вообще никуда ехать не собиралась. Да и сомневалась, если уж быть до конца откровенной, что вообще может быть какое-то продолжение… А то, что созванивались… Дружбу никто не отменял…
2
Санкт-Петербург. — Что смотришь? — в кухню, приняв после работы душ и переодевшись, вышел Димка.
По его мнению, Лада слишком много времени уделяла именно данной части их квартиры. В еде был неприхотлив и вполне мог обойтись полуфабрикатами. Однако новоиспеченная жена считала иначе. И уж если выдавался выходной или свободный день, непременно посвящала тот кулинарным шедеврам.
— Твой отец дает интервью, — отозвалась Лада, выставляя на стол тарелки с ужином.
Димка сегодня задержался и выглядел слишком уставшим. Заниматься расспросами не спешила, зная, что день у того вполне мог оказаться напряженным. Это не её терапевтическое отделение, где, почти, никаких катаклизмов не происходит.
— Мой отец? — с сомнением прозвучал вопрос Константинова-младшего. — Лад, мой отец и интервью — две несовместимые вещи, — заявил он со знанием дела. — Батя за всю свою карьеру если с десяток раз общался с журналистами, то хорошо.
Не любил старший Константинов данную братию. Какое интервью. От него даже комментарий к какому-либо событию, участником которого сам же мог и быть, порой непросто было получить.
— Смотри сам… — не став спорить с молодым человеком, предложила Лада.
На экране, удобно расположившись в студийном кресле, действительно находился Алексей Константинов. Спокойный, уверенный в себе… И, одновременно — напряженный… Вот напряжение чувствовалось, как казалось молодому человеку, даже через монитор телевизора.
— И чему посвящено сие событие? — полюбопытствовал Димка, со стаканом молока и булкой присаживаясь к столу. И не важно, что на столе стоял ужин. Свежеприготовленный. Впрочем, он и его съест, что Лада прекрасно знала. Вот только ей не нравилась эта манера мужа совместить не совместимое.
— Еще сын называется, — обронила она, подвигая ближе свою тарелку. — Его последний фильм гремит на всю страну. Кассовые сборы зашкаливают.
До определенного момента и сама не очень интересовалась кинокарьерой свёкра. На пару спектаклей ещё сходила. Но в целом к театру никогда большой любви не испытывала. Возможно сказывалось то, что выросла в небольшом городке, где о театре только слышали. А вот кинотеатр был. Любовь к фильмам привита с детства. Только серьезные картины не смотрела…
— Подожди, он же в сериале каком-то для женской аудитории играет, — припомнил Димка, допивая молоко и подвигая к себе тарелку с ужином. — Не понял, там, что, полнометраж сняли?
— Дима, какой сериал, — странно, но вот не удивлял её такой ответ. — Ты вообще с отцом, когда последний раз общался? — поинтересовалась Лада, внимательнее присматриваясь к мужу. У того определенно что-то случилось, что всеми силами стремится скрыть от нее. Да, с одной стороны была согласна: рабочие моменты нести домой не следует. С другой же, как жена…
— Летом, когда… — начал Димка и, встретившись со взглядом молодой особы, с долей сомнения в голосе добавил, — Он ничего такого не говорил про серьезный фильм. Был какой-то — то ли не доснятый, то ли не доозвученный, — припомнил один из разговоров с отцом относительно неожиданного отпуска последнего. — Там из-за главной героини переносили завершение.
И отец тогда, точно помнил, был не в духе из-за данного факта.
— На твоем месте я бы посмотрела этот фильм и позвонила отцу. Мне кажется, это лучшее из всего, что он вообще сыграл. И, думаю, будет рад услышать мнение о фильме от тебя.
Вот что у неё мастерски получалось, так это выступать посредником между отцом и сыном. Между любимым человеком и свёкром.
— Обязательно, — заверил Димка, делая звук телевизора чуть громче.
Алексей Константинов, здесь Димка не лукавил, крайне редко давал интервью. Но здесь был особый случай. Картина с его участием за первую неделю проката показала феноменально высокие рейтинги. Он до последнего мастерски уходил от всевозможных ток-шоу, пытавшихся и себе урвать кусочек славы. Но вот «Здравствуй, вечерний город» даже вежливо послать не получилось. В глубинах киноиндустрии тоже имелись «свои люди», с которыми лучше было не конфликтовать. Единственным условием было — никаких вопросов личного характера. И сперва всё шло отлично. Обсуждали фильм. К аудитории, помимо него вышли и актриса, исполнившая главную роль и сам режиссер-постановщик. И когда, казалось бы, всё должно завершиться чинно, интервьюер вдруг спросила:
— Алексей, ваши партнерши по фильмам всегда достаточно интересны. Я имею ввиду — и внешне, и в общении. А в жизни? Мне думается, вашим поклонникам, а особенно — поклонницам, будет интересно узнать…
Тут не только сам Константинов, Димка оказался в напряжении. Слишком хорошо знал характер отца. Тот сейчас мог просто подняться и выйти из студии. Все вопросы о его личной жизни находились под запретом.
— Должен разочаровать поклонников, — удивительно, но Константинов-старший сумел не только сохранить абсолютное спокойствие, но даже что-то подобие улыбки изобразить на лице. — Увы. Женщина, присутствующая в моей жизни, самая обычная. Не королева красоты. Но это не делает её менее желанной или менее интересной.
А Димка в этот момент всё же ждал, что отец приоткроет завесу тайны. Но нет. Даже интересы поклонников, от которых зависела популярность и самого актера, и фильмов с его участием, не могла изменить неписаного правила, которым по жизни руководствовался Константинов. Всё личное оставалось за кадром публичной жизни.
— То есть, мы все здесь, сейчас, правильно понимаем: в жизни Алексея Константинова появилась новая любовь? — не желала отступать мадам-интервьюер. На что рассчитывала, задавая провокационные вопросы? Димка даже есть перестал, сосредоточившись на ответах отца. Было интересно, как далеко тот позволит зайти «мадам» в своей вольности. А нервничать начал даже присутствующий в студии режиссер картины. Слишком хорошо всем был известен непростой характер Константинова.
— В моей жизни появился друг, — вновь последовал уклончивый ответ. И на последнем слове фразы был сделан особый упор. Ну нравилось отцу это слово, или его значение. А, может, действительно вкладывал в то какой-то, одному ему известный и понятный, смысл…
— Друг или…
Слишком опасно для благополучного завершения передачи. И вряд ли этого никто не понимал. Вот только почему не было замечено ни одной попытки остановить демарш ведущей, оставалось непонятно.
— Если он сейчас не поднимется и не уйдет, я сильно удивлюсь, — признался Димка, при этом сам не отрываясь от экрана.
Константинов ответил не сразу. Возможно, тоже решал какой-то крайне важный для себя вопрос. Да, именно для себя, а не для передачи в целом.
— Хорошо, — кивнул он, позволив знающим его характер людям очередной раз свободно выдохнуть. — Если так принципиально: очень близкая знакомая, — и вот на этом, судя по тому, каким тоном была произнесена последняя
