Эта просьба совпадала с планами Вашингтона о проведении переговоров. Правительство Трумэна считало, что настал момент для оказания решительного экономического давления на союзника. Программа требований к Великобритании в торгово-экономической сфере была сформулирована в одном из американских документов, подготовленных для президента перед Потсдамской конференцией. Она подразумевала получение уступок со стороны Великобритании, связанных с применением статьи 6 закона о ленд-лизе, включающей отказ от валютного контроля и переход на конвертируемость фунта стерлингов. В результате какое-либо обсуждение финансовых и торговых вопросов с Великобританией можно было решить только в связи с урегулированием ленд-лизовских поставок.
Трумэн выразил согласие вступить в экономические и финансовые переговоры с Великобританией. Но задолго до их начала, 21 августа 1945 г., Соединенные Штаты без всякого предупреждения отменили действие закона о ленд-лизе от 11 марта 1941 г.
Глава 3
Ленд-лиз и поставки Советскому Союзу
3.1. Московская конференция
22 июня 1941 г. СССР вступил во Вторую мировую войну. В первые же часы нападения гитлеровской Германии потери Советских Вооруженных сил достигли колоссальных размеров, к полудню первого дня было уничтожено около 1200 самолетов, большей частью на земле, в результате бомбардировок[157].
С июля по декабрь 1941 г. Красная армия и ВМФ потеряли убитыми, умершими от ран, оказавшимися в плену и пропавшими без вести 3138 тыс. человек, лишившись 6 млн., или 40,7 % единиц стрелкового оружия всех типов, 20 тыс., или 21,2 % танков и САУ, 100 тыс., или 31,8 % орудий и минометов, 17,9 тыс., или 20,3 % боевых самолетов. Наибольшие потери советские войска имели при отступлениях в 1941 и 1942 гг. – свыше 60 %[158].
К ноябрю 1941 г. были оккупированы районы, где до войны проживало 40 % населения СССР, производилась значительная часть промышленной продукции, собиралось 38 % валового производства зерна, было сосредоточено 41 % протяженности железных дорог. В результате в экономическую базу обеспечения Красной армии превращались восточные районы глубокого тыла. Необходимо было заново построить или оборудовать на новом месте тысячи эвакуированных предприятий. Для всего этого требовалось время, а главное – средства.
Промышленность, занятая производством артиллерийского и стрелкового оружия, располагала значительными резервами увеличения выпуска продукции. До начала войны были созданы средний танк Т-34, тяжелый танк КВ-1, истребители Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3, пикирующий бомбардировщик Пе-2, бронированный штурмовик Ил-2, реактивная установка БМ-13 («Катюша»). Однако постоянный их выпуск так и не успели наладить. Просчеты в организации массового выпуска вооружений говорили о недостаточной подготовленности советского военно-промышленного комплекса к войне[159].
Мобилизация имевшихся средств и помощь со стороны иностранных государств являлись важными факторами для противостояния натиску германской военной машины. В такой ситуации задачей номер один стало налаживание политических и экономических отношений со странами, противостоявшими фашистской агрессии, в особенности с Великобританией и Соединенными Штатами Америки.
К налаживанию отношений стремился не только СССР. Выступая по радио 22 июня 1941 г., премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль заявил, что «опасность, угрожающая России, – это опасность, грозящая нам и США», поэтому Великобритания окажет России и русскому народу всю помощь, какую только сможет[160]. Однако влиятельные круги в Великобритании в вопросе об оказании крупномасштабной экономической помощи предлагали не спешить и занять выжидательную позицию. Такой подход строился на том, что разгром СССР войсками вермахта – дело нескольких недель, поэтому остается только морально поддерживать Россию в войне, не связывая себя определенными обязательствами и не растрачивая собственный потенциал.
Через два дня после выступления Черчилля, 24 июня президент Франклин Рузвельт заявил о готовности Соединенных Штатов оказать «всю возможную помощь Советскому Союзу». По его словам, борьба с гитлеризмом приблизит свержение нацистской верхушки и тем самым послужит американской обороне и безопасности, поскольку в настоящий момент гитлеровская армия представляет главную опасность для Америки[161]. Вместе с тем в заявлении особо подчеркивалось, что для США принципы и доктрины коммунизма «нетерпимы и чужды». Эта позиция официального Вашингтона определяла двойственный подход правительства Соединенных Штатов к военному сотрудничеству с СССР.
Другая проблема в вопросе оказания помощи Советскому Союзу основывалась на неверии руководящих кругов США в способность русских противостоять Германии. Так, начальник штаба армии Дж. Маршалл и советник президента Г. Гопкинс считали необходимым оказать помощь Советскому Союзу за счет американских ресурсов, предварительно убедившись в способности СССР выдержать натиск германских армий.
Аналогичные взгляды получили отражение и в американской печати. Так, 26 июня «Нью-Йорк тайме» писала: «Не должно быть сомнений относительно того, что быстрая и полная победа Гитлера в России была бы величайшей катастрофой для Великобритании и США. Она дала бы ему возможность организовать блокаду Британии, обеспечить на годы нефть и продовольствие, создать в России вассальный режим, завладеть Индией и нефтеносными районами Ближнего Востока, заключить союз с Японией для захвата Китая и создания угрозы Соединенным Штатам со стороны обеих океанов»[162].
Однако уже в конце июля британский посол в Вашингтоне Э. Галифакс сообщил в Лондон: «…Американские высшие военные руководители полагают, что, хотя поражение России нельзя исключить, ситуация на данную минуту и в ближайшем будущем представляется весьма неплохой и русские держатся просто замечательно»[163].
Немаловажную роль в решении вопросов о поставках сыграл визит Г. Гопкинса сначала в Великобританию, а затем и в Советский Союз в конце июля 1941 г. США и Англия опасались повторения Брестского мира, т. е. выхода СССР из войны. Этот шаг, несомненно, сыграл бы на руку Германии. Таким образом, конец сентября – начало октября становился рубежом военно-стратегического планирования для США, а вслед за ней и Великобритании. Если русские смогут продержаться до зимы, то, во-первых, наступление германской армии, не готовой к зиме, будет остановлено и, во-вторых, война приобретет затяжной характер. К этому времени Великобритания и Соединенные Штаты смогут мобилизовать резервы для помощи СССР.
Еще 26 июля 1941 г. в своем личном послании Сталину Черчилль сообщил, что Военный кабинет принял решение послать в Россию необходимые ей в данный момент средства, а именно: 200 американских истребителей «Томагавк» (140 истребителей уже находились в Англии, остальные были еще в США, и в дальнейшем выяснилось, что они были совершенно непригодны для военных действий) и около 3 млн. пар солдатских ботинок. Кроме этого, премьер-министр заверял, что принимаются все меры к поставке в течение этого года большого количества каучука, олова, шерсти, джута, свинца и шеллака[164].
Помощник президента США Г. Гопкинс вылетел 17 июля в Лондон, где провел переговоры с премьер-министром относительно предстоявшей встречи лидеров США и Великобритании на острове Ньюфаундленд для выработки совместной стратегии в войне. Провожая Г. Гопкинса в Москву, У. Черчилль просил передать Сталину, что «у Британии есть лишь одно стремление, одно желание – сокрушить Гитлера!»[165]
Прибыв в Москву 28 июля, Г. Гопкинс высказал предложение президента США о возможном разделении всей помощи на две части (как и в случае с Великобританией): оперативную и долговременную. Первая часть была рассчитана на короткий срок (до одного года) и была поэтому в меньшей степени интересна Советскому правительству. Что касается второй части помощи, то по обоюдному согласию сторон, размеры и условия поставок решили определить на трехсторонней конференции в Москве, которая должна была пройти в начале октября 1941 г.[166]
Находясь в Москве, Г. Гопкинс постоянно переписывался по телеграфу с президентом. Так, в своем послании от 1 августа он говорил: «Вполне возможно, русские разгромят немцев в следующем году… Я очень уверен в отношении этого фронта… Здесь безграничная решимость победить»[167]. Эта фраза означала, что Советский Союз продержится как минимум до осени, и ему следует срочно оказать помощь.
Трансформация взгляда представителя американской администрации на положение дел в Советском Союзе основывалась, по моему мнению, на трех факторах: анализе ситуации, сделанной Г. Гопкинсом в Москве; информации, полученной от британской разведки; наконец, что самое главное, упорном сопротивлении Красной армии. Прямым следствием изменившегося подхода стало продление до 6 августа 1942 г. советско-американского торгового соглашения 1937 г., выдача лицензий на экспорт в СССР вооружений и предоставление американского морского транспорта для перевозок. Другим примером корректировки подхода к отношениям с Советским Союзом стало создание компании «Russian War Relief, Inc.» (RWR), которую возглавил известный политолог и общественный деятель профессор Эдвард С. Картер[168].
