любовь.
Причем любовь не только романтическую. Как только ее имя стало достоянием общественности и были раскрыты некоторые детали ее операций, в норвежскую тюрьму полетели письма со словами благодарности и поддержки из Израиля и со всего света. Члены кибуца Рамат-ха-Ковеш, где работал ее брат Давид, решили, что после освобождения примут ее к себе.
Первыми вышли на свободу Марианн Гладникофф и Дан Арбель. Один журналист назвал их «трагическими героями» лиллехаммерского фиаско. Марианн не было пути обратно в Моссад. Она вернулась к своей работе программистом, но так и осталась на всю жизнь одинокой и замкнутой.
Еще одной жертвой фиаско был Гемер. После освобождения он некоторое время работал в штаб-квартире Моссада, но его преследовали воспоминания о Лиллехаммере. Он считал, что этот провал должна расследовать специальная комиссия, но его никто не слушал. Он уволился из Моссада, сменил фамилию на Эйтан и провел остаток своих дней за выращиванием цветов в деревне Бицарон.
Сильвию освободили в мае 1975 года, после года и десяти месяцев заключения. Аннэус развелся, и они поженились. Пара прожила более двадцати лет в Норвегии, Южной Африке и Израиле. Одно время они снимали квартиру в Тель-Авиве, но много месяцев прожили в Рамат-ха-Ковеше и работали в поле вместе с членами кибуца. Сильвия была очень счастлива, хотя от мечты стать матерью ей пришлось отказаться. «Это цена, которую я заплатила», — говорила она своей подруге Саре Розенбаум.
Террористические организации планировали месть и собирались убить Сильвию после ее освобождения. Они разработали несколько планов нападения в Скандинавии и в Средиземноморье, но не смогли привести их в исполнение. Сильвия и Аннэус прожили вместе счастливую жизнь. Она снова стала веселой, и даже в самые тяжелые и болезненные моменты, когда ей диагностировали рак на последней стадии и ее гибкое тело быстро таяло под жестоким натиском болезни, она продолжала шутить: «Всю жизнь я сидела на диетах, чтобы сбросить вес, а теперь все получается само собой». Она умерла в ЮАР в 2005 году, ее муж — девятью годами позже. Перед смертью Сильвия завещала похоронить ее в кибуце Рамат-ха-Ковеш.
«Она не была тайным агентом, — сказал Майк Харари на ее похоронах, где присутствовало все руководство Моссада. — Она была императрицей благородного народа, которой было суждено действовать как мишень во многих вражеских странах…»
На надгробии Сильвии ее товарищи по кибуцу выгравировали ее слова: «Я полюбила свою страну всей душой, и, когда придет мой срок, верните меня ее земле».
14. Даниэлла. Два влюбленных шпиона
Менее чем через три месяца после фиаско в Лиллехаммере Египет и Сирия одновременно напали на Израиль. 6 октября 1973 года, когда жизнь в Израиле замерла на Иом-кипур, День искупления, две армии нанесли удар. Египтяне пересекли Суэцкий канал и установили плацдарм на Синайском полуострове, захватив израильские укрепления вдоль канала и убив сотни израильских солдат. Сирийская армия захватила большие участки Голанских высот, а командир сирийской бронетанковой колонны восторженно закричал в микрофон: «Я вижу Тивериадское озеро!»
Некоторые члены израильского руководства опасались, что государству грозит полное уничтожение. Позже Голда Меир призналась, что думала о самоубийстве; легендарный министр обороны Моше Даян выразил опасения, что «Третий храм», как некоторые называли Государство Израиль, находится на грани гибели. Но ЦАХАЛ, поначалу застигнутый врасплох, перегруппировался, сумел отразить одновременный натиск арабских армий и начал сокрушительное контрнаступление. Когда война закончилась, израильские силы достигли позиций в 40 километрах от Дамаска и в 101 километре от Каира.
Во время и после войны Израиль отчаянно нуждался в свежих достоверных разведданных. Одним из первых бойцов, отправленных в логово льва, была молодая женщина, которую мы здесь будем называть Даниэллой.
Октябрь 1973 года, Париж. Условный стук раздался ближе к вечеру. Майк Харари встал со своего места и открыл дверь. В парижскую конспиративную квартиру вошел крепкий блондин. Даниэлла посмотрела на него. Он был не в ее вкусе — она любила высоких брюнетов, а этот…
— Это Хулио, — сказал Майк. — Позволь представить тебе Тамар.
«Тамар» было ее кодовым именем в Моссаде.
— Приятно познакомиться, — сказал Хулио. Даниэлла уловила легкий южноамериканский акцент.
Майк повернулся к Даниэлле:
— Хулио будет твоим мужем в Египте.
Она была к этому готова. Когда ее отправили в Париж в первые дни войны Судного дня, командир «Кесарии» сообщил ей, что из Франции она отправится в Каир в качестве «жены» сотрудника, уже давно действовавшего в Египте. Этому сотруднику срочно требовалось подкрепление и помощь, так что было решено отправить к нему агента-женщину, которая сыграет роль его супруги.
В Париже Даниэлла прошла интенсивную подготовку и выучила сочиненную для нее легенду. Она знала, что должна добраться до Египта как можно скорее, потому что Израиль опасался нового нападения арабов на Синай и Голаны.
В следующий раз после знакомства на конспиративной квартире она встретилась с Хулио за обедом, и они долго беседовали. Он рассказал ей о своей жизни и прекрасном доме в престижном районе Замалек. В Каир его направили пару лет назад, и у него было солидное прикрытие, по которому он работал управляющим в иностранной компании.
Несколько дней спустя, получив поддельные свидетельства о браке, они сели на рейс до Каира.
Это было первое задание Даниэллы. Она родилась в уютном провинциальном городке во Франции и ходила в школу, где училось 2000 девочек. «Я была жизнерадостным ребенком, — рассказывала она позже, — и главной шутницей в классе». Она была талантливой, сообразительной, первой ученицей класса и звездой драматического ансамбля. Одну из своих сестер, страдающую повреждением мозга, она называла «молчаливым ангелом». С детства Даниэлла знала, что ей нельзя приглашать друзей в гости, говорить о болезни сестры и раскрывать то, что следует держать в секрете. Когда ее родители развелись, она хотела эмигрировать в Израиль, но по законам того времени она считалась еще несовершеннолетней и до 21 года не могла самостоятельно принимать такие решения.
Она переехала в Париж, училась в Сорбонне, участвовала в студенческих беспорядках в мае 1968 года и маршировала по улицам Парижа с сотнями студенток, борющихся за свою независимость и свободу. Ей был двадцать один год, когда выдающийся израильский профессор Саул Фридлендер (сегодня он работает в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе) приехал в Париж читать лекцию. Она обратилась к нему за советом.
— Когда мне эмигрировать в Израиль? — спросила она. — Прямо сейчас или после того, как окончу университет?
— Прямо сейчас, — порекомендовал профессор.
Так Даниэлла и поступила. Она поселилась в Иерусалиме и поступила на факультеты политологии и международных отношений Еврейского университета. В студенческом общежитии
