Ознакомительная версия.
Советская внешняя разведка в 1920–1930-е годы создала себе прочные позиции в польских спецслужбах. Кроме упоминаемых выше «68-го» и группы Вечоркевича, в ее агентурную сеть входило как минимум три агента. Одним из наиболее результативных источников в аппарате польской военной разведки был ротмистр Владислав Бораковский, исполнявший обязанности начальника секретариата отдельного реферата «Россия» 2-го отдела Главного штаба. Его вербовочная разработка и последующее привлечение к сотрудничеству проходили по известному нам по «делу Лепяжа» сценарию. Причем эта операция демонстрирует высокий профессионализм участников, согласованность их действий при четком разделении функций и задач, стоявших перед исполнителями[358].
Агент-вербовщик советской разведки, бывший польский офицер Фалевич, действовавший в Польше под фамилией Банковского, имея вербовочное задание в отношении офицеров Главного штаба и Главного инспектората вооруженных сил (GISZ), обратил внимание на одного из посетителей ночного ресторана. Только после выяснения служебного, финансового и семейного положения кандидата на вербовку Банковский в 1932 году осуществил личное знакомство с ротмистром Бораковским, как звали завсегдатая ночных заведений польской столицы[359].
О себе последний рассказал, что в составе Пулавского легиона он принимал участие в Первой мировой войне, а в составе 1-го уланского полка — в советско-польской. Дважды был ранен. За боевые заслуги был трижды награжден «Крестом Храбрых». Не имея желания продолжать военную службу, из вооруженных сил уволился, но через некоторое время пожалел о своем скоропалительном решении. По протекции однополчан был вновь зачислен в Войско Польское, на этот раз в Главный штаб.
Схожесть жизненного пути и общность интересов привели к тесной «дружбе» Банковского и Бораковского. За время их общения личные качества кандидата на вербовку были хорошо изучены, и было принято решение о вводе в разработку нового участника — агентессы советской разведки Тоси Маевской. В одном из ресторанов Банковский познакомил Бораковского с Маевской, которой в оперативном замысле советских разведчиков была отведена важная роль «контролера» за психологическим состоянием вербуемого, особенно на заключительной стадии операции (после вербовочного предложения). Став его любовницей, она должна была дополнить его характеристику и с использованием «женских хитростей» помочь Банковскому в побуждении Бораковского принять вербовочное предложение советских разведчиков.
Образовавшаяся компания однажды выехала на побережье Балтийского моря в г. Сопот «проветриться». «Программа» увеселительной поездки включала в себя посещение казино, ресторанов, кафе-шантанов и т. д.
Ротмистр Бораковский, будучи азартным игроком, довольно быстро проиграл в казино свою наличность и был вынужден за кредитом обратиться к Банковскому. Последний, воспользовавшись поводом, предложил ротмистру выехать в Данциг к знакомому финансисту, у которого предполагалось одолжить деньги.
Дальнейшее было делом техники. Первый «транш» в тысячу злотых был быстро «оприходован» в казино и в ночных ресторанах.
В конце концов, невозможность своевременно вернуть долги привела польского разведчика в «объятия» ИНО ОГПУ. Конечную точку в привлечении Бораковского к сотрудничеству с советской внешней разведкой поставил ее сотрудник по фамилии Ладовский, известный некоторым своим агентам под псевдонимом «Леопольд»[360].
Из материалов следственного дела Артузова следует, что под фамилией Ладовского скрывался один из самых результативных и одновременно исключительно противоречивых сотрудников советской внешней разведки Винценты Илинич.
В ходе вербовочной беседы Ладовский, выступая от имени подпольного «Общества по борьбе с большевизмом», предложил Бораковскому сообщить сведения и подготовить письменную информацию о деятельности советской разведки в Польше, что последний, в желании покрыть свои денежные долги, и сделал к очередной встрече.
Реферат «Россия», как основное аналитическое подразделение 2-го отдела Главного штаба по вопросам изучения советской проблематики, имел для советской разведки особое значение. В этом реферате концентрировалась вся информация, получаемая по многочисленным агентурным каналам. Большую работу проводили сотрудники этого подразделения по аналитическому изучению и обобщению открытых источников информации (книги, газеты, журналы). На регулярной основе в реферате изучалось от 150 до 300 наименований советской периодической печати — от центральных газет и журналов до районных малотиражек.
Исполняя свои служебные обязанности, Бораковский имел практически неограниченный доступ к материалам разведывательного характера, получаемым из Советского Союза. Вся входящая — исходящая корреспонденция реферата «Россия» с рефератом «Восток» как основным добывающим аппаратом польской разведки, а также с пограничными Экспозитурами № 1 (г. Вильно) и № 5 (г. Львов) становилась его достоянием.
Особую значимость для советской разведки имела переписка военного атташе Польши в СССР Яна Ковалевского. Он, в отличие от своих предшественников, был исключительно результативным и энергичным сотрудником польской разведки в Москве, чем доставлял советским контрразведчикам множество хлопот. Весной 1933 года Ковалевский советскими властями был объявлен «персоной нон грата» с предписанием покинуть СССР.
К последней перед арестом встрече с советским резидентом Бораковский приготовил материал объемом в несколько тысяч страниц секретных документов.
Деятельность Бораковского как советского агента привела к ликвидации нескольких крупных резидентур польской разведки в СССР и множества агентурных групп. Увеличение за относительно короткий промежуток времени количества провалов заставило польскую разведку искать их причину в деятельности «советского крота» в своем аппарате. К такому выводу поляки пришли, анализируя конкретные обстоятельства провалов и тот факт, что арестованные резиденты и агенты в своей деятельности замыкались на разные разведывательные органы и, соответственно, не были осведомлены о характере проводимой «соседями» работы.
Польская контрразведка в конце концов смогла выйти на след Бораковского, продемонстрировав очередной раз свой профессионализм, и сумела довести дело до суда военного трибунала. Ротмистр за измену был казнен.
Источники свидетельствуют, что польские судебные органы никакого снисхождения к разоблаченным советским агентам из числа военнослужащих Войска Польского не испытывали, вынося, как правило, смертные приговоры. Так, были расстреляны: майор Урбанович, капитан Рудницкий, капитан Микута, капитан Окулич, поручик Хумницкий[361].
Вербовщик Бораковского, упоминавшийся выше Винценты Илинич, был одним из самых результативных советских разведчиков, работавших в 1920–1930-е годы по Польше. Об этом говорят не только имена лично им привлеченных к сотрудничеству с ИНО ОГПУ польских агентов, но и тот факт, что о результатах его работы был осведомлен сам Сталин.
После завершения службы в царской армии он в 1919 году в звании капитана вступил в Войско Польское. В начале 1920-х годов Илинич активно занимался политической деятельностью, руководя небольшой по численности Аграрной партией, совмещая ее с занятием коммерцией.
По некоторым источникам, он был завербован в качестве агента в 1924 году сотрудником Разведупра Семеном Фириным-Пупко как лицо, имевшее в польских военных кругах много знакомых. По другим — Марией Скоковской. После провала варшавской нелегальной резидентуры Разведупра Илинич был осужден, но по каналу обмена заключенными в Польше и СССР был передан советским властям. После кратковременного пребывания в Союзе он уже в качестве резидента ИНО был направлен в Данциг.
«Звездным часом» Илинича стала вербовка польского посла в одной из европейских стран. Информация, получаемая по этому каналу, некоторое время высоко оценивалась на Лубянке, пока не выяснилось, что никакого «посла» как агента советской разведки не существовало, а реальная разведывательная информация исходила от скромного чиновника польского МИД Стефана Рыттеля, являвшегося родственником Илинича[362].
Кроме Бораковского, с советской разведкой успешно сотрудничали офицеры польских спецслужб Альфред Ярошевич и Влодзимеж Лехович. Последний был завербован на советскую разведку предположительно в 1933 году его приятелем — сотрудником 2-го отдела Главного штаба А. Ярошевичем. В тот период он проходил службу в отдельном информационном реферате (SRI) Командования военного округа № 2 (Варшава), где занимался контрразведкой и вопросами обеспечения безопасности варшавского гарнизона.
Ознакомительная версия.
