вообще не получить порцию поцелуя, так что должна довольствоваться тем, что имею. К тому же, в моем сообщение гласило: «без интима». Вряд ли поцелуй является интимом, но он точно влечет его за собой.
— Да, давай.
«Немного» затягивается аж на два часа. Спустя пятнадцать минут я уже свободно стою на коньках без поддержки. Через полчаса могу переставлять ногами, а еще через десять минут переставлять ногами, при этом сгибая колени, ну а следующий час мы катаемся почти, как профи. К счастью, та бабуля уже давно покинула каток, так что я ощущала себя не таким и лузером, поскольку та, наверное, стала уже трехкратной чемпионкой мира по сравнению со мной.
И когда начинает постепенно темнеть, воздух становится прохладным и с неба летят хлопья снега, мы направляемся к скамьям. Необходимо вернуть коньки в прокат и забрать наши вещи.
Впервые за последние два часа Декстер выпускает мою руку. Я ощущаю какую-то дикую потребность вновь почувствовать это тепло и прикосновение пальцев Декса, но меня отвлекает знакомый смех, проносящийся мимо меня.
Черт!
Я узнаю его из миллиарда смешков. Поворачиваю голову и вижу Саманту и Дэвида, катающихся на коньках и веселящихся так, будто они пара.
Я прогнала Дэвида всего сутки назад, а он… И Саманта!
Они явно не замечают меня. Да и вряд ли бы кто-то узнал во мне меня саму. Я выглядела, как подросток.
В груди защемляет от досады и боли. И не успеваю я сделать шаг, как возвращаюсь на два часа назад, когда едва могла стоять на коньках. Спотыкаюсь о собственный конек и падаю плашмя на лед. Сильная боль отзывается в коленях, ладонях и я слышу собственный лязг зубов. Мне еще не хватает лишиться парочки зубов перед Рождеством.
— Хантер! — вскрикивает Декстер и подбегает ко мне, поднимая на ноги.
Все что я могу видеть, это капельки крови на белоснежном льду, припорошенном снегом.
Нет. Нет. Нет. Этого просто не может быть. Я официально проклята рождественским оленем или Сантой.
— Пожалуйста, скажи, что мои зубы на месте, — стону я и едва не плачу от отчаяния.
— Что произошло, Хантер? — спрашивает Декс и касается моего лица, осматривая его. — Как ты упала? Я лишь на секунду отвлекся.
Даже если бы он не отвлекся, то это не спасло положение.
— Мои зубы целы? — не унимаюсь я.
— Все твои зубы на месте, Хантер, но твой подбородок…
Слава богу. Слава богу!
— Пожалуйста, больше не падай. — Декстер помогает мне пройти на безопасный участок и усаживает на скамью. — И лучше не двигайся.
Я смотрю на свои ободранные ладони и колени. Замечательно. Минус джинсы, к которым я уже привыкла, и они мне даже стали нравиться.
Касаюсь пальцами подбородка и ощущаю влагу, много влаги. О боже…
Я смотрю на свои окровавленные пальцы.
— Я просил тебя не двигаться, — произносит Декстер, держа в руках много салфеток и бутылку с водой. — Ты была права, это была глупая идея. — Мужчина берет салфетку и прикладывает к моему подбородку.
— Ай, больно! — вскрикиваю я.
— Главное, зубы на месте. — Улыбается Декс. — Извини.
— За что? — Хмурюсь я.
— Если б я не привел тебя сюда, ничего бы не случилось. — Декстер смачивает салфетку и прикладывает к ране.
— Это не твоя вина. И я потрясающе проводила время. — Отвожу взгляд, ощущая, как глаза начинает щипать от обиды и боли. Ледовая анестезия постепенно отходит, и я ощущаю дикую боль в челюсти и в месте удара.
— Что произошло, Хантер?
— Они вели себя так, будто пара… — жалобно выдаю я.
— Кто?
— Чертов изменник и предательница подруга.
— Они на катке? — Декстер прижимает новую салфетку к моему подбородку.
— Да. — Вздыхаю и едва сдерживаю слезы. — Видимо только недавно пришли.
— Жаль, а то б они увидели, как ты отлично проводишь время. Извини. — Декс присаживается рядом. — Мне жаль. Надо было пойти поесть мороженое. Это было бы безопаснее. — Прижимает снова салфетку к моему подбородку.
— Рождество меня ненавидит. — Вздыхаю я.
— Как праздник может ненавидеть человека?
— Ну Санта. — Вытягиваю я ноги, смотря на разбитые колени.
— Ты в детстве сожгла Санта-Клауса на ритуальном огне?
— Нет. Я просто не захотела сидеть на коленях Санты и показала ему язык. И он меня проклял. Сказал, что к плохим девочкам Рождество приходит без подарков.
Декс усмехается.
— Ты вроде уже большая девочка, чтоб верить в Санту.
Я указываю на свой подбородок.
— А это что? Не проклятие Санты?
— Это нелепые обстоятельства, а если уж говорить про Санту, то к плохим девочкам приходит плохой Санта, и в таких случаях врубается зажигательная музыка, Санта распахивает свой костюм, под которым находятся кожаные стринги, и начинает танцевать, звеня своими бубенцами.
Я улыбаюсь и тут же ощущаю новый приступ боли в области подбородка. Декстер снова прижимает салфетки к моему подбородку, и я морщусь.
— Скажи честно, все плохо? — Смотрю я на мужчину.
— Честно или соврать?
— Честно.
— Боюсь, без травмпункта не обойтись.
Вздыхаю я с горечью и намереваюсь встать, как лезвие застревает в деревянной платформе, и я… падаю.
— Ауч…
Хантер Магуайер
Хорошим девочкам на Рождество дарят хороших мальчиков и подарки. Мне же достались рога-измены, червивая подруга детства, вывих лодыжки и четыре шва на подбородке.
И думаю, пора познакомиться: Хантер Магуайер — триста тридцать три несчастья. Вот кто я!
— У тебя есть веревка? — спрашивает Декс, когда вносит меня на руках в дом и усаживает на кресло.
— Зачем тебе веревка?
— Привязать тебя к креслу, чтоб ты не двигалась. — Мужчина притягивает к себе журнальный столик и присаживается на него, принимаясь расшнуровывать единственный ботинок на моей уцелевшей ноге. Второй составил компанию моим Лабутенам и платью в рюкзаке.
— Я не буду больше двигаться. Обещаю.
— Ага, сомневаюсь, — усмехается Декстер. После минутного молчания, мужчина внезапно спрашивает: — Ты до сих пор его любишь?
Я устремляюсь на Декса, словно он заговорил на китайском языке.
— Не думаю. — Пожимаю я плечами. — Сперва да, а сейчас… Не уверена, что последние пару лет я испытывала такие же чувства, как в самом начале. Скорее — привычка. Но не в этом дело. — Всхлипываю я. — Они выглядели такими счастливыми там, на катке. — Машу я рукой в сторону окна. — Будто это я была третьим лишним в их отношениях, и они наконец-то избавились от меня. Дэвид был моим парнем, а выходит — это я седло на корове.
— Это ты избавилась от них. — Декс сжимает мою ступню, и я только сейчас замечаю, что мужчина так и не отпустил мою ногу, избавив
