Эти данные, взятые автором из старых штабных тетрадей, приводятся здесь лишь для того, чтобы показать, что процесс планирования различных вариантов группировки войск фронта был в те дни достаточно многообразен и окончательно складывался у командующего постепенно: еще не было ясно, в какой общей оперативной обстановке придется действовать.
17 октября, рассматривая с командующим Приморской оперативной группой генералом Астаниным обстановку, которая может сложиться на этом участке, Говоров в первую очередь подчеркивал, что построение боевых порядков наших наступающих войск целиком зависит от точного и конкретного знания системы обороны противника. На ораниенбаумском направлении, например, немцы не имели сильно развитой траншейной системы; широкая нейтральная полоса была засорена чрезмерно большим количеством различных заграждений; противник соорудил здесь много опорных пунктов из очень прочных дерево-каменных и дерево-земляных пулеметных и орудийных огневых точек. И боевой порядок атакующих, и их действия штурмовыми группами, и особенности управления в таком бою — все эти детали рассматривались Леонидом Александровичем с присущей ему тщательностью.
Так же было и на фронтовой военной игре, которую Говоров проводил через две недели со штабами 42-й и 67-й армий.
Время шло, а явных признаков, что Линдеман вот-вот начнет преднамеренный отход на тыловые рубежи, не было. В то же время разведывательные органы и партизаны продолжали доносить о многих характерных явлениях в тылу 18-й армии: за оборонительную линию «Пантера», которая строится все более ускоренными темпами, эвакуируются тыловые учреждения немецко-фашистских оккупантов; гитлеровцы вывозят в глубокий тыл промышленное оборудование предприятий, некоторые склады боеприпасов и продовольствия.
В чем суть этих мероприятий, если учесть, что на фронте нисколько не снижается огневая активность и почти не изменяется общая группировка дивизий противника,— вот над чем раздумывал командующий. Говоров предвидел и неожиданности и продолжал разрабатывать вариант силового прорыва обороны, рассчитывал средства и силы на преодоление упорнейшего сопротивления врага, а не на его бегство.
Впоследствии история вскрыла все пружины мероприятий командования немецко-фашистских войск под Ленинградом осенью 1943 года. Командующий группой армий «Север», в ту пору уже генерал-фельдмаршал, Кюхлер на основе своих разведывательных данных пришел к выводу, что 18-я армия Линдемана стоит перед угрозой окружения и уничтожения в случае крупного наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов и что такое наступление готовится. Кюхлер действительно хотел до начала этого наступления внезапно и быстро отвести 18-ю армию на рубеж «Пантера» и тем сохранить без того уже сильно обескровленные дивизии, сократить линию обороны и, следовательно, уплотнить боевые порядки своих войск.
План Кюхлера не был принят Гитлером. Последний потребовал от группы армий «Север» любыми средствами удерживать занимаемые ею позиции. Для Гитлера Северо-Западный театр военных действий был основой левого крыла всего восточного фронта; к тому же ему было необходимо удержать в своих руках северного союзника — Финляндию.
Сдавшийся в плен в мае 1945 года вместе с окруженной курляндской группой войск ее начальник штаба генерал Ферч, занимавший в 1943—1944 годах пост начальника штаба 18-й армии, свидетельствовал, что осенью 1943 года Кюхлер, несмотря на требования Гитлера, все же исподволь готовил отход армии Линдемана на рубеж «Пантера». Эвакуация громоздких тыловых органов и лишних запасов обеспечивала большую подвижность боевого состава дивизий, быстроту маневра. Но одновременно все немецко-фашистские войска получили строжайший приказ драться за каждый опорный пункт до последнего.
Леонид Александрович тщательно изучал все, что попадало в руки разведчиков, в том числе инструкции по ведению боя немецких подразделений. Эти инструкции выражали, по существу, главную цель высшего немецко-фашистского командования на рубеже 1944 года — избежать катастроф, подобных сталинградской и курской.
Генерал армии С. М. Штеменко в своих мемуарах «Генеральный штаб в годы войны» приводит ряд положений из общего плана советского командования на 1944 год, характеризующих наше военное искусство на том этапе войны. Одно из этих положений заключалось в следующем: «Ставка и Генеральный штаб отчетливо понимали, что при всех обстоятельствах мы не можем упускать из своих рук стратегическую инициативу, не должны позволить врагу перевести борьбу в позиционные формы (курсив наш. — Б. Б.)»[49]
Чего же хотели гитлеровцы тогда? Если Советская Армия в 1941—1942 годах, думали они, смогла перевести войну в позиционные формы на большинстве театров военных действий, измотать и обескровить немецко-фашистскую армию до перехода в контрнаступление, то почему бы теперь им не сделать то же?
Из истории Великой Отечественной войны известно, что в дни, о которых идет речь, Ставка Советского Верховного Главнокомандования, разрабатывая общий план кампании 1944 года, предусматривала, что наступательная операция на ленинградском направлении будет одной из серии мощных, последовательных и нарастающих ударов на всем советско-германском фронте, ударов, исключающих попытки гитлеровских генерал-фельдмаршалов удержать позиции на своих операционных направлениях, то есть перевести борьбу в позиционные формы. И календарно операции войск Ленинградского и Волховского фронтов предусматривались, как первый из таких ударов, в самом начале 1944 года.
В связи со всеми этими обстоятельствами предложения генералов Мерецкова и Говорова по разгрому 18-й немецкой армии были утверждены в октябре с некоторыми изменениями. Чтобы усилить удар с ораниебаумского плацдарма, Ставка приказала командующему Ленинградским фронтом передислоцировать туда 2-ю ударную армию[50].
Этим решением определялось окончательное содержание и цель будущей операции Ленинградского фронта во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом: вначале встречными ударами 42-й армии из Пулково и 2-й ударной армии с ораниенбаумского плацдарма окружить и уничтожить вражескую группировку в районе Петергоф, Стрельна, Урицк, а затем вести широкое наступление на юго-запад, в сторону Кингисеппа.
67-я армия, занимавшая линию обороны в общем направлении на юг (от 8-й ГЭС на Неве через Синявино до стыка с Волховским фронтом), должна была уже в процессе развития главного удара начать наступление на Мгу и далее в сторону Луги во взаимодействии с 8-й армией Волховского фронта.
Главный удар войска Волховского фронта наносили на новгородском участке во взаимодействии с соединениями 2-го Прибалтийского фронта, которые должны были сковать силы 16-й немецкой армии.
Так после довольно длительного и глубокого анализа всего происходившего на многих фронтах, в том числе и на Северо-Западном, сложился план операции на ленинградском и новгородском направлениях.
Есть много специфичного для Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота, для военачальников и солдат в операции, которую народ назвал Великой победой под Ленинградом.
Как и многие другие крупные сражения Великой Отечественной войны 1941—1945 годов, эта операция во многих деталях описана в военно-исторической литературе. Мы отметим лишь некоторые моменты подготовки и проведения сражения, характеризующие Леонида Александровича Говорова — командующего фронтом.
В самый разгар подготовки операции, 17 ноября 1943 года, Леониду Александровичу Говорову постановлением Совета Народных Комиссаров было присвоено звание генерала армии, что означало, естественно, признание его как полководца. Впереди Говорова ожидало то, что составляет главную цель жизни каждого полководца — решительный и полный разгром противостоящих вражеских войск.
На совещаниях с руководящим составом по плану операции Леонид Александрович говорил с редкой для его сдержанного характера увлеченностью. На его обычно бледном лице появлялся румянец. Основные тезисы плана по этапам он, как всегда, излагал емко.
Говоря о первом этапе операции — ударах 42-й армии с Пулково и 2-й ударной с плацдарма, Говоров называл их косыми ударами по сходящимся направлениям, ибо обе группировки до соединения их в районе Рошпи должны были наступать не строго перпендикулярно к линии обороны немцев, а срезая вражеский выступ у южного побережья Финского залива. После соединения армий образовывался большой протяженности единый фронт наступления. Открывался простор для глубокого удара к Нарве, к Чудскому и Псковскому озерам, то есть по основным тылам и коммуникациям группы армий «Север».
Но это потом, в ходе развития прорыва. Перспектива не могла не увлекать командующего фронтом, но она не мешала ему концентрировать свое внимание и внимание подчиненных на подготовке самого прорыва. И здесь опять сказывался выработанный Говоровым, видимо давно, метод при разработке любой проблемы: идти от общего к частному.
