Ушел. На улице сигареты три выкурил, привел нервы в порядок, побрел дальше. По всем адресам одни женщины проживали. Кто разведенная, у кого мужья в очень длительных командировках. Но одни женщины. И как заходил разговор о семье, все. Никакой комнаты. Сам — пожалуйста, с семьей — ни за что! Неделю по всему району гулял, никто не согласился. Ну а потом затею с приездом жены пришлось отложить, она воспротивилась, да и я раздумал. Так один полгода и просидел в общаге. Не ангелом, откровенно говоря. Да и кто из нас ангел? Поди, узнай…
Походы в Примус совершались по выходным дням. Самые популярные — пятничные и субботние. Как-то раз нелегкая понесла меня с двумя друзьями, Лешкой и Стасом, в кабачок в неурочное время, в среду. У трех лейтенантов образовалась дыра между вахтами, вечер пуст, общежитие надоело до смерти. Оперативно собрались и двинули. Благо от нашего пристанища до Примуса пятнадцать минут хода. Дошагали. Вопреки обыкновению у ресторана народ не толпился, дверь оказалась заперта. Но со второго этажа неслась музыка и были слышны голоса. Стучались долго. Наконец нам открыли. Высунулся швейцар, всем известный подполковник запаса по прозвищу Петрович.
— Ребята, сегодня все заказано. Свободных мест нет.
Такие песни нам слушать было не в первой. Да и подход к Петровичу знали. Просто, как все гениальное: сунуть десятку, и ты в струе. Но сегодня, судя по упрямству Петровича, случай был особенный. Он сломался только на двадцатипятирублевой ассигнации. И то как-то нехотя.
В фойе было пусто. Разделись. Сдали вещи в гардероб. Там все вешалки были переполнены. Петрович вызвал сверху нашу знакомую официантку Ларису. Та спустилась.
— Здравствуйте, мальчики! И как это Петрович вас сегодня в этот курятник пустил? По приглашению и то опоздали. Ладно, я вам столик сбоку у входа выдвину. Минут через пять поднимайтесь, а я накрою пока.
И не объяснив про курятник и приглашение, удалилась наверх, виляя бедрами. Заманчивыми, надо сказать. Выждав оговоренное время, мы поднялись в зал.
Бог мой! Зал битком, под завязку был нашпигован женщинами! Наше явление народу произошло совсем некстати. Какая-то матрона преклонных лет подняв бокал, в полной тишине провозглашала тост. И тут со смехом высветилась на входе наша троица. Ораторша замолкла. Все глаза устремились на нас. И мы, словно три придурка, торчим посреди прохода и не знаем, куда податься. Трое голых в женской бане. Тут Лариска выскочила, схватила нас в охапку и запихала за приставной столик.
— Мальчики, что ж вы так вваливаетесь? Скромнее надо. Вас и так на запчасти сегодня разберут!
А сама хихикает. Стас, самый предусмотрительный из всех, спрашивает:
— Лора, что у вас здесь за собрание женсовета?
Лариска даже с нами за стол присела от удивления.
— Вы что, не знаете, что у нас сегодня?
Мы отрицательно покачали головами. Лариска зажмурилась, снова хихикнула.
— Юбилей Северодвинского управления торговли! И как же Петрович вас пустил? У нас же в торговле одни бабы. Мама родная! С меня голову снимут! Я ж думала вы по приглашению и опоздали.
Голову с Лоры не сняли. Торжественная часть торгового застолья клонилась к финишу, и мы начали замечать на себе все больше плотоядных взглядов со всех сторон. Знаете, не очень комфортно жевать котлету по-киевски под перекрестным огнем женских глаз. В зале действительно оказалось до безобразия мало мужчин. На все про все десятка полтора, да и то некондиционного возраста. А вот женщин — сотни полторы, не меньше. Да какие! Молодые и пожилые. Красивые и безобразные. Но все разодетые и холеные. Цвет советской торговли. Облаченные во всевозможные дефициты, недоступные простым советским гражданам. А когда много имеешь, хочешь еще больше.
Короче, через полчаса мы пошли, как говорится, нарасхват. Каждый женский столик поставил перед собой задачу переманить трех молодых офицеров к себе. Всеми доступными способами. Понятное дело, столько женщин, да еще навеселе, а покрасоваться не перед кем. За столом мы уже не сидели. Жевать и пить времени не было. Мы танцевали, переходя из одних объятий в другие, практически не останавливаясь. Наши красавицы безостановочно заказывали один медленный танец за другим, устроив настоящий марафон. Вниз, в фойе, на перекур нас тоже сопровождала толпа женщин. Нам не давали поделиться друг с другом впечатлениями! Каждая просила прикурить, каждой хотелось комплимента, все ворковали, призывно улыбались и стреляли глазами без перезарядки. Нам же было немного не по себе. Не каждый день испытаешь такой живой интерес к собственной персоне, да еще от такого количества зрелых женщин.
К десяти часам вечера нас прочно застолбили. Лешу обволокла своим вниманием пышная полногрудая блондинка Нина Григорьевна. Попытки других женщин оторвать Лешу от ее прелестей Нина пресекала резко и беспощадно: «Девочки, все в сад! Не дам совратить юношу!» Потом Нина сунула Леше ключи от своей квартиры, мол, пусть полежат у тебя, а то я потеряю. И как только Леша заглядывался на очередную прелестницу, Нина быстренько убегала в фойе. Ответственный Леша бросал все и несся за ней, опасаясь, что она уйдет и забудет забрать ключи. Нина, естественно, никуда не уходила, но и ключи брать назад категорически отказывалась. Так Леха и поехал ей дверь в квартиру открывать. Утром вернулся измочаленный, с кругами под глазами и пакетом самых недоступных яств того времени, включая несколько банок красной икры. Упал и спал до вечера. Вечером выяснилось, что Нина — директор большого продовольственного магазина где-то в новых кварталах города.
С тех пор, несмотря на карточную систему, питалась наша троица очень даже неплохо. Лешка пару раз в неделю ночами помогал Ниночке справиться с депрессией, она же откармливала его всеми доступными ей продуктами.
Наш же со Стасом вечер окончился самым прозаическим образом. Нас очень плотно взяла в оборот целая компания, возглавляемая чрезвычайно энергичной и обаятельной женщиной по имени Галина Викторовна. Как потом оказалось, девушки эти были ее продавщицами, а сама она — заведующей магазином «Электроника». Работниц к себе в магазин она отбирала исключительно сама, как царь Петр рекрутов в гвардию. Учитывалось все: рост, лицо, ноги, грудь, воспитание, образованность. Назвав для блезиру все это комсомольско-молодежным коллективом, Галина Викторовна муштровала своих фотомоделей в капиталистическом стиле. Клиент — друг, товарищ и брат. В стенах Галининого магазина покупатель чувствовал себя, как на другой планете. Ни одного грубого слова, только улыбки и искреннее желание помочь. Волей-неволей появлялось желание хоть что-то купить, даже себе в ущерб. Девчонки-продавщицы обожали своего шефа, а та, хотя и держала их в ежовых рукавицах, всегда защищала и помогала, чем могла. Естественно, в ресторан прибыл весь коллектив «Электроники», без исключений. Сама Галина совершенно не терялась на фоне своих звездных работниц, даже, скорее, выделялась. В свое время она нешуточно занималась спортивной гимнастикой и достигла достаточно больших высот. Невысокая, хрупкая, но с удивительно пропорциональной и красивой фигурой, привлекательной грудью и миловидным лицом, Галина на фоне своих длинноногих воспитанниц смотрелась как-то особенно. Словно небольшой, но мастерски ограненный алмаз среди россыпи недоработанных драгоценных камней.
Эта компания обложила нас как следует, да мы и не сопротивлялись. По всему было заметно, что сама Галина положила глаз на нашего Стасика, а меня предоставила к дележу между своими гетерами. Повеселились на славу. После ресторана выяснилось, что хотя Галина и не замужем, а в разводе, но имеет сына пяти лет, он у родителей, и его надо забирать домой. Расцеловала Стаса в обе щеки и укатила на такси, не забыв, правда, сунуть ему в карман записку со своим телефоном. Стас, судя по всему, тоже запал на очаровательную директоршу и на знаки внимания со стороны ее подчиненных внимания уже не обращал. Попрощался со всеми и ушел в гостиницу. А я остался один на один с десятком красавиц, и как бывает в таких случаях, ничего у меня не выгорело. Проводил почти всех до дому и поздно вечером тоже вернулся в гостиницу.
С тех пор наш Стасик пропал. Симпатичная директорша запала ему глубоко в душу. Она никогда ни на чем не настаивала и не уговаривала. Не хочешь — не надо, не приходи. Вот если Нину прошибало желание, то она через всех друзей и знакомых находила способы вытащить Леху с любой вахты, в любое время. Зов плоти. Но Леха был холост, а Стас женат. Жену не видел пять месяцев. Она вот-вот должна была родить, и Стаса мучило чувство предательства по отношению к ней. Она готовилась стать матерью его ребенка, а он спит с другой женщиной. Вдобавок на восемь лет старше его самого. Чувство долга ожесточенно боролось со стремлением обладать прелестным телом бывшей гимнастки. И почти всегда второе брало верх. Галина тоже разрывалась между двумя огнями. С одной стороны, сын. Она всегда ночевала дома с ним, за исключением выходных, когда его забирали дед с бабушкой. Сама себе дала слово, что мужчин в ее доме и постели сын никогда не увидит. Только, если выйдет замуж. Но Галину и Стаса притягивало друг к другу как магнитом. По ее просьбе Стасик приходил только после одиннадцати вечера, когда сын крепко спал, и уходил рано утром, пока тот не проснулся, не звонил ей домой и не заходил в неурочное время. Они изводили себя, но обходиться без этих встреч уже не могли.
