В период «Борющихся Царств» высокая продуктивность сельского хозяйства и, как следствие, возросший уровень материального благосостояния привели к тому, что масштаб военных действий увеличился фантастически. В шанские времена несколько тысяч человек в одном походе уже составляли армию, ныне же слабые царства легко выставляли сто тысяч, а сильнейшие, в III в. до н. э., имели постоянную армию в один миллион, и, согласно источникам, собирали еще 600 тысяч для одной кампании. В битве между Цинь и Чу количество воинов с обеих сторон превышало миллион человек — впечатляющая цифра, даже если она несколько преувеличена. Численность войска стала решающей, ведь в предыдущей кампании Цинь с 200000 воинов потерпело жестокое поражение. Естественно, что и потери возросли: 100000 воинов царства Вэй погибло в битве при Малине в 341 г. до н. э.; 240000 из войска Хань и Вэй пали в битве при Ицзюэ в 295 г. до н. э.; наконец, 450000 воинов царства Чу было истреблено в сражении у Чанпина в 260 г. до н. э. Столь значительные кампании требовали долгой подготовки, сборов и соответствующего оснащения. Вместо нескольких дней или недель на марше и пары дней битвы, как это было при Шан, ныне требовались месяцы и годы, сражения длились по 10 дней, а войны продолжались по году и более.
Управление такими значительными ресурсами и таким количеством воинов требовало большого искусства, и потому полководцы и командиры были в цене. Хотя по всей стране крестьян приписывали к войскам, обучали военному делу на сезонной основе и в случае необходимости, мобилизовывали для похода, ядро армии должны были составлять опытные и дисциплинированные солдаты и командиры. Руководства по военному обучению и методика развертывания войск, а также тактика, которой те должны были следовать, стали просто необходимыми. Под влиянием требований, предъявляемых сражением и обучением личного состава, а также политических и философских теорий, появился обширный военный свод. Многочисленные труды по военному искусству— малая толика которых дошла до нас — несомненно составлены в начале периода «Борющихся Царств». На протяжении всей последующей китайской истории им следовали истово и неуклонно.
Искусство полководца и его обязанности также изменились в то время, когда стратегия стала настолько затейливой и сложной, что замена полководца могла, и часто так и бывало, привести армию к поражению и подвергнуть опасности все государство. Хотя правители продолжали вмешиваться в дела армии (часто при подстрекательстве зависимых министров или коррумпированных чиновников, действовавших по воле других государств), что подчас приводило к катастрофическим последствиям, появились профессиональные военные, занимавшиеся только ратным делом. Если в начале периода «Борющихся Царств» идеалом командующего являлся деятельный и образцовый гражданский администратор, как, например, У Ци, то к концу периода гражданские лица полностью отстранились от военных дел.
В периоды Шан и ранней Чжоу битвы происходили на открытой, незащищенной равнине, а армии лишь во время маршей встречали на своем пути города. Хотя какие-то укрепления существовали — как, например, знаменитые земляные стены неолитического и шанского периодов, которые продолжают находить в ходе раскопок — до встречи с ними войско могло долго идти беспрепятственно. В период «Борющихся Царств» правители предприняли меры для защиты своих владений от врагов. На границах и по всей территории сооружались «великие стены», валы, форты и сторожевые башни. Землю защищали больше, чем людей, ведь цели войны изменились, и каждое царство желало не пленных и сокровищ, но уничтожения врага путем захвата его земель, разгрома армии и установления контроля над населением завоеванных территорий.
Укрепленные города, ранее военные и административные центры, стали играть огромную роль в производстве и торговле, их население процветало, они также превращались в транспортные узлы. Поэтому, если в периоды Западной Чжоу и «Вёсен и Осеней» разумнее было обойти город, чем терять ресурсы и людей, осаждая и атакуя его, теперь города захватывали и разрушали повсеместно. Появились технические приспособления для штурма и защиты городов: огромные осадные орудия, подвижные щиты, тараны, катапульты и «шагающие башни». Потребовались инженеры, специалисты по взятию и обороне крепостных стен: монеты, создавшие технологию защитных мероприятий, стали известны именно благодаря помощи осажденным городам. Поэтому безоговорочное осуждение осады и штурма городов Сунь-цзы явно устарело ко времени Сунь Биня, изучавшего в своих «Военных методах» уязвимые и неприступные цели.
На протяжении IV в. до н. э. массовый рост численности пехоты сопровождался повсеместным использованием арбалета, дальнейшим повышением мастерства соединения, развертывания и маневра и даже, пусть и неохотным, внедрением практики варваров. Под постоянным давлением всадников из степей чуткие и восприимчивые командиры и правители осознали необходимость создания собственных кавалерийских частей. Хотя история появления лошадей в Китае еще не выяснена до конца, известно, что в 307 г. до н. э. правитель У-лин из северного царства Чжао, несмотря на многочисленные возражения, заставил своих воинов облачиться в «варварские одежды» (короткая куртка и штаны) вместо обычных и почитаемых китайских халатов, дабы ускорить создание конных частей. Начиная с V в. до н. э. всадники понемногу появляются в китайских царствах. Искусство верховой езды, возможно, пришло из Ирана и степей Центральной Азии, и лошади из других регионов долго славились в Китае быстротой и выносливостью. У-лин был первым из известных нам, кто создал конное войско, что сразу же повысило наступательный потенциал Чжао.
Седло, там, где оно существовало, было очень примитивным — только скрученное одеяло; стремена же появились лишь в конце Хань. Всадник, таким образом, был вынужден выполнять нелегкую задачу: управлять лошадью и одновременно стрелять из лука или сражаться мечом. Полезность таких воинов была ограниченной и обеспечивалась в большей степени скоростью и мобильностью, чем собственно боевой мощью. Тем не менее, появление конницы, о чем лишь кратко упоминается в военных книгах до танского Тай-цзуна, освободило войска, от необходимости биться на открытых, доступных для колесниц пространствах и позволило рассредоточиваться по лощинам, долинам, лесам, холмистым полям и горам, то есть полнее использовать местность. С огромными ордами закованной в доспехи пехоты, вооруженной копьями, алебардами и мечами (возможно, уже из железа) войны в беспрецедентных масштабах стали не только возможными, но и неотвратимыми. В III в. до н. э., последнем веке таких войн, видевшем подъем и окончательную победу царства Цинь, в битвах, выкосивших население страны, участвовали сотни тысяч человек, следовавших «взрывной» и «стойкой» стратегии. В те дни постоянно проверялись и применялись стратагемы и методы знаменитых тактиков, доказавшие свою непреходящую ценность.
Царство Вэй
История Вэй, одного из главных действующих лиц эпохи, отражает развитие военного дела в период «Борющихся Царств». У Ци стал в царстве Вэй известным полководцем и военным деятелем, Мэн-цзы, истовый конфуцианец, и Вэй Ляо-цзы, которому приписывается авторство одноименного военного канона, наставляли правителя Вэй Хуэй-вана. Одно из семи царств — гегемонов в период «Борющихся Царств», Вэй стало самостоятельной политической силой в 434 г. до н. э., когда три сильных клана разделили большое и могущественное государство Цзинь на Вэй, Чжао и Хань. В 403 г. до н. э. правитель Чжоу признал дэ-факто царствующих в качестве вассалов, а в 376 г. до н. э. они полностью уничтожили потомков цзиньского правящего дома. Расположенное в центральном Китае между двумя соперничающими царствами — Цинь на западе и Ци на востоке, Вэй было самым могущественным из «трех цзиньских государств». Вначале столица его находилась в Аньи, но на плодородных равнинах, где она располагалась, не было естественных преград, таких как горы и овраги, и государство страдало от постоянного давления со стороны враждебных соседей. Будучи сильным и процветающим, оно могло контролировать район Западной реки и отражать угрозу со стороны воинственного Цинь, если же оно ослабевало— вследствие бездарного правления или стихийных бедствий — оно терпело поражения в непрекращающихся войнах. Более того, если Цинь часто было не способно совладать с мощным царством Цзинь, то после раздела последнего ни одно из трех новоявленных царств не обладало достаточным потенциалом для самостоятельного существования, а желания объединиться у них не возникало.
