Флот — частица Вооруженных сил. Вооруженные силы, как известно из современной периодической печати, — это зеркало государства. Вывод напрашивается сам: флот — зеркало государства, но, принимая в расчет специфику флотской жизни, это зеркало искривленное. Своеобразное такое. Но внешне очень красивое. А теперь еще и православное.
У нас воруют все. Кто не согласен — покопайтесь в своей собственной голове, напрягите мозги. Извлеките из кладовых памяти моменты, которые воспринимали как само собой разумеющиеся, и вы будете вынуждены признать, что грех присваивания чужого висит и на вас. И может быть, устыдитесь. Но это не порицание. Система такая. Вороватая. А посему и вывод: воровать много — плохо. Но еще хуже воровать мало. Не по-христиански это. Мало украдешь — храм не построишь.
Август. Скверная пора. Короткое северное лето подошло к концу. Потихоньку начинаются дожди и ветра. Все чаще наползают противные сырые туманы, от которых хочется спрятаться под теплое одеяло и лежать, не спеша отхлебывая горячий чай из стакана в старомодном подстаканнике. Ощущение свободы от отсутствия семей уже притупилось и даже порядком поднадоело, но до приезда «мамок с детками» еще целый месяц. Скучно и мерзко.
Корабль уходил на две недели в губу Окольную. Выгружать ракеты. Вечером завели один реактор и посадили экипаж на борт. Уставший народ разбрелся по каютам — кто спать, а кто уничтожать во время ночных посиделок корабельные технические жидкости. Тайком сбегать домой желающих оказалось немного. Да и зачем? Холодильники дома пустые, постели холодные, горячей воды нет. А на родном крейсере и накормят, хоть и не изысканно, но от живота, и в сауне попариться можно, и не скучно одному. Я и сам только на полчаса домой сгонял, чтобы рыбок в аквариуме покормить и соседей проинструктировать по надзору за моей живностью. Командир ушел в каюту и сразу после ужина улегся спать, дабы не смущать народ, хорошо понимая: не дергай людей — ничего и не будет. Старпом, уютно устроившись в командирском кресле, дремал, изредка обводя мутными глазами центральный пост. В общем, обычная обстановка.
Рано утром после учебной тревоги и приготовления на корабль приехал начальник штаба дивизии и скомандовал «Трогай!». Буксиры послушно подцепили ядерного гиганта и, тыкаясь носами в борта, начали не спеша вытаскивать его из бухты. На корабле воцарилась «рабочая» тишина. Перешвартовка — самая спокойная пора для большей части экипажа. Все начальники наверху на мостике, по отсекам не шастают, людей не пугают. Заняты только вахта центрального поста и механики. Остальные лениво раскладываются по креслам на боевых постах и продолжают прерванный ночной сон. Тишь да гладь.
Ходу до Окольной часа четыре. Расстояние небольшое, но идти приходится по акватории Кольского залива, где постоянно туда-сюда шныряют всевозможные плавсредства — от рыбацких траулеров до ледоколов бывшего Севморпути. Чапаем помаленьку. Капризная полярная погода внезапно преподносит сюрприз. День, начавшийся с яркого солнца, буквально за полчаса испортился до невозможности. Задул северный ветер, сильный и резкий. Корабль начала захлестывать волна и заливать надстройку. Откуда-то с сопок ветер принес туман и плотно утрамбовал им всю водную гладь. Ничего особенного — рутинная работа. Начальник штаба, находящийся на мостике, вытащил из портфеля приготовленную на всякий случай зимнюю шапку и натянул ее пониже на уши. Корабль продолжил движение вперед. С мостика штурманам поступил доклад: «Видимость ухудшилась до… кабельтов».
Вдруг из центрального поста резкий, как удар хлыстом, крик механика:
— Обе стоп!!!
Стоп так стоп. Поставили турбины в ноль. Мало ли, что у них там наверху случилось. Сидим — преем в тепле. А с мостика уже в штурманскую орут:
— Доложить дистанцию до берега!
Штурманенок по приборам глазами порыскал, вроде все нормально. Доложил. Ну и на всякий случай поинтересовался, в чем собственно дело и какие проблемы у мостика. Ну а оттуда начальник штаба как выдаст.
— Ах ты, мальчик в погонах! Поднимись-ка сюда, послушай, умник. Ни черта не видно, а зато слышно, как на берегу собака воет. По звуку метрах в двадцати максимум! Вы там что? Совсем.
Ну тут весь центральный пост чуть со смеху не помер. Все хохочут, а старпом так прямо заливается. Отсмеялись, а потом старпом ехидненько так на мостик докладывает:
— Товарищ каперанг! Штурманы работают верно. Это в «сарае» моя собака воет. Дома не с кем было оставить. Мой Тофик — собака смирная, я ее там на поводке пристегнул.
Начальник штаба сперва не поверил, а затем спустился и лично убедился в услышанном. Пес, как истинно воспитанный джентльмен, сидел тихо, пока волной не начало заливать надстройку. Собаку это возмутило, и она начала негромко подвывать, вызывая хозяина. Каперанг, оглядев мокрое создание, с шерстью, свисающей сосульками и жалобными глазами, проявил несвойственное ему милосердие. Старпом был вызван на мостик и отчитан по полной программе за надругательство над бедным животным. До прибытия в Окольную старпом отстоял вместе с псом на мостике, куда волна благо не доставала. Что ни говори, а в августе самая настоящая собачья жизнь.
Что такое киповец ГЭУ? Киповцев на корабле навалом: и киповцы дивизиона живучести, и киповцы ракетчики, и еще черт знает какие. Но КИП ГЭУ! О, это аристократия электромеханической боевой части! Их всего трое. Два офицера и мичман. И хотя наряду с паяльником и пинцетом они порой по уши погружаются во все виды трюмной грязи, себя наши орлы считают механиками с голубой кровью. Свою узкую Г-образную киповню они почитают минимум за родовой замок ордена кипоносцев. А коротко: любимое место — киповня, любимое занятие — сон, любимый ответ — я занят, отстаньте! Чудо, а не парни! И это я без издевки. Когда надо, наши эстеты творили с техникой такое, что в страшном сне присниться не может ее конструкторам. И техника работала! Тогда, когда по всем законам она просто не имела права работать! Ну а все остальное время киповец — это сибаритствующий шланг. Ни больше ни меньше! Всю киповскую деятельность коротко и ясно изложил неизвестный автор в листке, висевшем над столом в нашей киповне. Вот он.
Инструкция вахтенному ГА и ТМ (группы автоматики и телемеханики)
1. То, что может, сломаться, обязательно сломается.
2. Если удалось устранить отказ сразу, значит, аппаратура неисправна.
3. Приобретенный вахтенным опыт, прямо пропорционален, количеству поврежденных им приборов.
4. Если какая-нибудь деталь упадет с рабочего места, вероятность нахождения этой детали обратно пропорциональна ее важности для завершения работы.
5. Когда все ваши оригинальные способы, устранить отказ окажутся бесплодными, прочтите инструкцию.
Ну попробуйте выразить более ясно. Не выйдет!
Летние шутки офицеров ВМФ
Условно пораженного считать фактически погибшим.
Команда, отданная по кораблю во время учений
Что такое лето для народонаселения далеких северных провинций, понять не сложно. Отдушина. Уже с начала апреля женскую составляющую отдаленного гарнизона подводников охватывает зуд. Близится теплая пора, и представительниц слабого пола начинает неудержимо тянуть к солнцу, теплому морю и к родителям. Желание нормальное и вполне понятное. Особенно после пережитой полярной ночи. Да и по берегам Баренцева моря даже в самый теплый день не продефилируешь, покачивая бедрами и выставив грудь, обтянутую вызывающим купальником, перед строем обалдевших мужиков. Как ни крути, Заполярье — не место для пляжных променадов. К тому же и для детей летнее солнце очень полезно. Поэтому дети — огромный козырь перед мужьями, не особо желающими расставаться со своими половинами на долгие три месяца.
Вот и начинают выстраиваться очереди в авиа- и железнодорожные кассы в стремлении загодя запастись билетами на Большую землю и приурочивая отъезд к окончанию школьных занятий. Начинается сезон массовых летних миграций северного населения с давками на вокзалах, ворохами сумок и чемоданов и с плачущими детьми. Офицеры и мичманы, покидаемые семьями, начинают судорожно пополнять заначки, а их нежные и строгие подруги — до минимума урезать скудные семейные бюджеты, стараясь сэкономить побольше средств на фрукты детям и обновки для себя. И вот в конце мая начинается наконец «великий исход» в южном направлении. В течение месяца население Кольского полуострова уменьшается как минимум на треть. До сентября. А в гарнизонах подводников наступает «период летнего кобелирования». Время, когда на десяток мужчин остается одна женщина, но зато много-много свободы и алкоголя.
