местные пропагандисты, говоря о Пероне, не жалели эпитетов: огромная, почти магическая сила воли, незаурядные способности, неиссякаемая энергия. Только таким может быть отважный и неподкупный патриот Аргентины, которого так ненавидят в Вашингтоне и Лондоне! Встречу Перон обещал устроить в ближайшее время.
Пауза несколько затянулась, и члены миссии занимались в основном закупкой товаров для загрузки «Академика Крылова». В отеле и на подступах к нему торгпредовцев осаждали «заинтересованные лица»: представители фирм, научных организаций, врачи, юристы, биржевики, политики «левого толка». Отметились также руководители славянских организаций.
Кадры наскребали по сусекам
Человеком от «конторы» в составе делегации был заместитель торгпреда Кирилл Юрьевич Лакс («Мори»). Следует сказать, что его торгпредовский стаж – 20 лет! – по продолжительности многократно превышал время работы в разведке. По сути, он был новобранцем в этом деле, что и признавал: «Опыта оперативной работы у меня не было, не было элементарных знаний по Аргентине, и нагрузки по прикрытию не давали возможности развернуться по-настоящему».
Первая встреча с Пероном почти секретно состоялась 23 апреля. Аргентинцы предупредили, что общение не будет официальным, так как Перон ещё не вступил в полномочия президента.
В обусловленное время его помощники зашли в отель и пригласили членов делегации пройти вместе с ними в Министерство труда, которое находилось в пяти минутах ходьбы от «Сити-отеля». На встречу отправились Шевелев, Малков, Марьинский, Лакс и представитель ТАССа Дашкевич. В министерстве к группе присоединились будущие министры правительства Перона Брамуглия и Лагомарсин. От министерства поехали на автомобилях, причём посадка проводилась хозяевами «конспиративно», чтобы о встрече не пронюхали газетчики.
Всех привезли в частную квартиру Перона, которую он при необходимости использовал для рабочих встреч, и рассадили в небольшой гостиной, куда минут через десять явился Перон. Пропагандисты не преувеличивали, он действительно обладал импозантной внешностью лидера –
