Дмитрий Жуков - РННА. Враг в советской форме

Здесь уместно привести характеристику, данную Шенкендорфу немецким историком и публицистом Юргеном Торвальдом: «Генерал фон Шенкендорф, как и многие другие генералы, вступил на территорию СССР, не имея никаких знаний о нем и не ознакомившись с русскими проблемами; однако благодаря природному уму и врожденной гуманности он сразу же многое заметил и многое понял не только в вопросах военной стратегии, но и психологические моменты и, руководствуясь собственными соображениями, вел свою политику в областях среднего участка Восточного фронта… Сделав свои выводы, он пошел против правительственного течения… „Самотеком“ возникли первые военные и охранные формирования из бывших солдат Красной армии, добровольцев и мирного гражданского населения, которые боролись против Красной армии на стороне немцев, думая, что… они несут своей Родине освобождение от ненавистного коммунистического режима… Все эти добровольные образования внезапно рождались в тылах немецкой армии, и полевые штабы генерала фон Шенкендорфа обеспечивали тыл своих частей от нападений отрядов НКВД и партизан, большей частью, только благодаря самоотверженности добровольцев»[160].

Итак, к разведывательно-диверсионному направлению деятельности РННА добавились теперь и задачи по борьбе с «бандами». Эти изменения коснулись не только русской стороны проекта «Граукопф», но и немецкой. В июле 1942 г. начальником абверкоманды-203 (и куратором РННА по линии разведки и контрразведки) был назначен подполковник Вильгельм Хотцель, а подполковник Вернер фон Геттинг-Зеебург был переведен в Финляндию[161]. Именно Хотцель сориентировал штаб соединения на подготовку части личного состава для ведения боев с партизанами.

Еще в июне 1942 г. соединение поступило в оперативное подчинение генерала фон Шенкендорфа, который, внешне сохраняя деловые отношения с военной разведкой, пошел по пути снижения ее влияния на проект «Граукопф», используя для этого свои связи в ОКХ и в командовании группы армий «Центр» (он дружил с начальником оперативного отдела штаба группы армий «Центр», полковником Х. фон Тресковым[162]). Видимо, этим можно отчасти объяснить скандал, произошедший между Геттинг-Зеебургом и офицером, сопровождавшим начальника штаба группы армий «Центр», генерала Отто Велера, во время визита последнего в Осинторф.

Кромиади в этой связи пишет: «Один из офицеров, сопровождавших генерала, сцепился с нашим Зеебургом, и между ними разыгрался скандал, в результате чего Зеебурга куда-то перевели. Его уход от нас был для РННА незаменимой потерей… Что представляет собой заменивший его подполковник Хотцель, мы не знали, но с первого же раза он произвел на нас нехорошее впечатление. Видно было также, что он собирался командовать и мало интересовался нашим отношением к нему… Он оказался самым неподходящим человеком. Хитрый и неискренний, с холодным сердцем и неприятным взглядом, Хотцель решил использовать нас исключительно в борьбе против партизан. Он и думать не хотел, что мы формировались для другой цели и что наши задачи совсем другие… Насколько наши солдаты и офицеры полюбили Зеебурга, настолько же возненавидели Хотцеля»[163].

Шенкендорф не мог сразу свести до минимума влияние абвера в соединении. Хотя подполковник Хотцель и приступил к выполнению приказа о выделении русских подразделений для антипартизанских операций, он был все-таки представителем военной разведки и, действуя в ее интересах, оставил определенные «рычаги» в руках начальников армейских спецслужб, которыми они продолжали пользоваться, несмотря на утрату полной власти над РННА.

Говоря об изменении приоритетов в служебно-боевой деятельности РННА, следует провести параллель с рядом других формирований русских коллаборационистов, связанных с немецкой разведкой. С весны 1942 г. на территории Генерал-губернаторства (а затем — на территории Белоруссии) действовали «дружины» Боевого союза русских националистов (позднее сведенные в 1-ю русскую национальную бригаду СС «Дружина»). Это формирования под командованием бывших советских командиров Владимира Владимировича Гиля (Родионова) и Андрея Эдуардовича Блажевича были созданы эсэсовской разведкой в рамках плана «Цеппелин» и изначально предназначались для сбора разведывательной информации, осуществления диверсионных и террористических актов в советском тылу, ведения пропаганды, разлагающей население и армию противника. Однако на практике «дружинники» были задействованы, в основном, в карательных и антипартизанских операциях[164].

Начальник VI управления РСХА Вальтер Шелленберг после войны объяснял это так: «Для переброски агентов в Россию в наше распоряжение была предоставлена боевая эскадрилья, причем весьма ограниченное число самолетов и еще более ограниченные запасы горючего подлежали распределению между военными и политическими секторами секретной службы… Вследствие этого, отправка наших агентов на задания часто задерживалась. А, как известно, ничто так не нервирует агента и не подрывает его моральное состояние, как слишком продолжительное ожидание»[165]. В итоге подготовленные диверсанты фактически стали использоваться не по назначению — то есть в антипартизанских операциях.

Такую же ситуацию мы наблюдаем и в случае с добровольческим особым полком СС «Варяг», сформированным в 1943 г. из русских эмигрантов и советских военнопленных в Югославии. Руководитель «Цеппелина» Вальтер Куррек первоначально ориентировал командира «Варяга», гауптштурмфюрера СС Михаила Александровича Семенова, на подготовку диверсантов, которых планировалось забрасывать в советский тыл. Фактически личный состав полка был задействован в операциях против партизан И. Б. Тито на территории Словении[166].

Итак, осинторфское соединение продолжало подчиняться абверу лишь формально, а фактически стало частью охранных войск тыла группы армий «Центр». Со временем это нашло отражение и в немецких оперативных документах, в которых фигурировала РННА. Если с июня по ноябрь 1942 г. РННА официально именовалась Экспериментальным соединением «Седая голова» (Versuchsverband «Graukopf»), то с 1 по 14 ноября 1942 г. — уже Экспериментальным соединением «Центр» (Versuchsverband «Mitte»)[167].

Несмотря на противоречия, сопровождавшие служебно-боевую деятельность русских коллаборационистов в течение полугода, фактический выход из орбиты абвера и включение РННА в состав охранных войск позволили ей развиваться и набирать силу.

Формирование батальонов в соединении «Граукопф» началось в начале июня 1942 г. Подразделения бригады дислоцировались в Шклове, Березине и в Осинторфе, где находилось три гарнизона — «Москва», «Урал» и «Киев» (согласно Кромиади)[168]. В сообщении советских органов госбезопасности, проявлявших огромный интерес к немецкому эксперименту, указывалось на функционирование в Осинторфе трех лагерей — «Москва», «Урал» и «Волга». По информации оперативно-чекистской группы НКВД по БССР, I батальон располагался в 7-м поселке Осинторфа и условно назывался «Волга». II батальон находился в Шклове (Шкловский район Могилевской области) и получил название «Москва». III батальон, расквартированный в Центральном поселке, назывался «Урал»[169].

В дальнейшем в связи с выводом батальона «Волга» из состава РННА в бригаде приступили к формированию нового подразделения в организованном для этого лагере «Киев». В итоге, к концу августа 1942 г. в соединении были созданы штаб бригады, три батальона (по 200 человек в каждом), курсы для усовершенствования командного состава (КУКС), разведывательная, пулеметная и хозяйственная роты, автомобильный, саперный, и комендантский взводы, взвод связи, а также подготовлена база для создания еще нескольких подразделений. Некоторые специалисты склоняются также к версии, что в конце лета — начале осени 1942 г. в РННА был создан пехотный полк[170].

Шклов. Ратуша и торговые ряды. Современный снимок

Наряду с этим вызывает интерес утверждение начальника БШПД П. З. Калинина и руководителя осинторфского комсомольского подполья С. П. Шмуглевского о существовании в Осинторфе еще одного гарнизона — «Байкал»[171]. Возможно, так назывался один из батальонов, чье формирование относится к сентябрю — октябрю 1942 г.

Сложнее обстоит дело с подразделением в Березино. Никакой конкретной информации о нем нет, кроме упоминания населенного пункта, где оно дислоцировалось. В то же время известно, что в конце февраля 1943 г. отдельные подразделения РННА туда были выведены. Березино, следует сказать, находилось на значительном удалении от Осинторфа, основной базы бригады, и добираться до него (в отличие от Шклова) было труднее и опаснее. В опросе Грачева встречается такая информация: «Наши первые части дислоцировались около Орши, в Осинторфе, а затем мы были переброшены в район Березино, между Могилевом и Минском; это были места, которые немцы никогда не контролировали. Когда нас перебросили в Березино, Баерский был заменен немецким офицером»[172].