Такой окружающей обстановкой была река Темза и «Астория», шикарная столетняя баржа Гилмора, превращенная им в студию звукозаписи. Эзрин и «Pink Floyd» провели семь месяцев на «Астории», пришвартованной к берегу в шестнадцати милях от Лондона, записывая «А Momentary Lapse». «Река стала лейтмотивом, — сказал Эзрин. — Она присутствовала во всех песнях. Река сама по себе производила сильное впечатление». Сильное впечатление на сессиях также произвел призрак Уотерса с его повторяющимися утверждениями, что руководимый Гилмором «Pink Floyd» совсем не «Pink Floyd».
«Это напоминало публичный вызов, — сказал Эзрин, — который бросал нам Роджер: «Я делал в группе все, и, если я уйду, все кончится». По существу, он говорил, что Дэвид как артист — ничто. Это было несправедливо. Если ты высказываешь такое мнение в столь резкой форме, будь любезен это доказать. Я понимаю, что Дэйв разрывался между злостью, когда говорил: «Проклятье, я играл в группе двадцать лет, и я имею право быть здесь», и сомнением, когда говорил: «Может быть, я уже не так хорош, как раньше».
Уотерс не испытывал таких страданий, делая «Radio KAOS», хотя и признался, что сценическая постановка, соединившая подходящие старые флойдовские песни с живописно иллюстрированной апокалипсической темой альбома, раскрывает его идею эффективнее, чем альбом сам по себе. «Я прибег к форме рассказа, делая эту пластинку, альбом был обречен на провал. Я пробовал новую форму подачи материала. Как бы то ни было, я решил отправиться на гастроли и дать возможность своему проекту развиваться, если он пойдет, или перейти к другому, если он не удастся». К сожалению, на гастролях дела у Уотерса идут совсем не так, как у «Pink Floyd». Пока флойды собирают арены и стадионы, он не может распродать билеты на концерты своего короткого турне.
«Контакты с публикой, устанавливаемые за счет качества, заменяют контакты, устанавливаемые за счет количества, — заявил он. — В Индианополисе и Сан-Диего у нас было примерно по 4000 человек в залах на 12 000 мест. И что странно, на этих представлениях я получил фантастическую поддержку от зрителей, которые не просто хотели понять, о чем идет речь, но на самом деле понимали меня. И это помогает мне преодолевать тяжелые моменты, когда критики, сидящие за своими пишущими машинками, печатают: «Это все либерально-несерьезное собачье дерьмо!»
Поддержка зрителей подействовала на Уотерса терапевтически во время войны с флойдами. «Гастроли действительно помогли мне избавиться от ненужного морального хлама, — сказал он. — Я словно оставил это барахло на обочине дороги. И я очень благодарен за это».
Уотерс и флойды не сидят сложа руки в ожидании, когда объявят чью-либо победу. Уотерс так обрадовался реакции на его гастрольные представления «KAOS», что сразу же по окончании первой части турне вместе со своей группой сопровождения улетел на Багамы, чтобы в студии «Compass Point» записать песни для альбома «KAOS II». Гилморо-мейсоно-райтовский «Pink Floyd» около года пробудет на гастролях; в его планы входит повторное турне по Штатам в 1988 году.
Обе стороны страдают от утраты духа единства, который когда-то объединял их. «Не могу выразить, как я сожалею обо всем этом, — печально произнес Мейсон. — Это так бессмысленно. Сожалею, что я поссорился с другом».
«Да, я сожалею по поводу Ника Мейсона, — сказал Уотерс, сделав паузу. — Я очень обманулся в нем».
Между тем адвокаты усиленно отрабатывают свои гонорары, а фэны покупают пластинки и сравнивают их. И когда пыль окончательно осядет, можно биться об заклад, что «Dark Side Of The Moon» по-прежнему будет в чартах.
Дэвид Фрик.
«Rolling Stone» № 513, ноябрь 1987 г.
РАСКАЙТЕСЬ, ИДОЛОПОКЛОННИКИ «PINK FLOYD», или РИТАНСКИЕ ОРДЫ ЗАХВАТЫВАЮТ ЦЕНТРАЛЬНУЮ ЧАСТЬ АМЕРИКИ
«Это, конечно, самое значительное событие, когда-либо происходившее в Колумбусе», — заявляет один из 240 студентов университета штата Огайо, чьи хорошие оценки дали им право присутствовать на концерте «Pink Floyd». Впервые за все время университетские власти разрешили провести концерт на их футбольном стадионе, и все билеты были раскуплены за несколько часов продажи в кампусе. Однако оригинальность плана состояла в том, чтобы распространить билеты на стадион, рассчитанный на 63 016 мест, исключительно среди 100 000 учащихся Огайского университета; жителям города, желающим посмотреть представление, ничего не оставалось, как платить спекулянтам по 40 долларов.
В течение последних 24 часов местные радиостанции непрерывно потчевали столицу штата классическими альбомами 70-х годов: «Dark Side Of The Moon», «Wish You Were Here» и «The Wall». Когда эскортируемый полицией микроавтобус флойдов едет через растянувшийся кампус, группы студентов — на некоторых из парней нет ничего, кроме шорт темно-розового цвета, — прекращают играть в волейбол, чтобы поулюлюкать и помахать руками в знак поддержки музыкантов, скрытых за тонированными стеклами. Окна студенческого общежития украшают гирлянды розовых воздушных шаров и объявления о постконцертных вечеринках; и по меньшей мере один бар в кампусе пытается завлечь посетителей обещанием угостить их «розовым пивом». (В предыдущий раз, когда группа выступала в университетском городке, некоторые студенты умудрились выкрасить в розовый цвет свои спальные комнаты.)
В эпицентре этого урагана пинкомании — три тихо разговаривающих английских джентльмена, чьи седеющие волосы и демократический внешний вид — и вдобавок полное отсутствие надменности или притворства — кажутся полной противоположностью любому представлению о суперзвездах рока. Барабанщик Ник Мейсон и клавишник Ричард Райт со дня основания играют в группе, чей первый легендарный лидер Сид Барретт 22 года назад дал ей имя «The Pink Floyd». Гитарист же и певец Дэвид Гилмор, унаследовавший мантию фронтмена и основного композитора после недавнего скандального разрыва с басистом, певцом, сочинителем песен и концептуалистом Роджером Уотерсом, был первоначально взят в команду в качестве дублера для своего старого школьного приятеля Барретта, когда последний начал сходить с ума от неумеренного приема ЛСД, приведшего его к уходу из группы в 1968 году. С момента их возвращения в сентябре 1987 года Гилмор, Мейсон и Райт усилили сценический состав трансатлантической труппой из пяти музыкантов и трех певиц — некоторые из них едва выбрались из своих детских манежей, когда в 1967 году лондонский хиппующий андеграунд праздновал Лето Любви под саундтрек флойдовского магического дебютного альбома «The Piper At The Gates Of Dawn».
После серии концертов под открытым небом в солнечном поясе Америки, во время которых дождь шел столь часто, что группа стала называть эти гастроли «потопными», погода стала наконец-то проявлять благосклонность. За пределами стадиона тысячи безбилетных фэнов устраиваются лагерем на спортивных площадках, надеясь хотя бы услышать представление. Единственную диссонансную ноту вносят христианки-пикетчицы, размахивающие плакатами: «Поклоняйтесь богу, а не грешникам из «Pink Floyd» и «Раскайтесь, идолопоклонники «Pink Floyd»!» и монотонно повторяющие лозунги, ставящие рок-н-ролл в один ряд с такими богопротивными деяниями, как гомосексуализм и употребление наркотиков.
«Ты когда-нибудь обращал внимание, — замечает Гай Пратт, басист с наружностью поп-звезды, — что эти фанатички с затычками в задницах, как правило, уродливые?» «Им приходится заниматься этим, потому что их никогда не трахали», — острит калифорнийский саксофонист Скотт Пейдж.
«Это та сторона американской жизни, которая меня действительно пугает, — говорит Пратт. — Я даже не могу смотреть телевизор, когда нахожусь в этой стране». Худощавый Рик Райт лишь равнодушно пожимает плечами, как человек, видевший все это уже много раз.
После проверки звука, когда фэны начинают заполнять места, Дэвид Гилмор делает внеплановый обход стадиона. «Он — знающий человек, — замечает Пейдж. — Он мало говорит, и ты часто задаешь себе вопрос, замечает ли он то, что происходит. Но он видит все, каждую мелочь, касающуюся света или чего-то еще».
Сначала никому из поклонников и в голову не приходит, что этот коренастый 42-летний мужчина, бродящий в проходах, может быть главным действующим лицом легендарного действа, зрителями которого все они собираются стать. Когда же его наконец узнают, Гилмор с покорным видом дает несколько автографов. «Ему наплевать на телохранителей и на все такое, — говорит второй гитарист и давнишний друг Дэвида Тим Ренвик. — Он презирает всю эту дерьмовую, пошлую, шоу-бизнесную сторону дела, и он решил не поддаваться звездной болезни, которая отделяет тебя ото всех. Я восхищаюсь им за то, что он относится к успеху таким образом».
Глядя на то, как ведут себя члены группы за кулисами, коротая время перед концертом — читая, посещая буфет, предаваясь воспоминаниям о кошках Сида Барретта и хохоча над язвительными шутками ньюйоркца Хауи Хоффмана, нанятого в качестве «координатора по созданию атмосферы», — трудно предположить, что это были самые большие гастроли в рок-истории. Самые большие по размерам специально построенной сцены, по мощности эффектов и квадрофонической звуковой системы (которая занимает 56 грузовиков), по количеству персонала (более 100 человек), по времени, проведенному в дороге (около 13 месяцев), и по числу представлений (примерно 150 концертов на четырех континентах). Не говоря уже о размерах концертных площадок и о количестве проданных билетов.
