Каждый год 15 августа к месту гибели Виктора Цоя на 35-й километр трассы Слока – Талей съезжаются «киноманы», чем несказанно злят владельцев расположенного рядом с мостом участка «Тейтупниеке», хозяйка которого в тот трагический день и подумать не могла, чем это для нее обернется. Полицию она вызывает примерно раз в год. Местные гаишники приезжают ближе к вечеру и устанавливают по посту в километре от моста с обеих сторон, так что пьяные далеко не уезжают.
Из воспоминаний очевидца:
От начала до конца на поминалках я был только в 99-м, и это была жесть. Тогда недалеко от места проходил громадный слет байкеров, и некоторые из мотоциклистов решили заодно заглянуть и «к Цою», так что количество человек втрое превысило стандартное, – на поле возле моста и напротив «Тейтупниеке» расположилось человек так 300, и все они разделились на 15–20 компаний с гитарами и кострами. Местные омоновцы (русскоязычные латыши называют их земосами и гоблинами) приехали около пяти вечера, но реальных причин всех разгонять у них не было. По правилам, они могли отлавливать особо буйных и приковывать их на несколько часов наручниками к придорожным столбам. Так, уже к восьми вечера у каждого столба стояло по пьяному байкеру, а рядом их веселые друзья хором распевали песню «Земосы – пидорасы». Позже, если я 15 августа оказывался в Латвии, то подъезжал к месту на велике (мне до него всего 10 км) на пару минут днем и быстро ретировался[1044].
Питер. Промозглый ветер с мокрым снегом. Метро «Спортивная». Улица Блохина где-то рядом. Ищем «Камчатку» – музей-котельную, где раньше работал Виктор Цой.
Небольшой дворик позади общежития разукрашен рисунками и посланиями фанатов. Земля во дворе черная от угля. Стены в надписях типа «Цой – жив!!!». На одной из них – мемориальная доска: лицо Виктора Цоя и разлетающаяся на осколки гитара. Ниже цветы. Свежие, успевшие завянуть… А рядом – ступеньки в саму котельную. Впрочем, котельной там уже давно нет.
Ныне это небольшой клуб-бар «Камчатка», и из трех топок, когда-то даривших тепло обитательницам женского общежития, куда подбрасывал уголек Витя Цой, осталась только одна.
Здесь постоянно кто-то тусуется. У тех, кто попадает сюда впервые, складывается впечатление, что воздух, стены и все вокруг пропитано рок-н-роллом. Но это все положительные стороны, а ведь есть еще и отрицательные. Например, бич всех ленинградских тусовок – беспробудное пьянство тусовщиков. «Камчатка» раньше была обычным двором, вонючей подворотней, где с утра до ночи сидели какие-то гопники, пьяная урла, для которой нет ничего святого. Полуразрушенные стены, помойка в центре двора, битые бутылки, окурки. К сожалению, мало что меняется. И это вполне самостоятельное учреждение, гордо именующееся «общественно-творческое объединение»? Да еще когда-то включенное в список Всемирного наследия ЮНЕСКО и в культурную программу к 300-летию Петербурга…
И вот опять – чистый энтузиазм ребят – открытие мемориальной доски Виктора Цоя работы питерца Степана Мокроусова (участника строительства храма Христа Спасителя в Москве), проведение концертов, встречи поклонников «КИНО» в даты, связанные с именем Цоя…
Гарик Сукачев:
Существует такое понятие, как печать смерти. И я опять повторю, сегодня умрешь, завтра скажут – поэт. Обычно то, чего ты не замечал, когда человек еще был жив, после его смерти приобретает иное значение, становится символом. Но мне дико не нравится тот фильм, который сняла Марьяна, жена Виктора. На «Камчатку», где он начинал, теперь, оказывается, водят экскурсантов! Эрмитаж, Аничков мост, «Камчатка»! – здесь жил и работал… Из того, что делал Цой, мне нравилось не все. В Питере было много патетики, и в Витьке было много патетики[1045].
Алексей Рыбин:
Сегодня водят экскурсии по местам Цоя, восстанавливают «Камчатку», что, на мой взгляд, полный бред. Ведь Виктор пошел туда работать от безысходности и нищеты. Это была вынужденная мера, и совсем ему там не нравилось ковырять уголь. Цой бы ужаснулся, узнав, что память о нем – это грязная, вонючая котельная. Для него это не было романтическим местом. Это точно. И не надо «Камчатку» превозносить…[1046]
Возможно, Алексей прав. Превозносить «Камчатку» не нужно. Но чтобы хоть как-то сохранить память об этом месте, нужно было обустроить двор, убрать мусорку во дворе, поставить хорошие ворота, на что потребовалось немало денег и сил, а их было очень мало, да и сейчас с ними негусто. К тому же обитатели «Камчатки» жили, да и до сих пор живут в ней на птичьих правах, и то лишь благодаря хорошим отношениям с администрацией города, что, естественно, очень сложно поддерживать в наше время.
Обитатели котельной всегда надеялись лишь на собственные силы, на пожертвования посетителей клуба да на сборы с проводящихся концертов, поскольку от правления «творческого объединения» «Камчатка» никогда не получала ни копейки.
Еще в августе 2001 года поклонник «КИНО», талантливый художник «Френсис», изобразил (бесплатно, конечно) на стене котельной портрет Виктора Цоя, что, естественно, стало одной из достопримечательностей клуба. Смотрители музея-клуба организовывали импровизированную торговлю плакатами, значками, чтобы хоть как-то собрать минимальные средства для хотя бы косметического ремонта помещения, кудауже становилось стыдно заходить из-за грязи и мусора… Многие старики «киноманы» в то время вообще отказались от «Камчатки». Многое не устраивало тогда фанатов: и то, во что превратилось одно из самых рок-н-роллъных мест Питера, и те люди, которые тогда там заправляли, и те люди, которые там выступали, равно как и цены на билеты, на выступления этих людей… Многие прекрасно помнят то время, ибо сами столкнулись с этим вплотную…
Работа полиции на Богословском кладбище. Фото – Виталий Калгин
Зато члены правления приезжали в «Камчатку» раз в год и далеко не в трезвом виде, когда уже все равно где сидеть и что пить, закрыв глаза на грязь и убожество.
Конечно, обвинять никого не хочется. Да и все равно уже им – и Цою, и Баиилачеву, и всем остальным: мертвые сраму не имут. Но как быть живым? Тем, кто еще юн и чист душой и кому дороги и близки люди, бросавшие уголь в топку «Камчатки» в уже далеком 1987 году? Ладно, Сергей Фирсов не огорчается. Да и деньги его не особо интересуют. Главное – раздобыть материалы, а работать и самим можно…
…Ныне «Камчатка» наконец-то приобрела вид небольшого уютного рок-клуба… Но, к сожалению, большинство поклонников Виктора Цоя в «Камчатку» не вернутся никогда.
Санкт-Петербург. Пискаревка. Проспект Мечникова, 43. Богословское кладбище. Неширокая прямая аллея. Поворот налево, выход на главную аллею кладбища… Раньше здесь росли невысокие липы, ныне же вся аллея заполнена свежими могилами. Идя по узкой дорожке, замечаешь небольшую площадку с лавочкой, на которой сидят молодые длинноволосые люди, одетые в черное и играющие на гитарах что-то очень невеселое. Напротив лавки – могила Виктора Цоя, легендарного питерского рок-музыканта. Кругом дорогие цветы, черные ленты, фотографии, значки. Горка сломанных сигарет. Горящие свечи… Таким видят Богословское кладбище журналисты и люди, далекие от рок-тусовки, не общавшиеся с рок-фанами.
На самом деле все немного иначе. Поклонники Цоя посещают Богословское кладбище с 19 августа 1990 года. Просто в какое-то время тусовка меняется, уходит. Но затем появляются новые и новые вахтеры. Конечно же, жить на кладбище перестали, последние палатки были свернуты к осени 2000 года.
Недалеко от могилы Цоя, за железной дорогой, есть «стена памяти Цоя». Раньше на ней были дорогие сердцам «киноманов» портреты и надписи в память о Цое, но в 2005 еоду руководство гаражного кооператива, в чьем ведомстве находится стена, закрасило все надписи. То же самое постигло портреты и надписи на воротах кладбища, поскольку администрации кладбища необходимо было пройти городскую проверку.
Основной наплыв фанатов бывает на Богословке два раза в год – 21 июня и 15 августа, в день рождения и в день смерти Виктора Цоя. И тогда Богословка и днем и ночью вибрирует песнями «КИНО», тонет в табачном дыму и алкоголе… Но, несмотря на кажущуюся мирной обстановку в такие грустные дни, тусовка находится как на пороховой бочке. Различные неформальные тусовки враждуют между собой, затевают иногда кровавые побоища. Всевозможные панковские и гопнические дринч-команды устраивают на кладбище пьянки и дебоши, что вызывает невольный, но справедливый гнев чистокровных «киноманов».
Всего лишь несколько лет назад свято соблюдался негласный (и незыблемый, как тогда казалось) свод правил поведения у могилы Виктора – не кидать мусор, окурки рядом с могилой, не орать, не валяться пьяным, не фотографироваться на фоне могилы За подобные действия на БК можно было легко стать калекой, и эти традиции передавались из одного поколения поклонников в другое. В те времена традиции чтились сурово: к примеру, получить по шее на БК можно было не только за срач, но даже и за то, что одет «не по форме» – в светлое…
