не уступали в роскоши модным платьям дам, официанты, все в белом, разносили шампанское и закуски. А королевой бала, конечно, была Патрисия Роксборо в черном вечернем платье, высокая, стройная и прекрасная.
Болтая и шутя с гостями, Сильвия заметила элегантного джентльмена, который ходил за ней по пятам и, видимо, очень хотел поговорить с ней. Наконец он подошел и представился. Это был посол Иордании во Франции. Они обменялись парой фраз, после чего Сильвия сказала, что ей было бы очень интересно поснимать людей и пейзажи в экзотических арабских странах.
«Не желаете ли со мной пообедать?» — спросил он. Несколько дней спустя, когда они встретились в одном парижском ресторане, Роксборо ждал сюрприз. Посол от имени правительства пригласил ее посетить Иорданию в качестве официального гостя короны.
Идея ей очень понравилось, Луи Дельма был в восторге, Моссад тоже дал добро. Поездка в Иорданию продлилась неделю. Патрисию тепло приняли, она проехала по всей стране и много фотографировала. Все было прекрасно, за исключением одного происшествия в лагере беженцев Аль-Вехдат. Когда она фотографировала, на нее набросились несколько молодых людей с пистолетами-пулеметами, кричавшие, что она сионистская шпионка. Это были палестинские террористы. Они выхватили у нее фотоаппарат, вытащили пленку и отправили одного из них ее отсмотреть. Девушка держалась твердо и хладнокровно. Наконец парень вернулся с негативами, на которых не было ничего, кроме пейзажей и портретов. Палестинцы успокоились, вернули камеру Сильвии и извинились.
Перед отъездом ее пригласили в королевский дворец, и она сфотографировала короля Хусейна и его семью. Это был первый, но далеко не последний из ее визитов во дворец. Во время последующих приездов в Иорданию Сильвия продолжила снимать королевскую семью и подружилась с Хусейном и его женой.
Вскоре после ее возвращения в Париж в дверь квартиры Сильвии постучали: два коротких удара, пауза и еще два удара. Это был код Моссада, и она впустила гостя — Авраама Гемера, которого назначили ее куратором в Париже. Скоро условный стук раздался снова, на этот раз пришел Мотти Кфир, недавно возглавивший оперативный штаб «Кесарии» в Европе. «Завтра вы отправляетесь в путь, — сказал Авраам, — нужно кое-кого прикончить».
Шпионка села на ночной поезд до Рима и встретилась с Майком Харари. Он представил ей своего коллегу по «Кесарии» Шломо Галя, уроженца Бельгии. Высокий, в очках, с вечно растрепанным чубчиком, Галь был талантливым художником. Прежде чем попасть в Моссад, он несколько лет служил в армии, был ранен в нескольких сражениях и награжден за отвагу на поле боя.
Майк проинструктировал обоих. Агенты должны были изображать пару молодоженов-художников, отправившихся путешествовать по Ливии в медовый месяц. Им предстояло доехать до Неаполя на автомобиле и оттуда переправиться на пароме в Ливию. Машина была заминирована специалистами Моссада. Добравшись до Триполи, Сильвия с «мужем» должны были оставить машину на площади рядом с домом «объекта» — важного чиновника в администрации Муаммара Каддафи. Чиновник всеми способами поддерживал палестинских террористов, финансировал их операции и снабжал оружием и разведданными. Он был опасен, и его требовалось ликвидировать.
Через несколько дней в Триполи отмечался национальный праздник, и предполагалось, что объект покинет свой дом на площади. Майк поручил Шломо и Сильвии найти подходящее место для наблюдения за домом и дистанционно взорвать бомбу в тот момент, когда цель выйдет наружу. Не забыв о деталях, Майк выдал молодоженам обручальные кольца.
На следующее утро Сильвия и Шломо надели кольца, получили автомобиль и отправились в Неаполь. Там одно неожиданное затруднение чуть было не сорвало всю операцию: в порту оказалось, что все билеты на паром уже распроданы. Сотрудник Моссада, которому было поручено достать билеты, провалил задание. Но они должны были попасть туда во что бы то ни стало — миссия не терпела отлагательства. В этот момент Шломо и Сильвия смогли оценить изобретательность Майка. Он бросился в погрузочную зону парома, ловко впихнул пачку денег в руки Джованни, который отвечал за посадку пассажиров и погрузку машин, — и автомобиль со взрывчаткой и двумя членами Моссада плавно въехал в утробу судна.
Прибыв в Триполи, Рафаэль и Галь зарегистрировались в отеле и припарковали машину в запланированной точке на площади. Они нашли идеальную позицию для наблюдения: оживленное кафе, откуда открывался отличный вид на дом цели. Необходимо было дождаться из штаба окончательного приказа о взрыве, а агентам — оставаться в отеле. Сильвию это беспокоило: она боялась, что персоналу отеля покажутся подозрительными двое иностранцев, которые целыми днями безвылазно сидят в номере. Она сбегала на стойку администратора и отправила одного из сотрудников купить ей принадлежности для живописи: мольберты, холсты, краски, кисти… Когда ливиец доставил покупки, Сильвия и Шломо установили в номере мольберт и принялись рисовать мечеть и другие здания, которые было видно из окна.
Горничные и прочие сотрудники увидели картины, и скоро весь отель знал, что у них гостит пара талантливых художников, очарованных экзотическими видами Триполи.
Наконец парижский отдел дал добро. Всю ночь накануне праздника Шломо и Сильвия не сомкнули глаз в напряженном и томительном ожидании. Но, поспешив поутру на площадь, они обнаружили, что там уже гуляет множество людей: семьи с детьми, веселые стайки подростков. Рядом с домом объекта уличные торговцы разбили палатки с едой, безделушками и флажками. Шломо поспешил сообщить в штаб операции, что задание можно выполнить, но при этом будет много жертв среди гражданского населения. Ответ поступил немедленно: «Мама заболела, скорее возвращайтесь домой!»
Операция была отменена. Бойцы сели в машину и через несколько часов снова оказались на пароме, направлявшемся назад в Италию. Они поднялись на верхнюю палубу, сняли кольца и выбросили их в море. Медовый месяц закончился. Агенты вернулись в Париж одним и тем же поездом, но в разных вагонах.
Несмотря на отмену задания, Сильвия была в восторге. Она сказала начальству: «Я никогда не забуду, что вы отменили операцию, чтобы не пострадали невинные люди. Я впечатлена до глубины души вашими моральными стандартами».
В начале шестидесятых Моссад постепенно менял основное предназначение, превращаясь из чисто разведывательной организации в ударное подразделение по борьбе с терроризмом. Первого января 1965 года основанная Ясиром Арафатом и его соратниками Организация освобождения Палестины провела в Израиле первую акцию своего военизированного крыла под названием ФАТХ. Прибывшие из Иордании диверсанты попытались взорвать несколько целей в Израиле, но потерпели неудачу. Однако в последующие месяцы и годы активность ФАТХа возросла, результатом чего стали взрывы и убийства.
На одну из первых своих контртеррористических операций Сильвия Рафаэль отправилась в Бейрут. Как пишет доктор Ронен Бергман, рамсад убедил премьер-министра Леви
