слова о конкретных делах, о попытках сдвинуть с мёртвой точки двусторонние отношения. Посол в деталях описал экскурсию в Ленинград, посещение Эрмитажа, Петропавловской крепости, Летнего дворца с Янтарной комнатой. Чуть позже вместе с семьёй он совершил «ознакомительную» поездку по России: на поезде – до Нижнего Новгорода, потом на пароходе по Волге, с посещением Казани, Самары, Саратова и Сталинграда. Затем доехал по железной дороге до Новороссийска и морем – в Сочи. Несколько дней курортного отдыха и затем – возвращение в Москву. В советской столице он чувствовал себя неуютно: «С первых дней Москва произвела на меня не совсем благоприятное впечатление: ужасный холод, люди, одетые в поношенную одежду, трудности с транспортом. Но особенно тяготили бесконечные очереди москвичей на улицах холодным утром или вечером, чтобы купить фунт хлеба. Признаюсь, что в силу моей мелкобуржуазности я привык к другому образу жизни».
Эрцогу повсюду мерещились агенты ГПУ: обслуживающий персонал в посольстве, попутчицы в поезде, экскурсоводы в Эрмитаже.
Туристические, по сути, функции Эрцога в Советском Союзе осложнились из-за событий в Мексике в мае 1929 года: казни в Дуранго мексиканских коммунистов. Пролетарскую солидарность никто не отменял: в Москве расправу с товарищами-однопартийцами резко осудили. По всему миру коммунисты, протестуя, били стёкла в мексиканских посольствах и консульствах.
По мнению очередного президента Мексики Эмилио Портеса Хиля, руководил действиями мексиканских и иностранных коммунистов Александр Макар, третий по счёту полпред СССР.
Александр Макар прибыл в Мексику в марте 1928 года и, по сложившейся «неофициальной» традиции, был тепло встречен мексиканцами. Со времени отъезда Александры Коллонтай прошло десять месяцев, за которые каких только версий не высказывалось в мексиканской прессе о причинах столь долгого отсутствия в стране советского представителя. Была ли манифестация в честь Макара стихийной, или к её проведению приложили руки активисты КПМ, можно только гадать, но несколько портретов Ленина и Сталина над толпой возвышалось. Верительные грамоты Александр Макар вручил президенту Кальесу 23 марта.
Через неделю полпред созвал пресс-конференцию для представителей мексиканской и зарубежной прессы. Встреча с журналистами прошла в новом здании полпредства на улице Элисео, 19, более просторном, чем прежнее на улице Рин. Особняк был настолько просторным, что по распоряжению Макара в нём оборудовали зал для показа кинофильмов. В принципе можно было договориться о покупке здания, однако существовал сдерживающий фактор – часто меняющийся «подход» мексиканского руководства к Советскому Союзу.
В подборе кандидатов на пресс-конференцию решающее слово принадлежало Хайкису, «старейшине полпредства» (слова Макара), который за годы работы в Мексике хорошо изучил, «quien es quien» в местной прессе. Около двух часов потребовалось полпреду, чтобы изложить свои тезисы и ответить на вопросы. Макар заявил, что постарается развеять ту клевету, которая распространяется недругами о Советском Союзе, пользуясь его удаленностью от Американского континента: «Трудящиеся Мексики имеют право знать правду о своих братьях по труду, знать, как они устроили свою жизнь, как управляют своими фабриками и заводами, как они эксплуатируют свои недра. И это будет не политическая пропаганда, а лишь правда. И если эта правда вызывает симпатии трудящихся всего мира, это только радует Советский Союз. В этом нет его вины». [11]
На следующий день после выступления полпреда и его ответов на вопросы в газетных публикациях не появилось ни слова критики. Даже «Нью-Йорк таймс» воздержалась от резких выпадов. В газете «Реденсьон» из Гвадалахары Хайкис обнаружил строки, которые больше всего порадовали Макара: «Этим приёмом для журналистов советский посол начинает с нами сердечные и искренние отношения, порывая с протокольной холодностью, господствующей в жизни других дипломатов». Было также отмечено, что Макар превосходно владеет английским языком. «Ни одного чёрного шара! – с удовлетворением констатировал Макар. – Вот что значит правильный, то есть дружеский, подход к людям пера, точные формулировки, чтобы они были всем понятны, и в заключение – хорошо накрытый стол».
Полпред вроде бы шутил, но на деле хорошо знал о значении журналистики: в 1917–1925 годах он опубликовал на родине более четырёхсот статей, в которых разъяснял ситуацию в стране, освещал победы Красной армии, разоблачал белогвардейцев и преступления Антанты. Работу для печати Макар совмещал с партийно-государственной деятельностью. В 1923 году он был направлен за границу для работы «на дипломатическом поприще». В характеристике были отмечены его организаторские данные, особо подчеркнуто, что это «образованный, культурный и хорошо воспитанный товарищ».
Макар свободно говорил не только по-английски, он владел немецким и французским языками, знал латынь и греческий. В январе 1924 года Макар выехал в Италию, где работал советником в полпредстве, а через два года был назначен полномочным представителем в Норвегии, заменив на этом посту Александру Коллонтай. Так случилось, что через год на её место в Мексике был назначен Макар, а Коллонтай вернулась в Норвегию. В коридорах НКИД посмеивались: «Посты полпредов в Норвегии и Мексике навсегда закреплены за Александром и Александрой».
Тайная полиция Мексики с усердием искала связи «красного полпреда» с местными лево-марксистскими и анархическими группами, которые по «указке из Москвы» использовались для вмешательства в политические процессы в стране. Мексиканцев, занимавших активную «просоветскую» позицию, ставили на полицейский учёт. Эта участь не миновала художников Диего Риверу и Давида Сикейроса, побывавших в Советской России на Четвёртом конгрессе Красного Профинтерна. В мае 1928 года их принял Сталин. На встрече, которую организовал Маяковский, обсуждались задачи революционных преобразований в культуре. Позиция Сталина, в отличие от высказанной мексиканскими художниками и Маяковским, была взвешенной и прагматичной: «Культурные революции в области искусства не происходят одновременно с политическими революциями». И другой ключевой тезис: «Новые цивилизации продолжали в области искусства традиции как раз тех цивилизаций, которые они должны были бы разрушить» [12].
Полпред Макар с головой погрузился в работу, за короткое время овладел испанским языком. Он ежедневно просматривал кипу газет и журналов, вникал в непростые проблемы мексиканского государства, и, можно сказать, без раскачки стал направлять докладные записки в центр. Публично знание испанского языка он продемонстрировал в сентябре 1928 года перед показом в полпредстве фильма Эйзенштейна «Октябрь». Аудитория была поражена лёгкостью, с которой Макар излагал мысли, не прибегая к заранее подготовленному тексту. В феврале 1929 года полпредство посетил и присутствовал на просмотре «Октября» президент Эмилио Портес Хиль. Уникальный случай для этого президента! Он избегал посещений иностранных посольств.
Макар многое сделал для развития культурных связей между СССР и Мексикой. Друзьями полпреда стали писатели-интеллектуалы Хосе Мансисидор и Рафаэль Педруэса. В 1928 году Макар организовал для Педруэсы поездку в Советский Союз, где он провёл полгода, собирая материал для книги «Красная звезда: двенадцать лет советской жизни». В начале 1929 года в Мексике группой писателей во главе с Мансисидором и Педруэсой было создано Общество культурной связи с СССР. Основной задачей Общества стало издание в Мексике произведений советских авторов. Макар умел привлекать к себе талантливых людей. Достаточно сказать, что он дружил с Диего Риверой, который на память о добрых
