Пожалуй, единственным основательным документом, дающим общее представление о проделанной в Лондоне работе, является «Отчет о состоянии лондонской резидентуры на 1 января 1927 года». Его автором была Елена Красная, работавшая в то время в должности особоуполномоченного Закордонного отделения ИНО ОГПУ.
В свои 27 лет Елена Адольфовна Красная имела за плечами солидный опыт подпольной работы. Она родилась в 1900 году в Кракове в семье адвоката и получила домашнее образование, специализируясь на французском языке и литературе, некоторое время провела в Лондоне, зарабатывая уроками и одновременно изучая английский язык. Будучи чрезвычайно одаренной, она экстерном Окончила гимназию ив 1918 году поступила на юридический факультет Краковского университета. После вступления в Компартию Польши в 1919 году вела активную пропагандистскую работу, за что подвергалась преследованиям со стороны полиции. Три месяца провела в тюрьме в Чехии и в Швейцарии, была выслана, жила на нелегальном положении в Австрии, скрывалась в Бельгии и Германии. Поскольку молодая, образованная и к тому же опытная подпольщица Красная могла быть полезнее в разведке, в мае 1921 года ВКП (б) направляет ее в Иностранный отдел ВЧК. Ее первой зарубежной миссией была работа в венской резидентуре вместе с мужем Юзефом Красным. В разведке Красная проработала значительно дольше своего мужа — до 1929 года. По некоторым данным, ее высоко ценил Трилиссер. В конце января 1929 года, в ответ на призыв Московского комитета партии о переходе ответственных работников к станку, она обратилась в партячейку ОГПУ с заявлением направить ее на производство и стала наборщицей в типографии. В 1930 году она была мобилизована ЦК ВКП(б) на работу по коллективизации сельского хозяйства в Китайгородском и Проскуровском пограничных районах, затем работала на Кузнецкстрое. С 1934 года Елена Красная училась в Институте Красной Профессуры и занималась литературной деятельностью. Как и многие приверженцы революции, она погибла в годы сталинских репрессий.
В упомянутом выше отчете о деятельности лондонской резидентуры Красная сообщала, что В-1 официально является членом Независимой рабочей партии, но считает себя коммунистом и действительно сотрудничает с Компартией Великобритании, предоставляя ей часть сведений о работе Скотленд-Ярда, и что ЦК БКП относится к нему с полным доверием и ценит его как делового, толкового, умного и энергичного работника. «Мотивы его сотрудничества с нами, — продолжала Елена Красная, — материальная заинтересованность и информированность, благодаря которой он отчасти делает карьеру и слывет умным парнем. Вхож в высшие круги общества, политически грамотен, разбирается в тонкостях дипломатической игры».
Касаясь истории установления связи В-1 с ИНО ОГПУ, Красная сообщала, что впервые контакт с ним был установлен в 1921 году, во время приезда первой советской миссии в Лондон. Весной 1922 года В-1 приезжал в Вену, где познакомился с местным резидентом. Красной это должно было быть известно из первых рук, так как венским резидентом в то время был не кто иной, как ее муж — Юзеф Красный. В 1923-м или 1924 году, продолжала Красная, В-1 посетил Москву и «дал подписку М.А. на задания». Речь, видимо, шла о том, что В-1 дал начальнику ИНО Михаилу Абрамовичу Трилиссеру в письменном виде согласие на сотрудничество с ИНО.
В-1 имеет, целый ряд подысточников, Красная отмечала, что материалы В-1 и его группы «в значительной части являются ценными», однако, оговаривалась она, «во многих случаях, где проверка его сообщений невозможна, возникают подозрения троякого рода:
а) либо его сообщения являются ловкой компиляцией газетных сообщений, и в пользу такого вывода свидетельствует: тот факт, что до последней угрозы ликвидации (термин, означавший разрыв связи. — О.Ц.) (летом 26-го) источник поставлял главным образом сведения о Востоке, которые трудно проверить, и почти ничего не сообщал о своей родине;
б) либо он является бессознательным, а может, и сознательным орудием провокационно-дезинформационной деятельности Форин Офиса и Хоум Офиса;
в) либо (что неестественно) он заинтересован в наших хороших отношениях с Урквартом».
С поразительной для ее возраста способностью к аналитическому мышлению Елена Красная отметила и позитивные моменты в деятельности агента:
«Однако наряду с этим нужно учесть и положительные моменты. Так, например, когда нефтяной делец (ставленник Стандарта) Борис Зайд предложил ему опубликовать в «Дейли геральд» переговоры Детердинга с Серебряковым, он по этому вопросу совещался с тт. Розенгольцем и Майским, после чего отказался от предложения Зайда».
«Несмотря на все вышеизложенное, — делала окончательный вывод Красная, — источника можно считать одним из лучших информаторов лондонской резидентуры».
Кроме подысточников В-1 в Форин Офисе — «Ф» и в Индиа Офисе — «О», Красная в качестве его информационных связей выделяет высокопоставленных сотрудников Форин Офиса — Уиллерта и Грегори.
Весьма любопытным фактом является также то, что В-1 использовал своих подысточников № 1, 2 и 4 для выполнения заданий резидентуры по наружному наблюдению за белоэмигрантами и другими интересовавшими советскую разведку лицами.
Все источники лондонской резидентуры работали за материальное вознаграждение, которое колебалось от 25 до 60 ф. ст. в месяц.
Сетуя на то, что «самым крупным недостатком лондонской дипломатической (политической. — О.Ц.) информации является отсутствие документальных материалов, из-за чего всегда приходится опасаться дезинформации», Красная отмечала все же «ее своевременность и злободневность». «Примером может служить тот факт, — писала она, — что о «новом курсе» английской политики в. Китае и о предполагаемой миссии особого поверенного Форин Офиса на переговорах с Кантоном Лондон сообщил на месяц раньше, чем другие резидентуры. То же можно сказать о сделке правительства с Макдональдом, в результате чего лидер рабочей партии отказался от конфронтации по китайскому вопросу. Лондон сообщил об этом в Центр в начале декабря прошлого года, то есть за месяц до опубликования Макдональдом соответствующего заявления».
Переходя к оценке контрразведывательной информации, Красная отмечала, что она «очень обширна». «Ежемесячно в среднем поступает 50 материалов контрразведывательного характера, — говорилось в ее отчете. — Материалы эти исходят от источника-партийца, имеющего информаторов во внуделе и Скотленд-Ярде. Целый ряд этих материалов весьма правдоподобен. Были случаи, когда информаторы наших источников проделывали весьма полезную работу, устраняя из архивов полиции компрометирующий партию материал. Например, после обыска ЦК Компартии осенью 1925 года они действительно изъяли самый важный материал, вследствие чего изданная весной 1926 года внуделом «Синяя книга» произвела весьма слабое впечатление, не содержала, по существу, никакого секретного материала».
Подводя итог информационной деятельности лондонской резидентуры, Красная писала:
«В общем можно сказать, что дипломатическая информация, поступающая из Лондона, направляется нами в виде месячных или недельных агентурных сводок в Наркоминдел, выборочно — т. Рыкову и т. Сталину, иногда (редко) в Разведупр. Отзывы на наши сводки — положительные.
Материалы по контрразведывательной линии направляются в ИККИ и в Разведупр; об окончательном результате того или иного оперативного мероприятия в большинстве случаев давать оценки невозможно, но они порой служат предостережением, и весьма ценным (например, сведения о слежке за работниками ИККИ и Разведупра). Материалы по Индии расцениваются Разведупром как весьма полезные.
Сведения, полученные экономической разведкой лондонской резидентуры, лишь в незначительной степени становятся достоянием Наркомторга и ВСНХ. В основном они предназначаются для ЭКУ, где не встречают должного энтузиазма, главным образом из-за поверхностности информации».
Наряду с отсутствием документальных материалов Елена Красная отмечала недостатки и в оперативной работе лондонской резидентуры по так называемой «белой линии», а именно нехватку достаточно квалифицированных сотрудников. «А между тем возможности в этой сфере имеются, — писала Красная. — Самым ярким примером может служить генерал Багратуни, бывший начальник штаба при Керенском и помощник начальника разведки при царских штабах, сохранивший ряд старых связей и продавший свою жену лорду Детердингу; он не прочь нам продаться, но некому с ним вести переговоры, а услуги он мог бы оказать большие. Из переписки самой леди Детердинг видно, что с ней знакомство установить не трудно и оно могло бы быть плодотворным. Имеется возможность компрометации и вербовки бывшего белого консула Ону, сохранившего старые связи и в настоящее время помогающего Саблину собирать для Скотленд-Ярда информацию об АРКОСе и прочих советских хозяйственных учреждениях в Лондоне».
