и XX столетий в производстве стрелкового оружия ведущее место принадлежало американскому конструктору Хайрему Максиму, иммигрировавшему в Англию, и Базилю Захарову — русскому по фамилии и французу по месту жительства.
Бизнес Захарова развивался довольно успешно. Правда, лишь до тех пор, пока Максим не изобрел пулемет, в котором сила отдачи после выстрела досылала патрон в ствол. Теперь все модели Захарова на фоне пулемета Максима выглядели по меньшей мере весьма скромно.
Над Европой нависли тучи Первой мировой войны. И, безусловно, страны, которые в ней участвовали бы, могли заплатить приличные деньги за хорошее оружие, особенно за автоматическое. Захаров, понимая, что пулемет его конкурента будет иметь безусловный успех, решил просто-напросто дискредитировать изобретение Максима.
И вот однажды англичанин предложил руководству итальянского военного флота вооружить корабли его пулеметами. Для этого в качестве рекламы сотрудники Максима с пирса в море погрузили пулемет. При этом изобретатель заявил, что оружие пролежит в воде сутки и не потеряет своих боевых качеств.
Однако, когда на следующий день пулемет извлекли из воды, из него не смогли произвести ни единого выстрела. Оказывается, ночью помощники Захарова добрались до пулемета и подпилили боек. И, конечно же, после этого «хирургического» вмешательства пулемет не выстрелил. Убедить же итальянцев в том, что этот казус подстроили недобросовестные конкуренты, оказалось невозможным, и крупный контракт получила фирма Захарова.
Но это был не единственный случай в борьбе двух оружейников за рынки сбыта своей продукции. Следующая история произошла во Франции. На этот раз Максим решил продемонстрировать французским военным, настолько точно стреляет его детище. Для этого он выставил на показательные выступления своего лучшего снайпера. Однако, как говорят очевидцы тех событий, один из агентов Захарова накануне преподнес снайперу стопку отменного греческого вина в смеси с атропином. Понятно, что после такого угощения стрелок не смог качественно выполнить возложенные на него обязанности.
И все-таки, несмотря на все свои ухищрения, изобретателя Захарова вряд ли кто помнит. А вот о пулемете «максим» ходят легенды и даже сложены песни.
В 1930 году английская фирма «Викерс» реализовала Советскому Союзу два легких танка «Викерс-6т» и лицензию на производство этой модели. Кроме танка, СССР купил несколько танкеток «Карден-Лойд» МК-IV, но при этом отказался от приобретения технической документации и описания технологии производства этой техники.
В это же время советские разведчики вывезли из Соединенных Штатов два танка «Кристи Т3», которые в таможенной декларации проходили как сельскохозяйственные машины. Этот танк имел несколько оригинальных тактико-технических особенностей, которые предполагалось использовать в советских образцах.
Так, «Кристи Т3» имел 4 пары катков большого диаметра, которые одновременно являлись и опорными, и поддерживающими. И когда танк двигался по обычной дороге, гусеницы снимались и помещались на так называемые на подгусеничные полки. Причем всего за полчаса три танкиста могли гусеницу снять и затем надеть. На гусеницах танк развивал скорость до 45 км/час, а на колесах — 75 км/час.
В СССР военные конструкторы добытые модели тщательно изучили и, устранив выявленные недостатки, разработали техническую документацию для их серийного производства. И после внесения соответствующих изменений английский «Викерс-6т» «превратился» в советский Т-26. И 13 декабря 1931 года он был принят на вооружение. Всего же в войска было отправлено 11 тысяч таких танков 23 модификаций.
Английская танкетка «Карден-Лойд» также подверглась существенной переделке. И в итоге была получена модель Т-27, которая тоже была поставлена на серийное производство. В свою очередь, танк «Кристи ТЗ» после внесения соответствующих изменений, стал БТ-2.
В 1930-е годы Т-26 и БТ были основными и самыми многочисленными в Красной Армии. Их выпуск прекратился лишь незадолго до начала Великой Отечественной войны, когда им на смену пришли Т-34 и КВ.
Одиссея бомбардировочного прицела
Известно, что Германия накануне Второй мировой войны обладала довольно совершенными технологиями. Уникальные вооружения были созданы немецкими конструкторами и в военное время. Безусловно, отрицать достижения германских инженеров нельзя. В то же время следует отметить, что появлению передовых технических средств в военной промышленности Третьего рейха во многом поспособствовали и шпионы. Впрочем, «посодействовали» этому и слабые контрразведки тех государств, где обосновались агенты абвера. И в первую очередь Соединенных Штатов, где сотрудники Канариса перед началом Второй мировой войны чувствовали себя почти как в родных германских стенах.
Так, только в течение января — августа 1935 года немецкие инженеры получили из агентурных источников в США немало военных секретов: в частности, технические характеристики бомбардировщиков, над которыми работали фирмы «Боинг» и «Дуглас», чертежи нескольких эсминцев и разработки других новинок.
Но особый интерес абвера, как, впрочем, и разведок других стран, вызвал бомбардировочный прицел — прибор, позволяющий сбрасывать бомбы так, чтобы они попадали точно в цель. Причем, им заинтересовались иностранные спецслужбы еще в 1921 году, когда американский инженер-изобретатель Карл Норден приступил к экспериментам с моделями прицела. А уже к 1928 году его первый образец «Марк-2» продемонстрировал столь поразительные результаты, что ВМФ США сразу заказал сорок этих устройств.
Все, что касалось этого прибора, являлось «тайной за семью замками». Поэтому даже англичане смогли получить первые прицелы лишь в 1940 году, и только с личного разрешения Рузвельта. А вот немцы «познакомились» с «Норденом» еще в 1937 году. Факт этот поразительный, однако это совсем не выдумка. А попал прицел в Германию следующим путем…
В 1936 году соответствующим службам Третьего рейха стало известно, что Норден наконец-то подготовил первые образцы высокоэффективного прицела. Этот прибор позволял вести прицельное бомбометание при наличии двух параметров: направления самолета и его высоты. В этом случае устройство автоматически сбрасывало бомбу, и она попадала в цель.
Наслышавшись о столь уникальном прицеле, летом 1937 года генерал люфтваффе Эрнс Удет обратился с просьбой к Канарису, чтобы тот помог добыть конструкцию этого прибора. Но агенты абвера, работавшие в тот период в Нью-Йорке, выполнить задание не смогли.
Однако уже в сентябре того же года немецким шпионам в определенном смысле повезло. В очередной посылке, которую прислал в Гамбург новый агент в Бруклине, находились странные чертежи: на них были начерчены квадраты и круги, соединенные пунктирными линиями. А вот что они обозначали — пока никто сказать не мог. Правда, приписка, что автор эскизов работает на одном из предприятий Нордена и желает сотрудничать с немецкой разведкой, позволила экспертам предположить, что это, скорее всего, фрагмент чертежа знаменитого прицела.
Теперь уже сами обстоятельства подталкивали абвер к засылке в США агента, который смог бы встретиться с автором фрагмента чертежей, чтобы добыть недостающую их часть. Выполнение этой задачи было доверено сорокалетнему Николаусу Риттеру, до этого
