Вооружение по проекту должны были составить: одно 75-мм орудие, пять 47-мм пушек Готчкисса и два поворотных 38-см минных палубных аппарата. Боекомплект мин Уайтхеда составляли 4 торпеды*. Первая пара хранилась непосредственно в постоянно заряженных торпедных аппаратах, а запасные в цилиндрических кранцах верхней палубы.
С целью увеличения живучести корабля четыре котла типа Нормана развели в две (кормовую и носовую) группы. Носовая располагалась в четвертом, а кормовая в седьмом отсеках. Пятый и шестой отсеки занимали две паровые машины тройного расширения. Завод Нормана дополнительно обещал довести их работу "до возможной тишины". Водоотливную систему составляли восемь эжекторов, производительностью 100 тонн в час, и двух дополнительных, по двадцать тонн в час. Внутреннюю электрическую сеть корабля должны были составить 20 десятисвечевых ламп. Прожектор крепился на площадке, за орудийной платформой.
11 января 1899 года "нормановские" корабли зачислили в списки Российского флота как "Форель" и "Стерлядь", а начатые постройкой заводом "Форж и Шантье" — соответственно как "Осетр", "Кефаль" и "Лосось".
Постройка кораблей, как это обычно бывало в русском флоте, затягивалась и здесь. Завод Нормана не укладывался в сроки по причине несвоевременной поставки ему никелевой стали и паровых машин. В результате, к 1 февраля 1900 года готовность кораблей по корпусу составила: для "Форели" 29,3 %, а для "Стерляди" 22 %. По ходу постройки пришлось отказаться от грот-мачты по причине "полной невозможности её установки". Завод предлагал отказаться и от установки на кораблях таранов, но МТК настоял на сохранении их "для тараненья миноносцев". 28 января 1901 года в Петербург был направлен запрос на отправку снарядов для проведения артиллерийских испытаний эсминца "Стерлядь": 10 75-мм и 50 47-мм. Для "Кефали" и "Лосося" отправку снарядов попросили задержать по причине задержки в постройке и невозможности их хранения в порту.
* На протяжении почти пятидесяти первых лет существования торпедного оружия — как общеупотребительным термином пользовались сочетанием "самодвижущаяся мина", только к началу первой мировой войны вытесненным термином "торпеда". Именно по этой традиции, даже сегодня корабли — носители торпедного оружия не называются "торпедоносцами".
Перед дальним плаванием
К концу 1899 года — в ответ на запрос адмирала Авелана из Гавра сообщили о расчете числа членов экипажа, исходя из которого производится оборудование жилых помещений: 6 офицеров, семь кондукторов и унтер- офицеров и 47 нижних чинов.
"Форель", "Осетр" и "Стерлядь" были спущены на воду, соответственно, 25 ноября 1900, 10 января и 23 февраля 1901 года. "Лосось" и "Кефаль" планировали спустить в мае. Но и этот срок не удалось выдержать, так как комиссия МТК забраковала 14 из 20 машинных станин. Позднее сдача еще больше затянулась из-за забастовок на заводах. В итоге "Кефаль" спустили 15 ноября 1901, а "Лосось" позднее всех — 26 февраля 1902 года.
Уже в марте 1901 года прошли приёмные испытания первые три эсминца. Скорость полного хода определялась на 6-часовом пробеге. Достигнув постоянной скорости в 22 узла, эсминцы должны были, не позднее чем через два часа достигнуть и максимальной скорости 26 узлов и удерживать её не менее часа. Расчетная же дальность плаванья должна была составить 1860 миль при 10-узловом ходе. Все три "испытуемых" легко развили контрактную скорость и превысили её, доведя до 28 узлов. Двадцать восьмого июня эсминцы прошли испытания артиллерии и 15 августа 1901 г. вступили в кампанию.
Но, еще не выйдя в море, "Форель" потерпел аварию прямо в гавани Гавра. Переходя из одного заводского бассейна в другой, истребитель налетел на цепи разводного моста, по недосмотру не стравленные при разводке моста. Порвав цепи и намотав их на винт и погнув кронштейн гребного вала, корабль на две недели встал в сухой док. Мелкие неполадки в механизмах "Стерляди" и особенно "Осетра" задержали общий выход отряда в Кронштадт.
29 июня первым в Кронштадт пришел "Стерлядь". В переходе участвовали четыре офицера, десять унтер-офицеров и 41 нижний чин — всего 55 человек. На его борту находилось и 100 тонн угля (почти 30 % водоизмещения)! Это стало возможно по причине отсутствия на корабле артиллерии и "минных припасов".
11 сентября 1901 года "Осетр" вышел из Гавра в Россию. Планировалось, что, проведя в России незначительные (как казалось) дополнительные работы, он направится на Дальний Восток, доставив в Гавр комплектующие для "Стерляди" и "Форели", и в дальнейший путь к Порт-Артуру должны были выйти все три эсминца. Но в последний момент из Петербурга пришло разрешение на оплату (500 франков) командировки на борту эсминца до Копенгагена трех заводских техников. И это не оказалось излишним. Уже через 30 мин по выходу из гавани в машинном отделении раздался резкий треск и свист выходящего из машины пара. Механики срочно стравили пар и осмотрелись в отсеках. Травил клапан цилиндра низкого давления.
По мнению старшего механика, механизм незаметно для вахты перегрелся на малых ходах при длительном маневрировании в гавани. При первом же более подробном осмотре разочарованные механики докладывали: "… При осмотре отмечена общая небрежность сборки и следы невычищенного, при вводе машин, минерального масла. …Вообще, сама машина собрана и работает очень недурно, но вся арматура рыночной работы собрана небрежно, клапана и краны плохо притерты, а многие прямо со станка… "
Миноносец "Осетр" во Франции (вверху) и "Грозовой" (б. "Лосось") в Алжире
22 сентября 1901 года старший инженер- механик эсминца Онищенко докладывал из Гавра в МТК: "Все трубопроводы бестолково расположены и крайне неудобны. В кочегарнях же трубопровод просто безобразен. Нет никакого сравнения с миноносцами завода Нормана, где всё удобно и с очень большим расчетом расположено, все клапаны и краны вполне доступны. На "Осетре" же, при остановках, когда приходится, пуская циркуляционную помпу, быстро закрывать задний клинкет холодильника, человеку приходится, лежа животом на трубе головой книзу и ногами кверху, в продолжение 2–3 минут вертеть маховик и при жаре в машине легко получить обморок от прилива крови к голове".
Но не это было и оставалось главной проблемой русских моряков. Будто "крик души" вырвался из груди этого честного флотского инженера: "…Нет средств, а главное умелых людей, так как настоящих машинистов только двое. Кочегары же совсем плохи. Даже унтер- офицеры, кочегарные таковы, что никогда не работали, и дать им малейшей работы без надзора машиниста нельзя… Если бы было ещё хоть двое более или менее опытных машинистов и кочегаров!".
Все эти многочисленные проблемы по доводке корабля заставили Морское ведомство отказаться от совместного выхода кораблей в Кронштадт. Решили отправить в Россию только "Форель" (вышла в Киль 28 сентября 1901 г.), оставив "Осетр" и "Стерлядь" до полного исправления заводских дефектов во Франции. И в очередной раз на корабле требуют "опытных людей" в команды и продолжают настаивать на дополнительных выходах кораблей в море — с заводскими механиками на борту для практики машинной команды.
По прибытии "Форели" в Россию, комиссия МТК освидетельствовала корабль и наметила ряд дополнений мер. Но из-за дефицита времени перед уходом корабля на Тихий океан осуществить их удалось только частично. Так, на истребитель был установлен опреснитель системы Круга (массой 6 тонн). Это было связано с тем, что в ходе первых плаваний была обнаружена недостаточная производительность машинных кипятильников (опреснителей). Их пришлось сменить на более мощные. Производительность их увеличивалась с 7,2 до 12 тонн воды в сутки. Два таких же комплекта были отправлены в Гавр по железной дороге для установки на кораблях отряда.
Возвращаясь в Гавр, "Форель" приняла на борт минный (четыре торпеды) и артиллерийский боекомплект для вооружения во Франции "Осетра" и "Стерляди". В октябре после внезапной смерти командира лейтенанта Кедрова командиром "Форели" был назначен капитан 2-го ранга Александр Сухомлин.
Сразу же по выходу (30 октября 1901 г.) "Форель" попала в жестокий девятибалльный шторм. Крен временами превышал 40°, началось обледенение носовой части и орудийной платформы. Перегрузка давала себя знать, положение становилось угрожающим, и истребитель был вынужден укрыться от шторма за островом Готланд. Только 6 ноября он вошел в Кильскую бухту.
Но и здесь его ожидали новые неприятности, которые хорошо описаны в рапорте командира капитана 2 ранга А. Сухомлина. Вина проводившего корабль лоцмана была очевидна. Но при более тщательном рассмотрении дела Адмиралтейство рекомендовало не возбуждать судебного дела, так как даже при выигрыше дела, согласно утвержденному "Положению о Куксгафенских лоцманах от 5 мая 1893 года", ни лоцманская компания, ни лоцман Гэтиэнс не несли в данном случае ни какой материальной ответственности.
