Падение Ленинграда, господство в Прибалтике и на Балтийском море должно было по расчетам фашистских генералов привести к осуществлению беспрепятственных морских перевозок для северного крыла гитлеровской армии и превращению Балтийского моря во внутреннее немецкое море[10].
Поэтому захват Ленинграда рассматривался в качестве одной из основных стратегических задач в начальном периоде войны против СССР, который должен был завершиться в июле 1941 года. Гитлеровское командование считало, что решение этой задачи нанесет непоправимый ущерб нашей Родине и приведет к гибели Краснознаменного Балтийского флота. Овладение Ленинградом, уничтожение Балтийского флота наряду с разгромом наших армий в Белоруссии расценивалось как решающее условие для развития успеха наступления на Москву.
Отводя в плане «Барбаросса» столь важное место ленинградскому направлению, гитлеровское верховное командование полагало, что войска группы армий «Север» захватят с суши базы нашего флота и, овладев Ленинградом, поставят Балтийский флот перед необходимостью самоуничтожения. На этом же этапе войны перед немецким флотом ставилась задача: защищая собственное побережье (постановкой оборонительных минных заграждений) и обеспечивая снабжение своих войск в Прибалтике и Финляндии морским путем, не допускать выхода наших кораблей из финского залива, блокировать его путем сильного минирования.
На чем же основывался немецко — фашистский план войны на море против Советского Союза, в частности на Балтике?
Наиболее характерной чертой немецко — фашистских военных теорий являлось стремление развить и обосновать возможность и необходимость решения наиболее важных стратегических проблем вооруженной борьбы в начальном периоде войны. В итоге появилась так называемая теория молниеносной войны, или «блицкриг», согласно которой конечный успех должен обеспечиваться, прежде всего, внезапным нападением. «Мир затаит дыхание, когда начнется операция «Барбаросса», — восклицал Гитлер.
Мужественная и героическая оборона территории нашей Родины с первых дней войны убедительно показала всю несостоятельность, авантюристичность и обреченность фашистской доктрины «молниеносной войны».
Фашистские военные стратеги, как правило, недостаточно учитывали потенциальные возможности вооруженных сил и эко номику вероятного противника, особенности театра военных действий.
Военно — морские теории, господствовавшие в фашистской Германии к началу войны, базировались на том, что военно — морской флот и армия могут иметь независимые друг от друга стратегические задачи. Замысел развязывания войны против Советского Союза, содержавшийся в плане «Барбаросса», вообще не предусматривал использования в начальных операциях основных сил надводного военно — морского флота. «ВМФ, по — прежнему сосредоточивая свои основные усилия против Англии, обеспечивает оборону собственного побережья, не допускает прорыва вражеского флота из Балтийского моря. При этом до занятия Ленинграда — последней базы русского флота — следует избегать крупных морских операций»[11].
Для выполнения своих планов гитлеровское командование фактически сосредоточило на Балтийском море значительные силы: крупные надводные корабли, подводные лодки, тральщики, сторожевые корабли и торпедные катера. Мы вступили в борьбу в неравных условиях с врагом. Война застала Краснознаменный Балтийский флот в начальной стадии развертывания сил на новых базах в Прибалтике. Балтийский флот должен был противостоять объединенным силам противника на Балтике, который сосредоточил свои корабли в портах Германии, Дании, Южной Норвегии и Финляндии. Только в портах Финляндии перед началом войны стояло около 50 различных немецких кораблей, предназначенных для постановки мин и действий на наших коммуникациях в Финском заливе.
Правящие круги довоенной Финляндии, имея обещания гитлеровцев передать им обширные пограничные советские территории, выступили на стороне гитлеровской Германии против СССР, предоставили в ее распоряжение довольно развитую систему военно- морских баз и портов на северном побережье Финского залива, весь свой военно — морской флот, в котором имелось более 70 различных кораблей.
Фланговое положение Финляндии по отношению к основной нашей коммуникации Кронштадт — Таллин позволяло противнику наносить удары из шхер по нашим транспортам и производить минирование.
Еще с ранней весны 1941 года фашистская Германия вела регулярную разведку побережья Балтийского моря, Финского залива, военно — морских баз и дислокации наших корабельных сил. Самолеты врага нередко углублялись в наше воздушное пространство на 10–15 километров. В первых числах марта они были обнаружены в районе Лиепаи — Палангена, на 24 марта мы донесли начальнику Генерального штаба об усилении активности воздушной разведки фашистской Германии. После этого Народный комиссар
ВМФ дал указание открывать зенитный огонь по нарушителям государственных границ, но разведывательные полеты не прекращались. Несколько позднее было предложено высылать истребители для посадки самолетов врага. Однако вражеские летчики не подчинялись. Так было 4 мая над Лиепаей. Наши истребители, хотя и дали предупредительные выстрелы, не могли посадить нарушителя. Мало того, фашисты заявили протест по линии Нарком- индела.
Для разведки гитлеровцы использовали также подводные лодки, шхуны, высаживали на наше побережье агентов.
Были тревожные факты и другого рода. Так, например, в мае 1941 года 70 немецких инженеров и техников во главе с адмиралом, находившихся на наших судостроительных предприятиях в Ленинграде в качестве технических консультантов, были неожиданно отозваны в Германию.
В мае и первой половине июня наши корабли и авиация неоднократно обнаруживали немецкие торговые суда, идущие под охраной эскадренных миноносцев в Финляндию. Мы в то время уже располагали данными о сосредоточении немецких войск в Финляндии. Как впоследствии стало известно, в Финляндию до 15 июня было переброшено около 32 тысяч немецких солдат и офицеров.
После 14 июня на Балтийском море ни одно немецкое судно не вошло в порты СССР, а все суда Германии, находившиеся в портах Советского Союза, покинули их. В то же время под самыми разнообразными предлогами фашистские власти старались задержать в своих портах советские суда.
Вечером 20 июня с подводной лодки «М-96», которая несла службу в устье Финского залива в районе маяка Бенгтшер, заметили необычное движение на подходах к шхерам. Шли транспорты под германским флагом. Как только на транспортах обнаруживали советскую подводную лодку, на палубах возникала суматоха. Обо всем этом командир подводной лодки капитан — лейтенант
А. И. Маринеско немедленно донес в штаб флота.
Данные о воинских перевозках в Финляндию, нарушениях немецкими самолетами наших границ, об интенсивной разведке на море штаб Балтийского флота регулярно сообщал в Главный морской штаб с соответствующими оценками и выводами о нарастании угрозы войны. Неизвестными для нас оставались только день и час нападения.
Советское правительство располагало сведениями о сосредоточении на границе немецко — фашистских войск и принимало меры к усилению западных приграничных округов, которые составляли первый стратегический эшелон наших вооруженных сил. Проводились крупные мероприятия по повышению общей боевой готовности Красной Армии.
«Советский Союз подготовился к вооруженному конфликту, насколько это было в его силах, — пишет фашистский генерал К. Тип — пельскирх. — На стратегическую внезапность германское командование не могло рассчитывать. Самое большое, чего можно было достигнуть, — это сохранить в тайне срок наступления, чтобы тактическая внезапность облегчила вторжение на территорию противника» [12].
Народный комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов в феврале 1940 года издал специальную директиву, в которой указывал на возможность одновременного выступления против СССР коалиции, возглавляемой Германией и включающей Италию, Венгрию, Финляндию. Сейчас можно сказать, что против — Мик был определен довольно точно. Мы на Балтийском флоте были такого же мнения. Когда Главный штаб ВМФ запросил наши соображения о возможных операциях на случай войны, штаб флота в августе 1940 года ответил, что противником будут Германия и Финляндия при благоприятном нейтралитете к ним Швеции и что одной из главных задач флота станет оборона военно — морских баз, особенно Ханко и Лиепаи, с моря, воздуха и суши. К борьбе с этим противником, выполняя указание Наркома, и готовился Балтийский флот.
С ранней весны во взаимодействии с войсками приморских округов мы готовились к тому, чтобы предотвратить неожиданный подход противника с моря к нашему побережью. Народный комиссар ВМФ в специальной директиве требовал «…не допускать высадки десанта и захвата противником баз с моря и воздуха, а также проникновения его в Рижский, Финский заливы». По требованию Наркома штабом флота были разработаны на этот счет соответствующие документы.
