До Мазура продолжало доходить — помаленьку, сквозь некую пелену. Все он понимал, но боялся самому себе признаться, что так оно и есть.
— Ладно, — сказал Кацуба, тоже не глядя на него. — Валяйте, сеньорита, вытаскивайте, что там у вас… Ведь есть?
Она кивнула, полуотвернувшись, с хрустом рванула тонкую подкладку пятнистой куртки, вскинула глаза, со странной смесью бесшабашного вызова и смущения протянула руку с большой овальной бляхой. Настороженно глянула на Кацубу:
— Вы, я думаю, достаточно опытный человек, чтобы держать себя в рамках…
Выпростав руку из-под необъятного одеяла, Мазур взял у нее тяжелую бляху. Эмалевый многоцветный герб Санта-Кроче. Крылатая шпага во всю длину бляхи. Надпись двумя полукругами: «депто де насьональ гуардиа», номер, еще какие-то значки, наконец, между полудугами надписей две черные эмалевые буквы. Е и М. «Эскадрон смерти», который приличия ради прячется за аббревиатуру «ескадрон моторизадо»…
— Я знаю, что о нас пишут и болтают за границей, — сказала Ольга, глядя на него с той же смесью лихого вызова и смущения. — Ну а мы — вот такие…
— Ого, — сказал Кацуба, глянув на те самые непонятные Мазуру значки. — Везет вам, сеньорита, я майора получил, будучи старше вас годочков на десять…
— Ничего тут нет от везения, — отрезала она. Вдруг шагнула к Мазуру, ухватила его за торчащие складки одеяла и выпалила с нешуточной яростью: — Но если ты посмеешь подумать, что я в интересах дела была способна… Только посмей!
— Да не смею я, не смею, — сказал Мазур устало. — Честное слово, и в мыслях нет…
Он не был потрясен. И удивлен не был. Ничего не было, кроме тоскливой отрешенности. Ручаться можно, профессиональное подсознание давно произвело все необходимые умозаключения и все расставило по полочкам, но нечто другое мешало облечь эти жестокие истины в слова. Чего-то в этом роде он и ожидал. Очень уж все было хорошо…
Где-то на периферии сознания тем временем неутомимо щелкала холодная логическая машинка, приводя в систему все то, что прежде казалось несообразностями, случайностями, совпадениями и пустяками. Вот почему она так хорошо умела стрелять и прекрасно владела рукопашным боем. Вот почему на их пути то и дело как нельзя более кстати возникали спецназовцы капитана Эчеверриа — ее, конечно же, берегли и подстраховывали со всем рвением. Вот почему им так легко удалось вырваться из лап продажного лейтенанта в Санта-Кроче. Вот почему лейтенант форменным образом описался в кабинете шефа — перед ним стояла не просто столичная штучка с кучей серьезных рекомендательных писем, а майор «эскадрона смерти»: действительно, описаешься… Вот почему она обошлась с теми подонками на катере так безжалостно: школа «эскадрона», та еще выучка… Все укладывалось в стройную систему.
Ольга так и стояла перед ним, пытаясь улыбаться независимо и спокойно, — но получалось плохо, губы чуть подрагивали. И все же, несмотря ни на что, Мазур ее любил.
— Успокойся, — сказал он потерянно. — Верю я тебе, вполне, ты слишком гордая, чтобы с кем-то спать в интересах дела… Но ты актриса, а?
— А ты? — сказала она чуточку спокойнее. — Я по крайней мере звалась своим настоящим именем, милый Влад, он же Кирилл…
Он и не подумал удивляться: конечно же, их люди в Барралоче моментально взяли в оборот беднягу Смита… Интересно, жив он еще?
— И вообще, — сказала Ольга. — Если бы вы в России вдруг узнали, что на вашей территории играют в какие-то шпионские игры… скажем, Санта-Кроче и Франция? Вы что, взирали бы с беспечными улыбками, как они играют в догонялки по вашим лесам?
— Вряд ли, — вынужден был признать Мазур. — Интересно, а все остальное — биография, родословная — это легенда или нет?
— Ой, не считаешь же ты себя персоной, равной какому-нибудь Аллену Даллесу? Не было необходимости затевать по-настоящему грандиозную мистификацию. Все правда. Не ожидал, что девушка из хорошей семьи способна податься в «эскадрон смерти»? Это для тебя «эскадрон» — стая кровожадных вампиров, а многие смотрят на дело иначе… Мы не гестапо, мы боремся с террором и хаосом, вот и все, нравится тебе это или нет. Это моя страна. И я хочу, чтобы в ней жилось спокойнее, чтобы ни одна левая сволочь…
— Так, — сказал Мазур. — Значит, герильеро знали, кто ты?
Она фыркнула совершенно по-детски:
— Самое смешное, нет. Искренне полагали юной карьеристкой из министерства природных ресурсов. Именно в этом качестве я и заработала смертный приговор, а не за реальные достижения в том самом разгроме их тренировочного лагеря… Если бы ты знал, как мне хотелось своими руками пристрелить эту суку Викторию…
— Знаете что? — голос Кацубы прозвучал откуда-то снизу. — Тут ведь есть надпись…
Они обернулись. Кацуба сидел на корточках, вытирая рукавом куртки никелированный бок чемоданчика. Мазнув еще пару раз, громко прочитал вслух:
— Фабрика медицинских инструментов Орчито, тысяча девятьсот семьдесят шестой год…
— Открывай, — жестко сказал Мазур.
— Ты что?
— Открывай, — повторил он. — Тот самолет, на дне, валяется под водой лет двадцать. Не меньше. Может, больше. Проржавел до состояния решета, там два чистеньких скелета и куча хлама того же возраста… Это не тот самолет, и я теперь не уверен, что есть другой…
— Нет другого, — сказала Ольга. — Только этот. Мы посылали сюда самолет электронной разведки… что удивляешься? У нас они тоже есть. Ни в одном озере Чукуманского каскада нет другого самолета. Только этот. Мы не стали рисковать аквалангистами — кто вас знает, там и мина могла оказаться… Серьезно, он старый?
— Сбей замок! — рявкнул Мазур, встав над напарником.
— Но не может же этот гад оказаться прав…
— Замок сбей!
— В самом деле, Михаил… — примирительно протянула Ольга.
Кацуба решился, сходил в лодку за ножом Мазура, вогнал лезвие под широкий никелированный замок, нажал как следует. Замок не поддался. Взмыв на ноги, рявкнув что-то нечле нераздельное, Кацуба что есть силы ударил по рукоятке ножа тяжелой подошвой ботинка.
Кончик лезвия отлетел — вместе с замком. Кацуба вмиг опустился на корточки, стал вытаскивать ослизлые на вид кожаные мешочки, бросил парочку на песок, потом взял чемоданчик обеими руками и вывернул содержимое наземь.
Одни мешочки — черные, сморщившиеся, липкие. Полоснув по первому попавшемуся сломанным ножом, Кацуба вытряхнул себе на ладонь пригоршню черных бесформенных камешков.
— Опалы, — разочарованно сказала Ольга. Присела, без брезгливости распутала ногтями тесемки другого мешочка. — Алмазы. Необработанные. А в том?
— Опалы, — сказал Кацуба, демонстрируя на ладони. Какое-то время казалось, что он заплачет. Мазур не мог ошибиться, именно это выражение и держалось на лице подполковника секунды три…
— И у меня, — отозвалась Ольга, старательно поддевая ногтями скользкие тесемки. — Опалы… алмазы… Помните, в Поселке опалов ходила байка, что какой-то удачливый старатель лет двадцать назад пытался контрабандой вывезти на самолете немаленькую добычу? Все сходится: самолету, ты говоришь, лет двадцать, километрах в двухстах северо-западнее — граница… Он не первый, кому в голову приходила такая идея — иным и в самом деле удавалось миновать границу по воздуху… Должно быть, попали в грозу, если дело происходило в сезон дождей…
Мазур боялся встретиться взглядом с Кацубой. Неисповедимы тропинки тайной войны, иные ее игры насквозь безумны, хотя и происходят в самой что ни на есть доподлинной реальности, — но их не могли отправить сюда за этим… Весь прошлый опыт, вся жизнь протестуют против такого предположения. Франсуа оказался прав и ничуть их не обманывал. Они и в самом деле выполнили в с е, ради чего их послали, — несколько дней назад, сами о том не подозревая…
— Пресвятая Дева! — воскликнула Ольга, добавляя соли на рану. — Значит, настоящей целью операции и в самом деле была Тилькара?
Она присела рядом с Мазуром на обширный камень и залилась звонким хохотом — не столь уж и веселым, правда. Смех становился все деланнее, наконец она замолчала, печально покривила губы:
— Господа офицеры, мы все трое — полные идиоты, verdad? Утешает одно: вместе с нами в этом приятном состоянии находится масса людей в парочке стран, чинуш, у которых в десять раз больше золота на погонах, чем у нас…
— Это, в самом деле, утешает, — мертвым голосом отозвался Кацуба, все еще сидя на корточках над грудой опалов и алмазов, высыпанных из доброй половины мешочков. Отвернулся и продолжал с тупым усердием робота вспарывать новые и новые. Пытался ненадолго отсрочить окончательное признание истины.
— Давай, давай, — сказал Мазур уныло. — Авось где-нибудь там отыщется шифровка или ключ от Форт-Нокса…
