— Разувайся, горемыка. Идите в комнату. Юра, я машинку сама выключу.
Потом снова повернулась ко мне и улыбнулась.
— Не стесняйся и не бойся, все будет хорошо.
В этот момент я вдруг почувствовал, что именно так и произойдет. Знал бы я, что будет перед этим.
Расположились мы в комнате за большим полированным столом. Туровский принес пачку чистых листов, карандаш, пододвинул стул и уселся рядом.
— Ну, Белов, давай-ка для начала выясним, как ты понимаешь.
И понеслось. Через пять минут я узнал, что мое место в лучшем случае в десятом классе. Еще через пятнадцать вошедший в раж кавторанг доказал мне, и надо сказать, очень убедительно, что я и в школе вообще не учился. От нервного напряжения я впал в ступор и совсем потерял способность нормально соображать. Меня хватало лишь на то, чтобы на все вопросы отвечать зазубренными фразами из курса корабельной автоматики. Туровского же мое состояние наоборот взвинчивало. Он срывался, стучал кулаком по столу, покрывал листы графиками и формулами, засыпал весь стол кипой литературы, начиная от фундаментальных трудов классиков физики, заканчивая учебниками сына шестиклассника. Он пытался выдавить из меня хоть что-то, но у него ничего не получалось. Меня просто-напросто заклинило. Я совершенно перестал понимать метания электрического тока по цепям и транзисторам. Даже то, что я знал, забилось с испугу куда-то в подкорку головного мозга и выползать на свет ну никак не желало.
— Белов!!! Сейчас девятнадцать сорок пять! В двадцать тридцать за мной заезжает товарищ, и мы всей семьей уезжаем на дачу. В твоем распоряжении пятнадцать минут!!! Ни секунды более!!! Последний вопрос! Почему.
Дверь комнаты приоткрылась.
— Ученые! Чаю не хотите?
Голос жены моего «мучителя» показался мне просто манной небесной, дающей возможность перевести дух и хоть немного привести мозги в порядок. Туровский в ответ рявнул:
— Нет!!!
Я позволил себе не согласиться с наставником и выгадать хоть пять минут передышки.
— Спасибо, с удовольствием.
Света кокетливо улыбнулась.
— Вот и хорошо! Юрик, я тебе тоже принесу. Я же вижу, ты хочешь.
Туровский посмотрел на меня с ничем не прикрытой ненавистью.
— Белов. Время работает не на тебя. Продолжаем!
Дальнейшая фантасмагория продолжалась под чай. И от нервного напряжения, и от горячего чая я взопрел, как в сауне. Пот лил ручьями. Сердце билось, как отбойный молоток. Я был уже не рад, что решился на такую авантюру, но отступать по собственному желанию не считал возможным. Выгонит — уйду! Но сам — никогда! На войне, как на войне! Бей «врага» в его логове!
А атмосфера все накалялась и накалялась. На наше аутодафе заскочил сын Туровского, вернувшийся с улицы и ничего не знавший о происходящем.
— Папа, у меня велосипед сломался, посмотри, пожалуй.
Туровского передернуло, как от огня.
— Иди!!! Чини сам!!! Учись!!! А не то станешь таким, как этот и его друзья!!!
Под «этим» Туровский, естественно, подразумевал меня. Под друзьями, наверное, «хачиков». А то и всех курсантов, вместе взятых. Сына как ветром сдуло. Видно, в таком состоянии папу ему приходилось видеть нечасто.
В дверь позвонили. Судя по голосам, кто-то пришел. Туровский злорадно захихикал:
— Вот за мной и пришли, Белов! Будем закругляться!
На пороге, сияя широченной улыбкой, возник еще один «автоматчик» — капитан 3 ранга Туманов. Похоже, Света успела сообщить ему о трагедии, разыгрывающейся в этой комнате, и он поспешил к нам разрядить обстановку.
— Здравствуйте, товарищи! Как дела на околонаучном фронте?
Лицо Туманова выражало безбрежное удовольствие, лучилось от блаженства и внутренней гармонии. Отпуск, дача, море, что еще надо человеку, чтобы достойно отдохнуть от военной действительности. Он был полная противоположность взбешенному Туровскому.
— Что, хохлы, прищурились? Юрка, ты что-то на себя непохож.
Туровский обреченно махнул рукой.
— Я скоро умом тронусь. Свалился на мою голову ноль полнейший. Володя, будь другом, прими у него хоть пару вопросов, я оденусь пойду.
Володя энергично потер руки.
Ради бога! Ступай, занимайся своими делами, я тут повоюю за тебя.
В душе я ликовал. Туманов с флота вернулся недавно, теоретическим училищным жирком обрасти не успел и четко знал, что на действующем флоте необходимо, а что нет. Поэтому над курсантами особенно изощренно не изгалялся, требовал в меру и звезд с неба хватать не заставлял.
— Ну, старшина, в чем ваши разногласия с моим многоуважаемым другом Юриком?
И все началось по-новой. Но совсем в другой интерпретации. Туманов спокойно выслушал зазубренные мной тексты, просмотрел нарисованные мной схемы, задал пару общих вопросов и подвел итог:
— На крепкий трояк ты тянешь без замечаний. Чего это Юрка к тебе прицепился? Ему что, времени своего не жаль?
Я в ответ только жалко улыбался. Слова Туманова меня окрыляли, но не более. Последнее слово все равно было за Туровским. И тот не заставил себя ждать. Кажется, даже пока он одевался, его попросту выворачивало наизнанку от тупоумия наглого и беспардонного курсанта. Метеором влетев в комнату, Туровский с нескрываемым раздражением спросил:
— Ну, убедился, каких туарегов воспитываем?
Туманов отреагировал очень спокойно:
— Юра. Мне кажется, свой трояк парень заслужил честно. По крайней мере, память у него отличная. Я проверил. Он точно по тексту учебника шпарит.
Туровский взорвался. Далее происходило что-то неописуемое. Вздыбившийся кавторанг буквально выдернул Туманова из-за стола и выволок в коридор. Оттуда в течение нескольких минут доносилось рычание и крики Туровского, изредка прерываемые робкими репликами младшего по званию. Бедный Вова Туманов! Чего он только не наслушался. И потакатель малодушный, и моральный развратник, и остолоп флотский, и что ему не будущих офицеров воспитывать, а телят гонять в глухой деревне. Всего и не упомнишь. Просто изнасиловал моего заступника. После этого концерта униженный Туманов убыл на кухню к женщинам и больше на сцене не появился.
Размазав идейного противника по стенке, Туровский снова возник передо мной. Настроен он был более чем решительно, и пощады на его лице я прочитать не смог.
— Встать!
Туровский вдруг превратился из чересчур горячего ученого в настоящего строевого офицера.
— Шагом марш обуваться!
Приказ начальника — закон для подчиненного. С тяжелым сердцем я поплелся в прихожую. Проклятые хромачи никак не лезли на ноги. Я измучился, но попросить ложечку для обуви не смел. Когда, наконец, я закончил процедуру и выпрямился, моим глазам предстала такая картина.
Слева, в проеме двери, скрестив на груди руки, с видом гордого римского патриция, уничтожившего орду варваров, высился кавторанг Туровский. Усы вздыблены, глаза метают молнии, только сабли не хватает. Справа у двери на кухню его жена. Она тоже успела переодеться, выглядела очень соблазнительно в короткой юбочке, выгодно подчеркивающей красивые ноги, и обтягивающей футболке, детально обрисовывающей остальные женские достоинства. Друг друга они не видели. Зато я их обоих — прекрасно.
— Ну что? — спросила Светлана беззвучным жестом.
Я опустил глаза и отрицательно покачал головой.
— Одну минуту! — Она сделала руками ободряющее движение и решительно вышла к мужу.
— Юрочка! Можно тебя на минутку?
И не дожидаясь ответа, подхватила того за руку и увлекла за собой в комнату. Тот попытался вывернуться, но уверенная женская рука ласково, но твердо направила движение мужа в нужную сторону. Дверь за ними закрылась. Я же остался в пустой прихожей в совершенно глупом положении: уйти нельзя, остаться тоже. Первые пару минут супруги звуков не подавали вообще. После послышался звериный рык Туровского, периодически прерываемый сеансами тишины. Постепенно сеансы становились все продолжительней, а рычанье моего учителя все короче. Потом оно вовсе прекратилось. По моему разумению, на это ушло минут десять. Потом дверь тихонько открылась.
На переднем плане стоял Туровский. Был он красен, словно свежевыкрашенный аварийный щит на контрольной проверке корабля. Да и вообще, был он несколько взбудораженным. За его спиной, застенчиво улыбаясь, его красивая супруга поправляла прическу. Туровский, не глядя мне в глаза, а осматривая прихожую, словно видя ее впервые, протянул руку.
— «Бегунок»!
Я судорожно залистал тетрадь в поисках заветной бумажки.
— Белов, быстрее!
Кажется, кавторангу очень хотелось побыстрее покончить со всеми формальностями. Слава богу! «Бегунок» нашелся, и я протянул его Туровскому.
— Юра, не забудь! Ты обещал!
Света грациозным жестом протянула мужу ручку. Юра издал стон умирающего тигра и быстрым росчерком что-то написал. Потом с видом человека, у которого рухнули все идеалы, отдал мне бумагу.
