подобрать слова. — …но ты не обязана быть сильной всегда. Это сложно. Даже самые крепкие рано или поздно ломаются. Мне больно видеть тебя такой сломленной. Доверься мне. Хоть немного, Алён.
— Я боюсь, — выронила я едва различимо.
— Я знаю. Знаю… А ещё я знаю, что ты справишься и с этим. Ты уже столько всего сделала, Алён. Ты выстояла. Знаю, что выстоишь и дальше. Но позволь мне хоть иногда быть твоей опорой. Да, знаю, по утрам я очень тупая, сонная и неповоротливая опора, которую ты уже профессионально двигаешь с места на место… — сказал Костя, тихо хохотнув. Вместе с ним, усмехнулась и я в сгиб его локтя. — …но остальной день я, в целом, неплохо функционирую. Говорят, даже умный. Даже котик…
Я несмело выглянула из его локтя, но нос оставила спрятанным. Глядя на просыпанный между кружками сахар, тихо спросила:
— Ну, и зачем тебе такая проблемная?
— Влюбился, — так легко произнес он. — Оказывается, и с тридцатилетними дядьками такое бывает.
Влюбился?!
Мне послышалось?
Мне точно послышалось.
Должно быть, я так сильно пыталась сдержать слёзы, что от образовавшегося внутричерепного давления у меня повредились барабанные перепонки или сразу мозг.
С другой стороны, если Костя пытался успокоить меня этим словом, то у него отлично получилось — слёз как не было.
Зато паники теперь хоть отбавляй.
Я мгновенно собралась, приосанилась и даже без сопротивления со стороны смогла выпутаться из объятий.
— Я тут просыпала… — промямлила я себе под нос, понимая, что ближайшее время не смогу поднять на Костю взгляд.
Ладонью смахнула со столешницы сахар в другую ладонь и закинула крупинки в мусорный пакет. Сполоснула руки под краном с холодной водой и налила нам двоим чай.
Всё это время Костя стоял на месте и не сдвинулся ни на сантиметр.
Я чувствовала на себе его взгляд и понимала, что сейчас, взяв в руки кружки, не смогу повернуться, чтобы поставить их на стол. А обходить его по дуге — будет выглядеть слишком демонстративно и красноречиво.
Куда более воспитанно с моей стороны будет выставить его за дверь, чем показывать всем своим видом, как сильно сейчас я пытаюсь избежать любого контакта между нами.
— Ты же слышала, что я сказал? — в его голосе явно проскальзывала улыбка.
Конечно, он всё понял и сейчас с высоты своего роста и опыта наблюдает за тем, как напуганный суслик мечется по норе.
— Да… кхм… — сказала я, стараясь звучать как можно более беззаботно. Кружки пришлось поставить обратно на столешницу кухонного гарнитура и опереться о её край ладонями. — Ты что-то говорил про тридцатилетнего дядьку.
— О себе.
— Ты не дядька, — отрезала я тут же. — Нормальный… пацан.
С финалом фразы вышел полный провал.
Это я поняла по короткому смешку за спиной, услышав который зажмурила глаза, желая провалиться под землю от такого позора.
— Прям нормальный пацан? Ровный? — Костю явно забавляла сложившая ситуацию.
Я снова почувствовала спиной его близкое присутствие. А затем его теплые ладони легли поверх моих — холодных, а сам Костя по-хозяйски положил свой подбородок на моё плечо. Мягко и аккуратно. Стараясь сильно не давить.
Я ощущала, как он нежно, почти едва касаясь, гладит подушечками больших пальцев тыльные стороны моих ладоней.
— Кажется, я напугал тебя, — произнес он тихо и задумчиво.
— Нет. Просто… — в мыслях я пыталась подобрать нужные слова, но ничего, кроме белого шума там не было. — Не знаю, — сдалась я, сокрушенно выдохнув. — Я не знаю, Костя. Просто не знаю.
— Если ты думаешь, что я жду встречных признаний, то ошибаешься. Я просто обозначил свои позиции. Теперь ты будешь знать, что у тебя на подхвате есть тридцатилетний влюбленный дурачок…
— Ты не дурачок, — похоже, привычку защищать всех тех, кто мне дорог, из меня не вытравить даже дихлофосом. Я готова их защищать даже от них самих.
Всё так же, не открывая глаз, я аккуратно высвободила свои руки из-под Костиных ладоней и с опущенной головой повернулась к нему. Я понимала, что не мешало бы ответить ему хоть чем-то, особенно учитывая тот факт, что сама я тоже испытываю к нему некие чувства. Но пока даже сама для себя не могу сказать, что именно. Знаю лишь только то, что не считаю его чужим и понимаю, что не хочу, чтобы он исчезал из моей жизни. Он даже может мне больше ни в чем и никогда не помогать. Я и сама отлично со всем справлюсь. Ну, может, не совсем отлично, но приложу все усилия, чтобы справиться. Я просто хочу, чтобы он был рядом. Смотрел на меня этими своими яркими голубыми глазами, в которых отражается целый океан мыслей. А ещё я хочу обратно на наш балкон с гирляндой, где рядом с ним даже самыми паршивыми вечерами жизнь не казалась такой невыносимой, как без него.
Не зная, как поступить дальше, я просто уткнулась лбом во впадину между ключицами. Шумно выдохнула и невольно улыбнулась, когда Костя, так же устало, как я секундой ранее, уткнулся щекой в мою макушку.
Так мы и простояли несколько минут, пока за нашими спинами остывали суп и чай.
— Ладно, уговорила, — вздохнул Костя. — Вижу, что ты реально устала. Давай, ты в ванную, а я тут всё приберу. Ты не против, если я суп доем? Вкусный ведь…
— И ты уйдёшь? — пробубнила я разочарованно, всё так же уткнувшись в него.
— А ты как хочешь? Я могу уйти, если что. Без проблем.
Я приоткрыла глаза, подняла руки и поймала толстые шнурки от капюшона его толстовки. Наматывая их на указательные пальцы, пыталась отыскать внутри себя последнюю на сегодняшний день каплю храбрости.
— Я не хочу, чтобы ты уходил.
Вышло тихо, неуверенно. В конце фразы голос дрогнул, звук пропал. Не уверена, что Костя смог расслышать, что я тут мямлю.
— Я останусь, — так же тихо произнес он.
В ванной я долго стояла перед зеркалом. Уже давно помылась, надела майку и шорты для сна, почистила зубы, но так и не смогла решиться на то, чтобы выйти.
Я боялась, стеснялась, сомневалась.
Глядя на своё отражение, пыталась найти в нём решительную девчонку, которой иногда себя считала. Особенно, последнее время. Но не нашла никого, кроме краснеющей кокетливой стесняшки.
Боже! Это точно я?
А там за дверью Костя…
Интересно, что он делает?
Наверняка исчерпал последние капли терпения и тихо ушёл.
Последний раз прочесала влажные волосы пальцами и быстро вышла из ванной, пока вновь не прилипла к зеркалу.
Костя уже прибрался на кухне, помыл посуду, а сам стоял на
